– Ом падме таре тут твааха? – спросила богиня.
– Тум, – сказал Лекант. Он встал так, чтобы все глаза богини видели его. Богиня принялась рассматривать Леканта, словно некое экзотическое насекомое. Затем ее губы изогнулись в сладострастной улыбке.
– Лекант твааха дхиан падме ом, – сказал она, облизываясь.
– А вы не могли бы говорить на моем языке? – подала голос я.
Богиня взглянула на меня и мигнула всеми тремя глазами.
– Мертвая? – спросила она. – Кто восставил тебя? Какой бог?
– Это неважно, – ответила я. – Вот видите, вы вполне можете говорить по-русски. И нечего притворяться, что вы меня не понимаете!
Лекант взял меня за руку.
– Успокойся, Тийя. Квалу просто спросила, кто послал ей луч Нетварного Света. Я ответил. Богиня узнала меня.
– Богиня! – расхохоталась Квалу. – Хорошо мне быть богиней! А ведь ты, Лекант Светозарный, знаешь мое прошлое.
– Знаю, Вавилонская блудница.
– Как? – дернулась я. – Та самая блудница, которая описана в Апокалипсисе?
– Я не знаю, о чем ты говоришь, Тийя. Квалу была самой знаменитой ведьмой и блудницей в Вавилоне. И ей тогда начали поклоняться как богине блуда и распутства.
– Верно, верно, – рассмеялась Квалу. – Смертные знают, что миром правит блуд, потому и воздвигли мне идолов.
Мне стало так гадко, будто меня помоями окатили. Я всегда верила, что миром правит любовь. Но блуд и похоть… Разве это имеет отношение к самому главному чувству на Земле?!
– Лекант, пусть она замолчит, – прошептала я. – Ее слова… Они ужасны. Она лжет.
– Глупенькая мертвая девица! – воскликнула Квалу, показывая мне язык. – Ты и сама служишь мне, потому что предалась распутству и похоти.
– Нет!
– А что ты совсем недавно делала с Лекантом?
– Это не распутство!
– Как сказать, как сказать, – продолжала хихикать богиня. – Но дело не в этом. Зачем ты разбудил меня, Лекант Светозарный?
– Мне надо кое-что знать.
– Спрашивай.
– Здесь только что были женщина и мужчина…
– А, мой прилежный почитатель и его новая жертва! Что ты хочешь узнать о них? Мужчина бессилен и не может ублажить даже жену. Он просит у меня силы, но я ничего не даю просто так. А он давно не приносил мне жертв.
– Та, что с ним…
– Что ты хочешь знать о ней?
– Кто хочет ее убить?
– Тебе перечислить всех?
– Хотя бы самых опасных.
– Хорошо. Я сделаю это. Но я ничего не делаю даром, Светозарный.
– Чего же ты хочешь взамен?
– Ах, – воскликнула богиня, гладя всеми восемью руками свое интимное место, – меня так давно никто не целовал.
Лекант отшатнулся и побледнел.
– Отдать свой поцелуй тебе? – запинаясь, проговорил он.
– О, с каким презрением ты говоришь это, Светозарный, – снова расхихикалась богиня. – Хорошо. Не ты поцелуешь меня. Я подарю тебе свой поцелуй. И раскрою тайну поющей женщины.
О боже! Она поцелует Леканта! Моего Леканта! Чистейшего, как херувим!
Своими грязными похотливыми губами!
– Хорошо, – сказал Лекант, не глядя на меня.
Я чуть не заплакала.
Богиня легко спрыгнула с алтаря и прижалась губами к губам Леканта. И я увидела, что его лицо стало напоминать раскаленный металл. Квалу отшатнулась и потерла обожженные губы.
– Хорошо же с тобой целоваться, Светозарный, – сказала она, дрожа. – Я припомню тебе это.
– Говори, что обещала, – потребовал Лекант.
– Хорошо. Я скажу. Поющую женщину хочет убить другая поющая женщина. Из зависти. Она несколько раз подсылала к ней убийц. Но она только человек и не может сравниться хитростью с теми, кто убивает чаще и больше.
– Скажи мне имя этой женщины, – сказал Лекант.
– Ее зовут Благодать, и она поет. Больше я ничего не знаю о ней. Но сейчас главный враг не она.
– А кто?
– Еще один поцелуй, Лекант Светозарный…
Нет! Этого я не выдержу!
Я подошла к богине и влепила ей увесистую оплеуху:
– Не смей так смотреть на моего возлюбленного! Говори без поцелуя!
– Оставь ее, Тийя, – мрачно оборвал меня Лекант. – Она ничего не скажет. Я ее знаю. Говорить с нею все равно что мараться в грязи. Займи свое место, Квалу.
– Ты хочешь отнять Нетварный Свет, которым оживил меня? – Глаза богини сияли как протуберанцы. – Я не позволю! Я так долго ждала часа своего восставления!
– Замри! – приказал ей Лекант, воздев руки, как иудейский первосвященник на молитве.
И Квалу замерла, застыла, будто муха в янтаре.
– Верни Свет, – повелел Лекант. – Верни жизнь.
С богини стекла кожа, дымясь и опадая.
– Лекант, – прошептала я, – что делать?
– А что? – Он словно впервые увидел меня.
– Богиня стоит не в той позе! Это заметно! Как мы поднимем ее на пьедестал?
– Сейчас, – сказал Лекант и вдруг резко ударил статую в грудь.
Последовал глухой «бумм», и она развалилась на куски. Запахло кровью и прогоркшим маслом.
– Лекант, зачем ты это сделал?
– Я уничтожил зло!
– А что будет, если эти куски увидят люди губернатора или он сам? Поднимется скандал! Ведь наверняка эта чертова кукла стоит целое состояние! Вот что! Эти обломки надо спрятать!
– Куда?
Мы огляделись. В этой небольшой комнате действительно их некуда было деть.
– Я знаю, что делать, – успокоил меня Лекант. – Отойди к двери, Тийя. И отвернись.
– Но…
– Прошу тебя, – мягко сказал он. – Послушайся.
Я повиновалась. Подошла к двери и отвернулась.
Но глаз не закрыла.
И увидела отсветы пламени, играющие по стенам.
Лекант жег Квалу.
Пахло нагретым камнем, серой и кровью.
А потом все закончилось.
– Повернись, Тийя, – позвал Лекант.
Я снова повиновалась.
Лекант стоял возле кучи белесого пепла. Раскаленный каменный постамент остывал, потрескивая.
– Уйдем отсюда, – сказал мой возлюбленный и взял меня за руку.
Я инстинктивно сжалась. А вдруг он испепелит и меня?
Лекант словно услышал мои мысли.
– Не бойся меня, любимая, – прошептал он. – Уйдем отсюда.
