На плато
Cледующий день опять выдался жарким, и Вовка с Дашей, взяв на турбазе лодку, отправились на противоположный скалистый берег озера. Тараканов мощно работал веслами, давая телу приятную нагрузку и вдыхая полной грудью озерную прану.
Они высадились на массивную каменную плиту, которую живописно окаймляли небольшие валуны, покрытые мхом. Из расщелин кое-где росли кудрявые березки и пушистые кустики можжевельника, а чуть дальше на островке цвели ярко-желтые ирисы. Вдоль берега на волнах покачивались белоснежные лилии и золотистые кувшинки. Поистине райское местечко, если бы не отдыхающие из близлежащей деревушки, которые то здесь, то там разместились в бухточке.
Парочка с кайфом искупалась, окатывая друг друга водопадами переливающихся брызг, и улеглась на теплую плиту. Тараканов лежал на спине рядом с Дашей, блаженно щурясь от ослепительных солнечных лучей. Сердце его громко стучало от близости Дашиного тела, его плавных линий, загорелой гладкой кожи с капельками воды. Даша пахла лесом и свежестью. Они молча повернули голову друг к другу и встретились глазами. В глазах Даши ясно читалось желание, грудь ее неровно вздымалась.
Вовка медленно коснулся ее руки, ласково погладил Дашины пальчики. Она ответила, тихонько сжав его ладонь. Тараканов погладил нежную шею, потом его ладонь скользнула ниже… Не в силах больше сдерживаться, они соединились губами в долгом сладостном поцелуе, воспламенившем Вовку с головы до ног. Обоих охватило страстное желание немедленной близости.
Везде были люди, поэтому Даша предложила штурмовать практически отвесную гору, оканчивающуюся небольшим слегка покатым плато. Вовке ничего не оставалось, как последовать за рванувшей вверх Дашей. Метров через десять-пятнадцать Вовка чуть не взвыл от боли, когда в ногу впилась острая колючка. Тараканов был босиком, а Даша – в легких тапочках. Как выяснилось, весь склон был усыпан колючками, и вскоре Вовка с трудом наступал на исколотые ступни, которые к тому же скользили по склону, вызывая небольшие камнепадики. Периодически Тараканову приходилось ползти вверх на четвереньках, и колючки впивались еще и в руки.
Ближе к вершине откос стал еще круче, и в какой-то момент Вовку охватила настоящая паника: ноги саднили, скользили, он с огромным трудом удерживался, чтобы не поехать вниз. О том, чтобы вернуться, и речи быть не могло – сверху склон казался почти вертикальным, и Тараканов понял, что вниз лучше не смотреть. Вовка, собрав волю в кулак и больше не обращая внимания на колючки, решительно заработал руками и ногами. Вскоре он выбрался на плато, где его поджидала уже отдохнувшая Даша.
Она была невероятно возбуждена и не понимала, что происходит. Девушку будто подхватил порыв ветра, она слышала шум воды, чувствовала дыхание земли и ласковое тепло солнца. Тело Даши превратилось в инструмент, на котором стихии стали играть симфонию. Единение с Вовкой было полным, Даше казалось, что они составляют одно тело. Волны экстаза невероятной силы захлестывали девушку, отзываясь взрывами внутри тела, которое сотрясала нарастающая дрожь. Каждый взрыв был подобен удару вселенского колокола, эхом отдаваясь во всех уголках тела.
Даша пережила четыре оргазма. Первый был очень глубоким, будто внутри проснулся вулкан. Девушке показалось, что Земля разверзлась и приоткрыла раскаленную лаву. Второй оргазм плавно качал Дашу по волнам моря любви, лаская душу, словно заботливая мать. Третий взрыв унес все мысли. Ветер гулял по телу, как по опустевшему дому. Больше не было Земли, Воды, только Ветер, который кружил девушку в стремительном танце, вознося ее все выше и выше навстречу Солнцу. Тут Дашино тело пронзили жгучие струи восторга, она почувствовала, что является раскаленным светилом. Внутри у девушки все кипело, необычное свечение исходило отовсюду.
Затем случилось невероятное – она вдруг увидела расширенные зрачки Вовки, в которых отражалось голубое небо, летевшее на Дашу с бешеной скоростью. Солнце погасло, зрачок разорвал привычную реальность и превратился в черную дыру потустороннего мира. На девушку через Вовкины зрачки смотрело и что-то говорило необычное существо. Каждое слово его было наполнено мудростью и знанием. Это видение длилось около минуты, затем существо превратилось в женщину, протянувшую к Даше свою руку. Женщина что-то дарила девушке. В этот момент Даша почувствовала, что растворяется, и издала оглушительный крик, который, подхваченный ветром, пронесся над озером.
Танцы, танцы, танцы… Материализация продуктов
Вовка упивался своей любовью. Весь мир преобразился, пропитался любовью и стал ликовать вместе с Таракановым, потому что в этом мире была Даша. Вовка ценил каждое мгновение. Ему нравилось в Даше все, и он иногда задавал себе вопрос: «Неужели все это мне не снится? Так не бывает! Наверное, я попал в сказку». Даже когда Вовка узнал, что Даша замужем, любит своего мужа и живет в далеком Казахстане, он ничуть не расстроился. Вовка был преисполнен благодарности Богу и всему миру, за то, что встретился с Дашей и счастлив с ней. А сколько времени это продлится, значения не имеет. Того, что произошло и еще произойдет, отнять у Вовки не сможет никто. Хотя Тараканов несколько раз влюблялся, как ему казалось – сильно, но того, что он испытывал сейчас, Вовка не мог себе представить даже в самых смелых мечтах. Многие живут целую жизнь и даже не приближаются к подобным чувствам. Вовка подумал, что он не просто любит Дашу, а обожает ее.
Между тем слет набирал обороты. Каждый день танцев приносил Вовке новые сказочные ощущения. Ночные зикры Марка переносили в бушующий океан неведомого, где единственной точкой опоры оставалось осознание себя как загадочного проводника Силы, существующей вне времени и пространства. А неудержимый напор и бешеная энергия Нарайяна вызывали у Вовки эйфорию.
Жемчужиной слета стал гениальный Нарайяновский танец «Шекина», с завораживающей мелодией, необычными движениями и глубоким философским смыслом пропеваемых слов. Этот танец – о всемогущей Силе («Шахина» в иудейской традиции), которая играет мирами. Сначала она, подобно иголке с ниткой, ткет паутину, создавая Порядок из Хаоса, потом меняет все своим прикосновением и, наконец, обращает свое творение обратно в Хаос.
Вовка вложил в философскую подгрузку к танцу свой смысл:
«Можно предположить, что мы живем в мире Хаоса, в Нагвале, бесформенном мире без причинно-следственных связей. Но чтобы состоялась коллективная игра, из Хаоса был создан Порядок, ПКМ, мир с причинно-следственными связями. В жизни Хаос переплетается с Порядком (так же как взаимно проникают друг в друга дневное и сновидческое пространства). То есть причинно-следственные связи существуют на протяжении какого-то отрезка времени, а затем происходит скачок, и мы переходим в параллельное измерение, в причинно-следственное пространство, в котором почти все осталось, как прежде, но что-то поменялось.
Глобально изменять обстоятельства жизни нам мешает консерватизм, страх перед неизвестным, перед Хаосом. Консерватизм – основное качество, обеспечивающее выживание человеческого рода, поддержание себя и мира в привычной форме. Но иногда глобальные изменения происходят. Мир человека может кардинально поменяться в одну секунду, но, как правило, такие изменения исподволь готовятся какое-то время. Можно сказать, что копится энергия для взрыва».
