Я проглотила парочку самых привлекательных кристаллов гипосульфита и тут увидела, как на небольшую ресторанную эстраду вышел конферансье. Он тоже был умертвием, но выглядел… живые позавидуют. Такого блеска и лоска я давно не встречала. Честное слово, приятно за свой вид!
– Приветствую вас, дамы и господа! – жизнерадостным баритоном продудел конферансье в микрофон. – Мы рады, что вы снова отдали предпочтение нашему ресторану и, надеюсь, приятно проводите в нем время. А для того чтобы это время проходило еще приятней, мы подготовили для вас эксклюзивную концертную программу!
За столиками воодушевленно зааплодировали. Мы присоединились к аплодисментам, только Аларих, не обращая ни на что внимания, пер и пер на бифштекс, как танк на силосную кучу. Извините за сравнение. Ну вот не нравится мне, как вел себя Аларих! Разве таким должен быть настоящий вампир?! Вампир – это элегантность, изящество, шарм, наконец! А тут? Ну какой шарм может быть в чавканье?!
Между тем конферансье представил первый номер концертной программы. Первым номером оказалась худенькая высокая вампирша, затянутая в бархатное платье со стразами. Ее декольтированные плечи украшало боа из птичьих перьев. Подведенные глаза приятно отблескивали красным. Словом, красоточка.
Красоточка нежно обхватила наманикюренными пальчиками микрофон и запела влекущим голосом:
Ой, цветет калина в поле у ручья.
Старого вампира полюбила я…
Песня оказалась душещипательной, как и ее известнейший прототип. Некоторые из посетителей расчувствовались и вытирали глаза платочками. А кое-кто даже послал певице букеты – благо между рядами ходила цветочница с большой корзиной роз, пармских фиалок и ненюфаров.
Вампиршу, страдавшую от неразделенной любви, сменил на сцене простенький маг, развлекший всех нехитрыми фокусами с плазмоидами и шелковыми платками. Я, правда, так и не поняла, как ему удавалось плазмоиды превратить в голубей. Одно слово – магия!
Юля пила пино нуар, а вампиры заказали по второй порции бифштекса с кровью. Я же смаковала кремниевый порошок и была довольна всем на свете…
И тут я вспомнила про Димку, и меня будто в грудь бревном ударили! Я, значит, тут сижу, наслаждаюсь кремниевым порошком, жуирую жизнью, а он лежит в больнице, одинокий, несчастный, попавший туда по моей вине!
Мне стало так нехорошо, что я отодвинула тарелку с недоеденным кремнием. Это не укрылось от проницательного взгляда Юли.
– Что с тобой? – немедленно спросила она. – Кремний попался неудобоваримый?
– Нет… – нехотя протянула я.
– Тогда что?
Я посмотрела на парочку вампиров. Они увлеклись концертной программой и на нас с Юлей не обращали никакого внимания. Это и к лучшему. Чем меньше народу будет знать о моей проблеме…
– Юля, что делать, если в тебя влюбились?
– А в тебя влюбились?
– Похоже, что да.
– Поздравляю. Выхода два: или ответь взаимностью, или пошли далеко и надолго. Хотя первый выход предпочтительнее. Ну что ты на меня так смотришь своими прекрасными вертикальными зрачками? Излагай подробности.
– Понимаешь, Юля, мы с ним работаем вместе. Его зовут Дима Санников.
– Музейный мальчик? Ну-ну.
– А тут так получилось… В общем, я считала и считаю его только другом. И пошли мы с ним в парк погулять. И ему плохо стало.
– Отчего?
– Не знаю.
– Что-то ты темнишь, подруга. Ну ладно, излагай свою версию дальше. А я послушаю.
– В общем, совсем ему плохо – сознание потерял и все такое…
– Ясно. Довела мальчика до эротического перенапряжения. Как в «Сибирском цирюльнике».
– Юля, ну как я могу рассказывать, если ты все время меня перебиваешь!
– Молчу-молчу. Говори.
– Я вызвала «скорую», и его увезли в больницу. Потом поставили диагноз – шоковый эпизод.
– Ого! Молчу.
– А когда я его через некоторое время навестить пришла, он…
– Набросился на тебя и попытался сорвать трусики? От шока…
– Юля!
– Молчу.
– Он попросил меня выйти за него замуж!
Юля долго молчала. Целую минуту или около того. Потом осторожненько поинтересовалась:
– И ты?
Я пожала плечами:
– Отказалась, конечно.
– Тебе предложили замужество и ты отказалась?
– Да.
– Не верю своим ушам. Ну какая нормальная девушка откажется от замужества!
– Юля, я не нормальная девушка. Я умертвие. Я не смогу стать хорошей женой, не смогу родить детей, и вообще неизвестно, какова я буду в постели.
– А у тебя что, после восставления еще ни с кем?
– Ни с кем.
– Музейная девочка! Ты скоро покроешься пылью столетий, как ваши экспонаты, если не найдешь себе любовника. Вот уж поверь. На что я свободомыслящая ведьма, а и то без своего Ромула скучаю, если он куда отлучается. Кто еще так погладит мой хвостик, как он? Значит, ты отказала Диме.
– Отказала.
– Зря.
– Юля, я не могу. И потом, я не люблю его как мужчину.
– Да кого ж сейчас из них, паршивцев, можно любить как мужчину?! Смешно даже. Тиечка, они выродились настолько, что мужчинами их называешь только потому, что у них одна хромосома дополнительная между ног болтается! Разве это мужчины? Слабые, закомплексованные, обидчивые, нервные, самодостаточные! Где руки, как сталь, где плечи, раздвижные, как гармошка у автобуса? Где немногословность, умение пить не пьянея и носить любимую женщину на руках так, что у нее экстаз от одного только мужского дыхания начинается?! Эх, Тиечка! Мужчины повыродились…
– Это банально.
– Но факт. Дай-ка я винца глотну. Вот мой Ромул. Он неплохой, но…
– Я думала, у вас все серьезно.
– Серьезно, конечно. Во всяком случае, если я и соберусь когда-нибудь рожать, то только от него. Он сможет обеспечить всем моего ребенка и меня. А взять их всех вместе – могут ли они? Ничего они не могут.
– Ты преувеличиваешь. Ну хорошо. Если мужчины такие, как ты говоришь, убогие, то почему ты считаешь, что я зря отказала Диме?
– Ты очень одинока, Тиечка. Мы, друзья, – это еще не все в жизни. А Дима бы тебя грел.
– Ну не люблю я его!
– Что ты раскричалась? Успокойся, а то на тебя смотреть будут. Тиечка, меньше всего я хотела тебя обидеть. Только позволь мне предположить одну вещь.
– Предполагай.
– Ты теперь себя чувствуешь виноватой перед всем мужским полом, потому что отказала Диме.
Я нервно согнула десертную ложку:
