Как я и ожидал, Андрей не стал набивать себе цену. Подписал всё, что нужно и сказал, что будет на связи. Встречались мы в новомодном «джентльменском клубе», где аристократы средней руки вели неспешные беседы, курили кальян, играли в карты и заключали пари. Без дружеской протекции в такое заведение не пустят. Мы оплатили доступ в ВИП-комнату с премиальной звукоизоляцией и простенькой артефакторной защитой. Дунули кальянный микс с манго, ромашкой и бразильским чаем. Подвигали по столешнице костяные шахматные фигурки. Заключили договор и разошлись в благостном расположении духа.
Андрей развивает стрелковые техники адептов воздуха. Талантливый парень, но слишком повернут на войне. Уверен, что офицером может считаться лишь тот, кто участвовал в боевых действиях. По собственным словам, любит убивать, но я считаю это чрезмерной бравадой. Главное достоинство Готмана — верность. Перетяни такого на свою сторону, и получишь пса, который сдохнет, но будет тебя защищать. Идеальное пушечное мясо, чем власти Империума неоднократно пользовались, зашвыривая Андрея в самые лютые мясорубки планеты. Андрюха умудрялся выживать вопреки законам логики и здравого смысла. Я решил дать ему новую цель. Служба клану. В Воронеже мы почти сдружились, так что пилот мне симпатизировал. А уж после того, как прокатился слух о моей схватке с Мефодием, чуть ли не боготворил.
В имение я вернулся к вечеру.
И застал Арину в расстроенных чувствах.
— Что случилось, дорогая?
— Ничего.
В таких случаях я откладываю все дела и начинаю разбираться в ситуации. Потому что «ничего» у женщин всегда что-то означает. Пустяк, раздутый до масштабов вселенской катастрофы.
Привлекаю жену к себе.
Обнимаю и нежно поглаживаю. Арина пробует отстраниться, но не выходит.
— Рассказывай.
Садимся возле окна.
— Приехала эта… как ее… Лиза.
Таак.
— У вас тут принято обедать за общим столом, — продолжила Арина. — Типичный дворянский ритуал, в моем доме тоже такое практиковалось.
— Все ж разъехались, — опешил я.
Даже дед, насколько мне известно, отправился с внеплановой инспекцией в Ижевск.
— Мы обедали вдвоем, — кивнула Арина.
— И?
— Да… ничего особенного. Но я знаю эти игры. Необременительная светская беседа, оговорки с последующими извинениями, намеки и полутона… За что она тебя так ненавидит?
Пожимаю плечами:
— В прошлом случались конфликты.
Сергея в доме Друцких откровенно притесняли, а я дал обнаглевшим родственничкам отпор. Лизе досталось больше всех, вот и не может забыть. Странно. Я, например, ее почти не вспоминаю. С другой стороны, это не я проиграл в давней стычке.
— Неприятная особа, — резюмировала Арина.
Хмыкаю.
— Водится за ней такое.
Равномерный шум дождя начинает утомлять. В Питере мне больше делать нечего. В Новгород скоро прибудет дирижабль с семейством Фэна на борту. Надо встретить оружейника и расселить гостей по приличным апартаментам. После этого мы с Ариной наведаемся на стройплощадку в Чудово, проверим состояние объекта. Дальше — бросок в Москву, где запланирована еще пара-тройка встреч. Хотелось бы и в Подмосковье заскочить, увидеться с отцом Вики. Если мой расчет верен, на днях я получу ответ от Кошкиных. Люди они разумные и должны понимать, что без вступления в клан шансы на выживание ничтожны.
— Знаешь что, — встаю, чтобы заказать по интеркому ужин. — Засиделись мы тут.
— Правда? — Арина аж просияла.
«Звенящие кедры» давят на психику непосвященных. В свое время, когда меня отправили на учебу в Горно-Алтайск, я не испытывал сожалений по поводу отъезда.
— Правда, — улыбаюсь я. — Завтра летим в Новгород.
Глава 8
Чакра врезается в разведчика и не причиняет ему ни малейшего вреда.
Такое случается всё чаще.
Врубаю «смещение» и наношу удар «молотом». Чудовищная сила расплющивает тварь, размазывает ее ровным слоем по асфальту. Чем-то напоминает «пресс», но эффект покруче.
Бурлят вероятности.
Хищник, вывернувшийся из канализационного люка, едва не отхватил Арине ногу. К счастью, тварь промахнулась. Жена применила «оледенение», и техника встроилась в пятнадцать измерений, приморозив существо к черной шахте. Зверь рассыпался на тысячу осколков от моей чакры.
Вновь смещаюсь и на «раскладке» прохожу сквозь витрину закрытого обувного магазинчика. Под потолком что-то шевелится. Накачиваю эфиром «био», проникаю в тварь и останавливаю ей сердце. На больших скоростях я опережаю монстров, а их органы чувств не всегда успевают меня засечь.
В многомерности привычный мир выглядит… несколько иначе. Разум пытается адаптировать странности, не нарушая целостность восприятия. Получается так себе. Возьмем, к примеру, обувной магазин. Перед вами стеллажи, коробки, ростовые зеркала и банкетки — всё, как у людей. А теперь присмотритесь к отдельным объектам. Картонный куб превращается в тессеракт, начинает раскладываться на бесчисленные грани, уходящие в бесконечность. Невозможная геометрия поначалу сводит с ума, потом привыкаешь. А что у нас с зеркалами? Лабиринт отражений, а не зеркала. Картинки вложены друг в друга, слепки реальности напоминают фрактал.
Мертвая тварь отлипает от потолка и начинает медленно оседать, сопротивляясь законам гравитации. Резкое ускорение — и туша падает на пол. Хруст, скрежет. По ламинату идут трещины. Я четко улавливаю момент смерти. Агонизирующий хищник еще жив, ему не обязательно перемещаться в привычных человеку плоскостях. Труп становится трехмерным и подчиняется линейной логике.
Недавно я научился использовать в многомерности корректировочные техники. Жизнь упростилась. Это как читерство в компьютерной игре. Не режим бога, но очень много приятных плюшек. Сейчас я запустил «мёрфологию», и тварям тотально не везет. Вражины промахиваются, не дотягиваются в прыжках до цели, мешают друг другу, цепляются за предметы, спотыкаются. Биологические вмешательства работают, «отвод глаз» делает меня чуть менее заметным, хотя и не страхует от всех органов чувств этих созданий. Умело совмещая эфирные техники с корректировочными, я повышаю свою эффективность.
«Раскладка».
Вламываюсь на склад. Темно, мрачно. Датчики движения активируют тусклые потолочные лампы. Тварь скользит ко мне сквозь многоярусные металлические стеллажи. Плавно, красиво, не зацепив ни одной коробки. Ах, да. Я покинул зону действия корректировочных техник. Применить «мёрфологию» не успеваю. Окутываюсь «жутью», слегка притормаживая тварь. И тут же ускоряюсь, проскальзываю под существом, успевая дважды взмахнуть тонфами. Призрачные лезвия вспарывают хитин, внутренности хищника вываливаются наружу. На развороте отсекаю конечность, тянущуюся в мою сторону. Бросок, прямой выпад. Лезвие с хлюпаньем погружается в шейный отдел монстра. Кровь потоком. Голубая кровь иных измерений.
