Я переоделась в костюм и села перед туалетным сто ликом — накладывать крем, румяна, тушь и прочую такую же красотень. Господин Сметанин умрет от восторга, едва завидев меня…
Эх, все-таки что-то произошло со мной. Причем необратимо. Я стала хотеть нравиться мужчинам! Ну не парадокс ли?! Теперь, когда в моей квартире поселился инкуб, которого я тщетно пытаюсь соблазнить, мне хочется, чтобы все мужчины города Щедрого (за исключением, конечно, Князева!) были в непрекращающемся восторге от моей персоны. Вот. Это, наверное, все-таки инкуб виноват. Своими сугубо дружескими отношениями он пробудил во мне дремавшую светскую львицу. И кроме того, у нас кончались деньги, отложенные для праздников. Так что визит к господину Сметанину сулил к тому же пополнение оскудевших финансовых запасов. Уж теперь-то он у меня пятьюстами рублями не отделается! Тем более что Европа переживает очередной затянувшийся финансовый кризис.
Когда я появилась в гостиной, джентльмены как раз допили кофеек.
— Я готова, — сказала я Алексею и покрепче прижала к груди шкатулку с Книгой Тысячи Птиц. — Надеюсь, этот визит не будет слишком долгим?
— Это зависит от вас, — сказал галантный Алексей.
Мы оделись, инкуб спустился с нами и элегантно от крыл передо мной дверцу машины.
— Если с ней что-нибудь случится… — шутливо промолвил Толик. — Я запомнил номера машины.
— Со мной все будет в порядке, — заверила я инкуба, — Я еду к господину Сметанину уже не в первый раз.
Сидя в машине, я рассеянно созерцала в окошко зимний пейзаж. У нас в Щедром зима — это не просто природное явление. Это состояние души. Такой настрой, знаете ли… Хочется мира, покоя, уюта. У нас в Щедром зимой даже вампиры перестают охотиться на случайных прохожих. Не только потому, что мороз, а потому, что и вампирам хочется простых человеческих отношений. Правда, резко возрастает спрос на искусственную кровь и плазму…
Машина остановилась у знакомого мне особняка. В ранних зимних сумерках особняк казался воздушным, каким-то ирреальным. Алексей помог мне выбраться. Я поправила шубку, и мы пошли по заснеженной аллее.
Возле ступенек нас поджидал крохотный, сжавшийся бурундучок.
— Бедняга! — Я протянула к нему руки. — Совсем замерз.
— Это он притворяется, — усмехнулся Алексей. — Выпрашивает подаяние.
Он достал из кармана пакетик семечек и насыпал зернышек хитрому бурундучку. Тот сразу эти зернышки принялся грызть, жадно выискивая в них те, что покрупнее и повкуснее.
Я залюбовалась бурундучком, но потом поняла, что Алексею не терпится представить меня пред очи господина Сметанина, и заторопилась.
Мы вошли в дом.
В холле стояла огромная рождественская ель, наряженная и сияющая так, что глазам становилось больно.
— Какая красота, — невольно вырвалось у меня.
— Ага, — довольно поддакнул Алексей. — У нас во всем доме двенадцать елок. Наряжали лучшие дизайнеры из Холмца. В Щедром дядюшка таких дизайнеров не нашел. Может, поторопимся, а?
— Да, конечно, извини.
Мы отдали шубы дворецкому и поднялись на второй этаж. Алексей привел меня в библиотеку, где празднично пылали дрова в камине и уютно светились настольные лампы от Тиффани.
— Подожди здесь минутку, — извиняющимся тоном сказал Алексей. — Я пойду предупрежу господина Сметанина, что ты уже здесь.
Я кивнула, поставила шкатулку с Книгой на стол и позволила себе немного полюбоваться золочеными корешками книг. Здесь были в основном дореволюционные издания зарубежных авторов и, похоже, все на эротическую тему.
— Забавник вы, господин Сметанин, — сказала я, рассматривая редкое издание "Опасных связей" Шодерло де Лакло.
Послышались четкие шаги. Так ходят уверенные в себе люди — те, кому все по плечу и ничего не страшно. Я поставила книгу на место и уселась в кресло. Дверь открылась, и в библиотеку вошел господин Сметанин. Он выглядел изысканно и расчетливо, как заправский апаш. В руке у него была черная, с серебряными узорами трость.
— Здравствуйте, Вероника! — приветливо улыбнулся мне апаш Сметанин. — Рад видеть вас снова.
— Здравствуйте, господин Сметанин. Вам опять понадобились мои услуги?
— Именно. Без вас, Вероника, я просто как без рук. Кстати, вы не передумали относительно моего предложения?
— Какого предложения?
— Стать моей штатной гадалкой. Я бы хорошо платил вам, Вероника.
— Позвольте мне подумать еще немного. Время ведь терпит?
— О да, конечно. Скажу вам по секрету: я страшно устал от своего астролога. И, признаться, разочарован в нем. Он выдает какие-то расплывчатые прогнозы и никогда не смотрит мне прямо в глаза. Вечно куда-то взгляд у него уползает. Вот у вас, Вероника, взгляд прямой и честный. Скажите: вам нужны деньги?
— А кому они не нужны…
— Я слышал, вы стали ведьмой.
— Да, стала. Правда, сейчас я больше учусь, нежели чародействую.
— А еще я слышал, что у вас появился сердечный друг. О, вы покраснели!
— Он пока просто друг, господин Сметанин. Просто друг и ничего больше.
— Скажите только слово, и я моментально заставлю его на вас жениться. Я беспокоюсь о вашем душевном состоянии, дорогая Вероника. И никто, слышите, никто не должен это состояние ухудшать. Даже инкуб.
— О, вы знаете даже, что он инкуб?!
— Конечно. У меня хорошие осведомители.
— Вы следите за мной?
— Скорее наблюдаю. Поверьте, в ваших же интересах.
— Мерси. Что ж, давайте все-таки перейдем к гаданию.
Я извлекла Книгу из шкатулки и положила на стол.
— Я готова. Точнее, мы готовы. Задавайте ваш вопрос, господин Сметанин.
— Вопрос прозвучит странно. Да или нет?
— Это весь вопрос?
— Пока да.
— Вы не хотите его уточнить?
— Вероника, вопрос касается меня напрямую. Меня и только меня. Впрочем, нет, не только. Но это слишком частное, слишком личное. Я безгранично доверяю вам, но…
— Понятно, господин Сметанин. Что ж, будем гадать.
"Приступай", — подала голос Книга.
— Яви, Книга! — воскликнула я.
Книга распахнулась и стала листаться. Потом она провещала утробным голосом:
— Страница Дроздов.
Снова крошечные птицы ткали свой узор, я вглядывалась в него, стараясь прочесть ответ на вопрос моего визави.
— Дрозды к западу, соколы к югу, — наконец сказала я. — Книга выдает странный ответ, господин Сметанин.
— Да? — напрягся тот. — И каков же ответ?
— И да и нет, — ответила я. — Странно.
