Удобно. И продуманно. Я заглянул в коробочку. На матовой поверхности лежала стеклянная шайба, диаметром в ноготь большого пальца. Внутри перламутром переливалась текучая жидкость, напоминающая жидкий металл.
– И что с этим делать?
– Сейчас. – Сол засуетился, начал обыскивать полки у стены, не дрогнувшей рукой сметая разную мелочь на пол. – Ага, вот, нашел. Держи.
Он протянул мне какой-то предмет.
– Это еще что за хрень? – я инстинктивно отшатнулся.
На мозолистой ладони лежало неизвестное устройство, от него прямо-таки разило медициной. В голове сами собой всплыли образы: стерильная чистота, противный запах антисептиков, яркие лампы, повсюду ослепляющий белый свет.
– Инъектор. Обычная гражданская модель, – техник внимательно посмотрел на меня: – Ничего опасного. Один укол и всё. По-другому имплантацию не проведешь.
Я все еще колебался, воображение рисовало, как кончик иглы выскакивает, жалом вонзаясь в кожу.
– Что, неужели крутой босс синдиката испугался обычного инъектора? – подколол Сол. – Не хочешь – не надо. Тогда придется ждать до какой-нибудь больнички.
Я вырвал у него девайс.
– Давай сюда.
Покрутил в руках, помедлил, разбираясь в конструкции. Подчиняясь наитию, пальцы сами вставили плоскую стекляшку с нанитами в паз. Где-то на глубинном уровне пришло понимание, что мне уже приходилось заниматься чем-то подобным.
– В район шеи. Справа, – подсказал Сол.
– Знаю, – автоматически ответил я.
И запнулся. Я действительно это знал. Проклятье! Когда же вернется чертова память?! Это уже начинало утомлять.
Холодное прикосновение иглы. Нажатие кнопки. Укол. Механизм срабатывает, опустошая заряженную в инъектор капсулу.
По шее расползается холод, достигает горла и быстро поднимается вверх, захлестывая мозг волной эйфории. Еще через секунду затылочная часть взрывается стужей, а височные доли, наоборот, начинают гореть.
– Сейчас пройдет. У этой игрушки очень короткий период адаптации, – успокаивает Сол.
На какой-то миг теряю ориентацию, тело ведет вбок, рука машинально выбрасывается в сторону, успевая опереться о железный стеллаж.
– Эй-эй, может, тебе лучше присесть? – звучит обеспокоенный голос здоровяка. Почему-то издалека.
Перед глазами плывут круги, появляется головокружение. Длится недолго и заканчивается неожиданно.
Возникает надпись:
«Пожалуйста, не двигайтесь. Идет калибровка глазных каналов».
Так, значит, подключение к зрительным нервам уже произошло. Поначалу мутные буквы стремительно обретали четкость.
Выглядело необычно. Картинка проецировалась на сетчатке, создавая эффект парения в воздухе. Узкое окно как бы плавало перед глазами.
«Ожидайте. Проходит перестройка структуры основного блока».
И сразу же:
«Устанавливаются нейронные связи».
Сол шевельнулся, волосатая пятерня почесала предплечье.
– Ты как, в порядке? Развертка началась?
Я промолчал, не желая отвлекаться. Одно сообщение мелькало за другим, информация выводилась прямо на глаза.
Очень непривычно… И в то же время привычно. Возникало чувство дежавю. Словно мне уже приходилось переживать нечто похожее.
«Спецификация УНС-3.0».
Пошли технические характеристики. Описание модели, доступные возможности. Прочитав список, я поморщился. Сол прав – эта дешевка годилась разве что на роль идентификатора и электронного кошелька.
Для первого требовалась аутентификация через базу данных какого-нибудь государственного учреждения для подтверждения личности.
Для второго – привязанный к персоналии банковский счет.
Ни того, ни другого у меня, разумеется, не имелось.
Стоп. Оставался еще сам цифровой интерфейс, соединенный с мозгом. Возможности у него, может, и ограниченные, но кое-что все же доступно. Например, функция оперирования сетевыми сервисами без сторонних устройств. Правда, пропускная способность у нулевки почти ничего, к тому же на Гелии-6 полноценной планетарной инфосферой и не пахло. Скорее всего, есть какое-то подобие в Бриджпорте, да узлы локальных пространств, как в трактире у матушки Мот.
– Освоился?
– Секунду.
Я мысленным усилием вызвал меню. Интуитивно понятное управление позволяло довольно быстро понять принципы взаимодействия между оператором и нейронной сетью.
«Обнаружено пять точек подключения».
А вот и наша локалка. Рядом с каждой значок. Самый большой – «Новая Надежда». Трактиры, бары, офис шерифа – все они объединялись в единую сетку.
Что характерно – никаких внешних линий. Полностью замкнутый контур.
Повезло, что Сол глазастый, успел заметить передатчик на крыше Большого Тони. Без визуального опознания ни за что не догадаешься, что у этого поганца есть выход за пределы поселка.
У шерифа, наверное, тоже есть канал связи. И тоже скорее всего скрыт от посторонних наблюдателей.
«Задействован протокол LIEN-42».
«Доступ ограничен. Необходима аутентификация».
Анонимов не жалуют. Кто бы сомневался. Безопасность.
– Вроде работает.
Глянул на Сола, напарник возился с игольником. Ловкие движения выдавали недурную сноровку обращения с оружием.
– Знакомая игрушка?
– Да, уже приходилось пользоваться. Гражданская модель для самообороны. Кончики игл должны быть смазаны парализующим токсином, но вряд ли химия еще действует. У них срок годности не больше стандартного года.
Он довольно привычно выщелкнул магазин, в темной выемке мелькнули плотно упакованные пластиковые стрелки. Сол подцепил одну, внимательно осмотрел наконечник. Даже понюхал.
– Так и есть. Выдохлась отрава.
– Если хотя бы половина попадет в морду – мало не покажется, – проворчал я, успев заметить, что внутри магазина помещается не меньше сотни иголок.
– У него разброс слишком большой, – с сожалением пояснил здоровяк. – Широкий угол поражения. Специально сделано, чтобы не пришлось особо прицеливаться. Одно попадание и клиент готов. Но без химии – это всего лишь укол. Короче говоря: больно, но не смертельно.
– А вот это уже посерьезнее, – место иглострела в руках занял бластер.
Опять последовала демонстрация с оружием. Ничего себе «техник». У него специализация «оружейник», что ли?
Заметив мой оценивающий взгляд, Сол пояснил:
– У меня третий ранг одноручников.
Одноручниками на сленге называли легкие бластеры для хвата одной рукой.
