Историческое наследие Войны за независимость отразилось и в визуальных символах, используемых пропагандой как Севера, так и Юга. Образ «кавалера», принятый южанами, был символическим отторжением пуританской культурной традиции Севера, ассоциируемой ими со стереотипом янки. Обе стороны опирались на проверенные временем вербальные и визуальные образы, в том числе античные (образ Свободы и Колумбии, брата Джонатана и кузена Родерика), символику американского флага (звезды и полосы), американского герба (орел, лавровые ветви и др.)
[1512]. Юг грезил о «греческой демократии древних Афин». Со времен Джефферсона Юг, по мнению Б. Уайт-Брауна, конструировал свой образ на матрице идиллического аграрного общества
[1513]. Север уже реализовывал на практике индустриальную рыночную модель экономики вместе со стремлением к расширению политической демократии, в то время как Юг представлял собой периферийную модель мирового капитализма. Нараставшее противостояние Севера и Юга усиливало дивергентные процессы в национальной социокультурной модели, вело к формированию двух культурно-идеологических систем, к поиску их самоидентификации. Сложившаяся ситуация диктовала каждой стороне необходимость создания политических псевдомифов, опоры на разные культурные архетипы. Как Юг, так и Север апеллировали к мифу как к наиболее универсальной форме объяснения социальных явлений, создавали политические концепты, приспособленные к формированию парадигмы «Мы-Другие»
[1514]. Взаимные репрезентации создавали отторжение культурных практик, формируя противоположные ментальные образы «себя» и «другого». Стереотип Юга в представлениях северян: варварство, дикость, отсталость, несовместимость с передовыми просветительскими и либеральными идеалами XIX столетия. Для южан Север был очагом радикальных «измов» (феминизм, аболиционизм, социализм и др.), пуританского лицемерия янки. Каждая секция вписывала другую в собственную дискурсивную практику и делала его объектом своей ненависти.
Концепт свободы был общим и для Севера и для Юга со времен Войны за независимость. Однако Север в ходе Гражданской войны ясно осознал, что свобода невозможна без полной и окончательной отмены рабства. И об этом четко сказал Линкольн, заявивший в своем втором инаугурационном обращении к нации, что конфликт не закончится, «пока каждая капля крови, пролитая от удара плетью, не будет оплачена другой, пролитой от удара мечом»
[1515]. Рассуждая о различном понимании свободы северянами и южанами, он подчеркивал: «Это два не только различных, но и несовместимых явления, которые называются одним и тем же словом „свобода“. И отсюда следует, что каждое из явлений называется соответствующими сторонами двумя различными и несовместимыми именами — свободой и тиранией»
[1516].
Возникшая в середине 1850-х гг. республиканская партия была, по преимуществу, партией Севера, в которой объединились те, кто не желал распространения рабства на новые территории. В то же время, правящая демократическая партия, ранее имевшая общенациональное влияние, стала выражать главным образом интересы Юга. Идущий в стране процесс модернизации, изменившиеся исторические реалии выражались в росте влияния Севера, в то время как политическая власть продолжала сохраняться в руках плантаторской олигархии. Все оппозиционные силы объединяло недовольство существующим положением дел в обществе. Известный политик Уильям Сьюард констатировал, что у Севера нет враждебности к Югу или к южанам, но он не может мириться с господством «привилегированного класса» южан, который контролирует пост президента, Конгресс, Верховный суд, судебную систему в своих собственных интересах. Свобода Севера, по его словам, оказалась под ударом. Интересы многомиллионного населения не должны приноситься в жертву олигархии, состоящей из 350 тыс. рабовладельцев. Это ясно выраженное мнение видного политика усиленно тиражировалось северной прессой, активно циркулировало в обществе в форме дискуссий, споров, обсуждений
[1517].
Победа кандидата республиканцев Авраама Линкольна на президентских выборах 1860 г.
[1518] рассматривалась северянами как победа в борьбе за власть в Союзе, поскольку она означала переход власти мирным конституционным путем от демократов к республиканцам. На самом деле — из рук плантаторской южной олигархии к буржуазии Севера. Каждая из партий, конкурирующих в политической сфере 1860 года, имела четко заданную структуру оппозиций. Основные положения предвыборной программы республиканцев: ограничение рабства существующей территорией, принятие закона о гомстедах, политика протекционизма — были нацелены на дальнейшую модернизацию страны. Отсюда конструируемый ими образ собственного кандидата, «человека из народа», «честного Эйба», защищающего Конституцию и порядок. Не случайно в предвыборных плакатах использовался взятый с государственного герба американский орел, который в клюве держал предвыборный лозунг: «свободная речь, гомстеды, свободные территории», а рядом с ними два рабочих поддерживали надпись: «покровительство американской индустрии»
[1519].
