– Как… не было? Но… я видел своими глазами…
– Ты видел сон, – голос учителя становился монотонным. – И в этом сне ты видел, как я убил человека. Тебе сейчас кажется, что и твои руки в крови, но это не так. Выбор был мой. Мы выберемся отсюда. И ты проснёшься. И там – всё окажется игрой воображения.
– Как я смогу думать, что это игра воображения? – Ньютон не понимал, говорит ли он вслух, или только размышляет. – Теперь… когда я буду идти по городу… Я буду думать, что где-то в постели лежит труп, о котором никто и не знает… Лежит себе… и никому нет дела…
– Труп негодяя, Ньютон. В реальности ты сочувствуешь негодяям? Убийцам? Ворам? Психопатам? – возникла тишина, и тон учителя смягчился. – Не занимайся самоедством. Лучше радуйся, что он, а не ты или кто-то из нас.
Внезапная лихорадочная дрожь охватила Ньютона. Не то от стыда, не то от того, что жгло изнутри.
– Простите, – сдался он. – Спасибо… что спасли меня. Я благодарен вам… Правда.
Гуру ничего не ответил. Только поднялся на ноги и, подобрав со своего лежака плед, подошёл к дрожащему ученику.
– Не за что, – он накрыл его до самого подбородка и почти беззвучно добавил. – Тебе спасибо, что не дал Аню в обиду.
Ньютон почувствовал на плече заботливую руку учителя.
– Отдыхай.
Он слышал сквозь собственное лихорадочное сопение отдаляющиеся шаги Гуру и мечтал о том, чтобы скорее проснуться, или уснуть и оказаться в своей библиотеке, подальше от разрывающей череп боли. И от жара. И подальше от этой улиточной деревни. И от всего остального.
Ньютона душили две вещи: благодарность к учителю и тошнотворное осознание чего-то непоправимого, какое остаётся, только когда видишь, как один человек лишает жизни другого. Хотелось смыть с себя это. Вот только Ньютон знал, что от подобного не отмыться. И отчего-то был уверен, что безвольно падающее тело Большого будет с ним до самой его смерти. И не важно, кем тот был и что собирался сделать. Важно, что Большой был намного сильнее и моложе Гуру, а тот разделался с ним, как с напрасно родившимся щенком.
Ньютон видел в бреду хладнокровные тёмно-карие глаза учителя, внушающие почтительный ужас и страх когда-нибудь оказаться на его пути. Сноходец жмурился, пытаясь зарыться от этого взгляда, но попадал прямиком в бездонные пасти хранителей.
Он бежал по песчаным коридорам, прочь от настигающей его гигантской копии Гуру, сметающей всё на своём пути. Он стоял на коленях перед Корвичем, рядом с Аней. Его одолевала животная ненависть к ней. Он сам хватал её за глотку, ногтями впивался в нежную кожу и сбрасывал с башни. А затем поднимал обратно, волоча за сломанные ноги, оставляя грязно-кровавый след на ступенях, и снова сбрасывал вниз. И ещё раз. И ещё. А Гуру стоял на площади рядом с Ольгой, из чьего пробитого черепа сочился мозг, и оба они восторженно аплодировали происходящему.
Трясло. Жгло от боли. Ньютон утопал в собственном поту. Перед глазами вспыхивали воспоминания, подправленные воспалённой фантазией. В одном из них силуэт Большого направил дуло автомата ему в лоб и всё же спустил курок.
Глава 20. Не то место
Ночью Ньютон проснулся от приступа сухой рвоты. Перевернулся на живот, попытался опорожниться, но из нутра вырвался только сухой кашель.
Аня оказалась рядом и дала ему попить. В чёрном небе мерцали звёзды.
– Пей, у тебя обезвоживание, – тихо говорила девушка, вливая ему в рот из алюминиевой кружки какой-то тёплый травяной отвар.
Утолив жажду, Ньютон взял Аню за руку и грубо отстранил от себя. Содержимое кружки слегка выплеснулось на одеяло.
– Лучше бы тебе выпить всё.
– Спасибо. Уже лучше, – сказал Ньютон вернувшимся голосом и утёрся рукавом штормовки.
– Я готовила этот отвар…
– Сказал же – достаточно, – раздражённо перебил он.
Лицо девушки вытянулось в удивлении. Но затем она только улыбнулась и свободной рукой потянулась к его лбу. Ньютон хотел ей помешать но, почувствовав нежное прикосновение, не смог. Как и не мог оторваться от успокаивающей ледяной синевы её глаз.
– Жар спал, – удовлетворённо сказала Аня и отняла руку.
Ньютон огляделся. У горящего костра, от которого веяло приятным теплом, сидел связанный Корвич и косо поглядывал на него одним глазом – второй всё ещё скрывала фиолетово-зелёная опухоль, разросшаяся от расквашенного носа до виска.
– А где Гуру и Хосе? – спросил Ньютон у Ани.
– Отошли по нужде, – без смущения ответила она и, увидев на лице Ньютона тупую сосредоточенность, засмеялась.
– По нужде? – с непониманием спросил он.
– Кое-кто всё ещё спит, не так ли?
– Что за шум?! – неожиданно раздался из-за кустов крик Хосе.
Малыш буквально выпрыгнул из зарослей, второпях застёгивая ширинку, и, увидев ожившего друга, расцвёл своей почти беззубой улыбкой.
– Человек-таран, ты проснулся! – радостно завопил он на весь лес и бросился к Ньютону с объятиями.
* * *
Гуру заявил, что «раз все пришли в себя и снова мобильны», с первыми лучами солнца нужно выдвигаться в путь – к окраинам локации, чтобы пересечь границу Эдема и вернуться на общую территорию мира снов.
Проспавший почти двое суток Ньютон вызвался дежурить на всю оставшуюся ночь. Все, особенно Аня, пришли в восторг.
Перед отбоем Гуру отвёл Ньютона в чащу недалеко от лагеря. В свете звёзд и двух белых лун гигантские грибы отливали изумрудным свечением. Лицо учителя в этом свете казалось похудевшим и каким-то постаревшим. Однако в его тёмных глаза таились прежние сила и уверенность.
– Ты точно в порядке? – спросил он.
– Да. Голова почти не болит. Я справлюсь с дежурством, не беспокойтесь.
– Уверен? Ты весь день пролежал в лихорадке и нёс такую несусветную чушь, что…
Гуру многозначительно посмотрел на Ньютона, и тот виновато улыбнулся:
– Надеюсь, я никого не обидел. Почти ничего не помню, да и вспоминать не хочу, если честно.
– Хорошо, – Гуру по-отечески подмигнул, глянул по сторонам и заговорил тише. – Я хотел предупредить насчёт Корвича. Будь с ним начеку. Язык у него подвешен что надо.
– Что надо?
– Он умеет убеждать. Он как крокодил – терпелив и хитёр, и при любой возможности попытается запудрить тебе мозги, вызвать сочувствие или что-нибудь в этом роде. Не верь ни единому его слову. Он ненавидит Орден и меня и сделает всё, чтобы настроить нас друг против друга. Понимаешь?
От этих слов Ньютон слегка напрягся, но понимающе кивнул. Учитель ещё раз настороженно огляделся, и, доверительно приблизившись к ученику, сказал:
– Корвич тоже был в Ордене когда-то. Но он здорово оплошал и предал нас. Я его прогнал. Поэтому, помимо фанатизма Лиги, он ещё жутко хочет отомстить лично мне и может попытаться сделать это через кого-нибудь из вас. Так что будет докучать болтовнёй – огрей дубиной. Не возбраняется.
