Увы, башенный трехтрубный корабль, о котором доложил незадолго до своей гибели радиотелеграфист «Тацуты», был бронепалубным крейсером «Богатырь». «Ослябя» же, нещадно валяемый штормом (бортовая качка броненосца-крейсера превышала двадцать градусов), в это время только подходил к западному проходу Цусимского пролива. Как и было рассчитано, он миновал широту Пусана примерно в 30 минут пополуночи в кромешной черноте ноябрьской штормовой ночи. За ним, цепко следуя за маячком кильватерного огня, длинной призрачной тенью проскользил «Громобой», затем прошли «Россия», «Баян», «Витязь», «Память Корейца», «Рюрик» и «Рион», а где-то впереди, плавно поднимаясь и опускаясь, мерцала путеводная звезда на корме «Лены»…
Штаб японского флота лихорадочно просчитывал время и место решительного боя с объединенными силами Чухнина и Руднева. Ведь если корабли Владивостокской эскадры не удается перехватить в первые двое-трое суток после выхода из базы, а мимо броненосцев Того они уже проскочили, то Руднев может отыскать эскадру Чухнина первым! И у них в общей линии будет семь броненосцев и шесть броненосных крейсеров, против шести и пяти соответственно у японцев…
Начало партии осталось за русскими. Японский командующий с уважением относился к бывшему командиру «Варяга» и еще раз отдал должное Рудневу, когда интуитивно почувствовал, что противник ведет рискованную, но согласованную игру. На выходе из восточного прохода Цусимского пролива прихватить его не удалось. Легкие крейсера, сторожившие возможный маршрут русских к Ляодуну, также ничего не обнаружили. На «Микасе» начали склоняться к тому, что владивостокцы проскочили у них под хвостом и идут на юг встречать Чухнина… А где тот находится, пока тоже не известно. И до сих пор нет ни одного радиоперехвата!
Но Того колебался недолго. К демонам всю эту историю с десантом на Рюкю! Решение было принято: первая линейная эскадра, развернувшись в ста двадцати милях южнее островов Ики, легла на курс к берегам Китая, практически неизбежно приводящий ее к встрече с соединившимися эскадрами Чухнина и Небогатова. Камимура с его броненосными крейсерами был срочно вызван на присоединение к флагману.
Постфактум все военные аналитики и историки сошлись во мнении, что интуиция и расчет японского командующего вполне могли привести к тому, что через два дня судьба войны могла бы быть решена где-то в районе мыса Шантунг. И там она в итоге решится. Но только на два месяца позже…
Принятая вскоре на «Микасе» информация о безжалостной бойне купцов на рейде Кобэ – Осаки ничуть не поколебала решимости «молчаливого адмирала». Да, пощечина была звонкой. Но Того был уверен, что эта провокация намеренно подстроена русскими, дабы сдернуть с позиции одну из его эскадр. В пользу этого говорил и состав участников с русской стороны – нашлись наконец их «пропавшие» броненосцы береговой обороны…
Но примерно через шесть часов телеграф вновь взорвался истошными призывами на помощь: чуть западнее пролива Токара, практически на долготе островов Удзи, погибал вспомогательный крейсер «Гонконг-Мару». Камимура должен был быть от него в каких-то шестидесяти милях. Того был поражен: судя по всему, Руднев и в самом деле шел к Рюкю! Пошел ведь! А раз так, то там, в полном соответствии с развединформацией, нужно ждать и Чухнина с десантом. Теперь только бы не упустить…
Следующие двое суток Соединенный флот пунктуально исполнял поставленную ему русским флотом задачу: ловил в темной комнате черную кошку, которой там не было.
