Ньютон зажмурился от боли. Не в силах поднять головы, он буквально сполз с обездвиженного противника.
Когда он с трудом вновь приоткрыл глаза, то сквозь красную муть различил над собой дуло автомата и силуэт Большого. Дуло было так близко, что Ньютон только вжался сам в себя, беспомощно закрылся ладонью, и через миг прогремел выстрел.
Но боль не прошла, а только усилилась до отупения. Ньютон опустил руку и увидел: безоружный Большой стоял перед ним на коленях, согнувшись и в панике хватаясь за живот, в попытке нащупать источник боли. И вдруг, в проблеске света, за его спиной возник высокий тёмный силуэт. Это был Гуру.
Учитель отбросил свой старый однозарядный мушкет и легко обхватил широкую шею Большого крепкими руками, куда более смертоносными, чем любое оружие. Большой сопротивлялся. Ньютон не видел его лица, голова была запрокинута, но отчётливо видел его руки. Опухшие, полные вздутых вен, блестящие от крови и пота, они цеплялись за жизнь, стараясь нащупать что-то надёжное, что-то, чем можно было бы защититься от мёртвой хватки Гуру, но вскоре сдались и упали плетьми.
Учитель отпустил бездыханное тело, и оно рухнуло в пыль, точно мешок с глиной.
Что-то горячо запульсировало во лбу Ньютона. Глаза зажгло. Зрачки закатились назад, во тьму, в которую сноходец тут же провалился и сам.
Глава 18. Ночь
Ужасная давящая боль над бровями…
…как будто кто-то попрыгал по голове, а затем сбросил на лоб чугунную гирю.
Веки тугие, как старые пружины, совсем не поддаются. Закатившиеся глаза точно заклинило. Ньютон с трудом заставил зрение сфокусироваться, на секунду увидел звёздное небо и вновь отключился.
* * *
Приступ жажды вызвал второе пробуждение. Горло словно обработали наждачкой. Голос пропал. Веки по-прежнему почти не поддавались. Всё, что Ньютон смог сделать, это поднять руку и замычать. Но его словно не слышали. От внезапного страха беспомощности он замычал громче, затрясся в истерике, ограниченной жалкими покачиваниями тела.
Лишь когда губ коснулось влажное металлическое горлышко фляги, Ньютон сделал осторожный глоток и успокоился. Прохладная вода скользнула по глотке и пищеводу, приглушая боль.
Он приоткрыл глаза и увидел над собой чьё-то лицо, по которому непрерывно плясали тени и световые оранжевые зайчики.
– Ещё, – попросил он.
Горлышко вновь коснулось губ, и он сделал ещё несколько жадных глотков. Ньютон ещё какое-то время смотрел на молчаливый силуэт, сидящий над ним, пытаясь узнать знакомые черты лица.
Но накатила усталость, и он снова сомкнул воспалённые веки. И лишь когда кончик косички случайно коснулся его щеки, Ньютон понял, что это была Аня.
* * *
– Похоже, у него сотрясение, – зазвучал голос Гуру. – И не слабое… Что ж, пусть отдыхает.
– Это займёт время, – сказала Аня.
– Значит, будет время поболтать с нашим пленником. Если конечно он придёт в себя… Здорово Ньютон его, а? – учитель глухо усмехнулся. – Не ожидал я от него такой прыти…
– Изумительно. Просто замечательно! – Аня иронизировала. – Теперь они держат нас здесь, как два якоря, а время идёт.
– Ничего страшного, Анечка. Время всегда куда-нибудь да идёт… – учитель задумчиво помолчал и заговорил вновь. – Провизии хватит. Недели на две точно хватит. В крайнем случае, съедим Корвича… или Хосе.
– Меня?! – возмутился малыш.
– Шучу, – мягко ответил Гуру. – И вообще подслушивать не хорошо. Лучше спи, пока есть возможность.
– Уснёшь тут с вами, – пожаловался Хосе и через несколько минут блаженно захрапел.
Тишина. Треск костра. Сверчок где-то во тьме. Кто-то лениво ворошит палкой костёр.
– И всё же Ньютон не перестаёт меня удивлять, – снова заговорил Гуру через какое-то время. – Хоть я и считал его раньше бездарем, а храбрости и отчаяния ему не занимать…
– Ты всех считаешь бездарями, – тихо отозвалась Аня.
– Не правда. Просто сначала он мне казался зашуганным парнем, который залез в мир снов только от скуки, – учитель задумчиво хмыкнул. – За неимением виртуальной реальности, которую пока не изобрели. И хорошо, наверное, что пока не изобрели… Помяни моё слово, Анечка, как только людей привяжут к компьютерам, никому не станет дела до мира снов, и мы останемся последними в клубе отчаянных мечтателей. Только если мы этому не помешаем, конечно… Если же ничего не выйдет… кто знает, куда нас заведёт эволюция и технологии. Может люди вообще перестанут видеть сны…
– С чего тебя вдруг потянуло на поболтать?
– Возраст, Анечка, – Гуру глубоко вздохнул. – Возраст делает людей сентиментальными.
– Слушай, а сколько тебе в реальности? – вдруг заинтересовалась Аня.
– Пятьдесят четыре.
– А если считать по времени, проведённому в мире снов?
– Ну… если бы я не просыпался совсем, то мне было бы лет сто пятьдесят – двести.
Повисла долгая уютная тишина. Ньютон начал засыпать, но вновь раздавшийся голос Гуру взбодрил его:
– Мне всегда было интересно, какой срок жизни у человеческого сознания… Срок годности тела лет семьдесят, в среднем. Но вот сознание – оно ведь не стареет. Оно вообще может не меняться с самого детства. А если оно не стареет само по себе, то и умереть не может…
– Да неужели?
– О да… Если бы только сознание не было связано с мозгом. Мозг изнашивается и умирает, и с ним гаснет сознание, – Гуру помолчал. – Как-то раз мне попался артефакт одного безумца, который считал, что лучше прожить пятьсот лет во сне, чем сто в реальности. Он был богат и завещал своим слугам следить за его телом, пока он будет в мире снов. Делать массаж, чтобы поддерживать мышцы в тонусе, обеспечивать организм всем необходимым через капельницы. В общем, средства у него на это были…
– Действительно, сумасшедший, – Аня скучающе зевнула. – Прости. Ну, так и что с ним стало?
– Из пятисот запланированных лет, он прожил во сне девяносто шесть и умер. В реальности ему было всего лишь тридцать с небольшим.
– Так себе сказка на ночь.
– Да… грустная история. Бедняга не учёл, что в состоянии осознанного снохождения мозг изнашивается быстрее, чем у обычных людей.
– Раз уж тебе не спится, – произнесла Аня, после долгой паузы. – Подежуришь? А я посплю.
– Конечно, – ответил Гуру. – Отдыхай.
Где-то совсем рядом с собой Ньютон услышал шорох брезента и хруст молнии спального мешка.
– Гуру, – теперь голос Ани прозвучал ближе.
– М?
– Что ты рассказал обо мне Ньютону?
Гуру молчал.
– Когда он пришёл ко мне в последний раз, – продолжала девушка. – То сказал: «Ты бездарно тратишь свой талант». И ещё что-то про путь, с которого я сбилась. Так что ты ему наговорил обо мне?
