Когда в 2016 году убийца Тасира Мумтаз Кадри был казнен, около 25 тысяч человек собрались, чтобы почтить его память. Это привело к столкновениям по всей стране членов религиозных партий и групп, поддержавших убийство Тасира, с полицией, и для ликвидации беспорядков пришлось призвать военных.
С делом Асии Биби было связано еще одно громкое убийство. Второго марта 2011 года, чрез два месяца после убийства Тасира, был застрелен Шахбаз Бхатти, министр по делам меньшинств Пакистана и единственный христианин в правительстве страны. С момента вынесения решения по делу Асии Биби Бхатти неоднократно получал угрозы за критику закона о богохульстве. Перед смертью он рассказал, что ему грозят убийством за поддержку Асии Биби, и он знает, что эти угрозы исходят от Талибана и Аль-Каиды
[119].
Через семь месяцев после убийства Салмана Тасира его сын Шабааз Тасир был похищен группой талибов. Лишь после пяти лет плена он был освобожден
[120].
В таких странах, как Пакистан и Афганистан, обвинение в богохульстве членов религиозных меньшинств может иметь для них ужасные правовые последствия, но даже верующим мусульманам ложные обвинения в богохульстве могут грозить серьезной опасностью. Двумя яркими примерами этого являются дела мусульманки Фархунды Маликзады (из Афганистана) и мусульманина Машалы Хана (из Пакистана).
В 2015 году Фархунду Маликзаду ложно обвинили в сожжении нескольких страниц Корана. Женщина имела диплом религиоведа и преподавала в местной исламской религиозной школе. У нее возникли разногласия по некоторым вопросам с имамом местной мечети, в результате ее обвинили в сожжении Корана. В ответ на это обвинение Маликзада заявила, что она мусульманка, а мусульмане не жгут Коран. Однако обвинение породило слухи, собралась большая толпа, требующая наказать ее. Женщину забросали камнями и сожгли прямо на улице, несмотря на то что на месте происшествия находилась полиция. В момент линчевания на ней была чадра.
Вскоре после этого зверского убийства Хашмат Станекзай, пресс-секретарь канцелярии начальника полиции в Кабуле, написал в Facebook: “Она думала, как и некоторые другие неверующие, что подобные действия и оскорбления дадут ей возможность получить гражданство в США или Европе. Но вместо этого она потеряла жизнь”
[121].
Аналогичный пример того, как обвинение в богохульстве может привести к трагическим последствиям, – случай с Машалом Ханом. Тринадцатого апреля 2017 года однокурсники линчевали его в кампусе родного университета в Мардане (Пакистан). Незадолго до смерти Хан раскритиковал университетское руководство за некоторые нарушения, и власти начали расследование против него и двух других студентов, обвинив всех троих в размещении кощунственных материалов на своих аккаунтах в Facebook, хотя факт публикации так и не был доказан.
Друзья Хана заявили полиции, что Машал был правоверным мусульманином. Очевидцы его убийства рассказали, что толпа напала на него не из-за обвинения в богохульстве, а из-за распространения учения Ахмади через Facebook. В момент его убийства рядом находились по меньшей мере двадцать офицеров полиции
[122]. Последующее расследование сняло с Машала и двух других студентов все обвинения в богохульстве.
Но не всегда только одиночки становятся жертвами обвинения в богохульстве. Двадцать девятого сентября 2012 года в городе Раму (область Читтагонг, Бангладеш) была сожжена дотла целая буддийская община и шесть древних буддийских храмов. Поводом был запущенный в Facebook тщательно продуманный и затем распространенный повсюду слух о том, что определенные группы буддистов оскорбляли исламского пророка
[123].
Во многих странах вероотступничество (отречение от религии или смена религиозной конфессии) считается еще большим грехом, чем богохульство. В 2018 году в 22 странах был принят запрет на вероотступничество на законодательном уровне
[124]. В 12 из них (Афганистан, Иран, Малайзия, Мальдивы, Мавритания, Нигерия, Катар, Саудовская Аравия, Сомали, Судан, Объединенные Арабские Эмираты и Йемен) вероотступничество карается смертью. В Пакистане смертной казнью карается богохульство, и этот термин там трактуется настолько широко, что может означать почти все. Короче говоря, по состоянию на сегодня, в 13 странах мира закон позволяет приговорить вас к смертной казни только за то, что вы заявили, что не верите в бога.
В 2010 году на конференции, проводимой на Мальдивских островах, после выступления оратора-мусульманина, когда перешли к вопросам и ответам, один из присутствующих заявил, что он “мальдивец, но не мусульманин”. Присутствующие на докладе напали на него, но его сумела увести полиция. Позже его обвинили в вероотступничестве и пригрозили смертным приговором. Согласно мальдивским законам, вероотступничество карается смертной казнью, если только обвиняемый, представься ему такая возможность, не поменяет свою позицию и не примет вновь ислам. Совершенно очевидно, что в этой ситуации легче заявить о внезапной перемене своей веры, чем отправиться на встречу с создателем. Когда даже высказывание определенных мыслей – преступление, о правах человека можно забыть.
В некоторых странах опасно критиковать не только религию. Может оказаться очень рискованно критиковать традиционные суеверия, а также предрассудки ньюэйджеров. Индия – яркий тому пример. В 1989 году Наренда Дабхолкар основал организацию Maharashtra Andhashraddha Nirmoolan Samiti (МАНС), объявив ее миссией критику всех видов суеверий. Утром 20 августа 2013 года во время ежедневной прогулки Дабхолкар был убит двумя неизвестными. Убили его за то, что он проводил кампанию за принятие закона, запрещающего продажу любых товаров нью-эйдж в Индии.
В 2017 году в Бангалоре был застрелен индийский гражданский активист и журналист Гаури Ланкеш. Убийство Ланкеша – одно из звеньев в цепи убийств светских гуманистов за последние несколько лет, включая ученого Маллешаппа Калбурги, Нарендру Дабхолкара (упомянутого выше) и Говинда Пансаре.
В 2018 году индийский светский гуманист и правозащитник Бабу Гогинени был арестован полицией городе Хайдарабаде, округ Мадхапур, и обвинен в том числе в “оскорблении религиозных чувств”
[125].