Но всему хорошему приходит конец. Покинув район островов Дондзе (Первая эскадра пришла туда, когда сложилось впечатление, что русские, гонимые Камимурой, вот-вот побегут восвояси, прямо в расставленную на пути смертельную западню), Того приказал Второй эскадре немедленно, полным ходом идти на присоединение к главным силам флота, двинувшимся к Циндао. Командующему стало окончательно ясно, что в районе Рюкю оперируют лишь два двадцатитрехузловых бронепалубника Владивостокской эскадры, а следовательно, хваленая японская агентурная разведка в очередной раз катастрофически облажалась, и сам он клюнул на заботливо подставленного живца. Камимура, между тем, так увлекся отловом «Варяга» с «Богатырем», что позволил им оттащить себя на юг аж до Окинавы!
Миттельшпиль тоже остался за русскими. Вечером адмирал Того, оставшись в каюте один, долго молча рассматривал узор клинка своего фамильного вакидзаси. Второй раз за семь месяцев…
Предчувствуя, что туман позволил Третьей эскадре русских пройти мимо Формозы незамеченной, японский командующий двинул дозоры к северу на максимально возможной восемнадцатиузловой скорости, проигнорировав опасение начальника штаба по поводу запаса угля на кораблях. «Сейчас это уже не важно. Русских нужно найти, пусть разведчики идут до полной выработки угля. Попросите Токио, чтобы англичане помогли им потом с бункеровкой. Нам сейчас нужно найти русских!»
Соединившись, обе японские броненосные эскадры на пятнадцати узлах начали «бег к Циндао». Но почти двенадцатичасовая задержка с присоединением Второй боевой эскадры спутала все карты.
В том, что русские соединились, Того уже не сомневался. И бой с ними обещал быть трудным и кровавым, куда более сложным, чем с одной балтийско-черноморской эскадрой. Однако он жаждал этого боя. На бумаге силы противника были даже чуть больше, чем у Соединенного флота, но у Чухнина за спиной трансокеанский переход, что неизбежно сказалось на физическом состоянии моряков и техническом состоянии кораблей. Плюс проблема защиты обоза. К Рудневу же у него накопились особые счеты, хотя оба адмирала до сих пор ни разу не видели даже флагов друг друга.
В то же самое время самому Рудневу очень хотелось этой встречи избежать. По крайней мере пока. До Дальнего. Гвардию нужно было довезти в целости. Что в случае прибытия для выяснения проблем в отношениях адмирала Того, а прибытие это неизбежно состоится во главе Объединенного флота, становилось довольно проблематичным.
* * *
Хэйхатиро Того внешне невозмутимо сидел в своем кресле в просторной ходовой рубке «Микасы». Временами японскому командующему казалось, что счет времени идет на часы, на минуты, и русские должны быть вскоре открыты…
Однако времени на выдвижение третьей линии дозорных вспомогательных крейсеров от Рюкю к материку у японского флота уже не хватило. Более того, именно гибель двух таких кораблей от снарядов и торпед «Варяга» и «Богатыря» стала роковой. Их позиции были нарезаны в варианте переразвертывания дозора западнее, чем у четырех других, менее быстроходных пароходов. И когда один из них – «Цуруга-Мару» – вышел наконец в точку, где десять часов назад в восьмидесяти милях от китайского берега должен был бы находиться утопленный «Богатырем» «Гонконг-Мару», там, восемью часами ранее, разрезая таранным форштевнем мутные бурные волны Восточно-Китайского моря, уже прошел броненосец гвардейского экипажа «Император Александр III», ведущий за собой Третью эскадру флота Тихого океана. Но море, как известно, следов не оставляет…
Штаб Соединенного флота смог разобраться в положении, когда был получен доклад от дежурящего в тридцати милях восточнее входа в Талиенванский залив «Читосе». Тот, будучи одним из лучших ходоков в японском флоте, не только смог пересчитать русские броненосцы и броненосные крейсера. Учитывая, что делать ему это пришлось, лавируя между падающими снарядами «Богатыря», «Олега» и «Очакова», – весьма не тривиальная задача. Он смог еще и доложить об увиденном Того, а потом ускользнуть от погони. Будь на его месте любой японский крейсер, кроме разве что его же систершипа «Касаги», кормить бы ему рыб. «Читосе» же отделался попаданием шестидюймового снаряда в корму.
