«Согласно использованным мною моделям кризиса, если акции Electronics упадут на 70 процентов, Samsung Insurance и Samsung C&T станут банкротами. Это неизбежное падение костяшек домино. Если Samsung Life Insurance и Samsung Fire Insurance обанкротятся, вся страховая индустрия в Южной Корее погрузится в кризис. Если сотрудники Samsung Group и всех ее фирм-поставщиков (точное число которых неизвестно общественности) потеряют работу, уровень безработицы в стране, по оценкам, вырастет на 7,1 процента. (Ее текущий уровень составляет 3,5 процента.)»
«Если бы Samsung Group рухнула, – продолжает он, – Национальная пенсионная служба страны, являющаяся крупным акционером, потеряла бы приблизительно 19 триллионов вон (около 16,7 миллиардов долларов) инвестиций, а корпоративные налоги сократились бы примерно на четыре триллиона вон (около 3,5 миллиардов долларов). Если рухнет весь концерн, а вместе с ним и множество поставщиков, которые зависят исключительно от Samsung, то крупнейшие банки Южной Кореи рискуют оказаться банкротами».
Это поразительное признание. Южные корейцы относятся к нему как к «риску Samsung». И многие видят в этом неотложную проблему.
На самом деле у Samsung нет аналогов среди компаний Кремниевой долины, так же, как и бунтарских, контркультурных корней американских компаний. Нет никакого эквивалента Стива Джобса, которого исключили из колледжа за курение марихуаны; нет озорного Марка Цукерберга, выстраивающего рейтинг однокашников на веб-сайте своей спальни в общежитии. Нет такого яркого инженера, как Акио Морита из Sony, который пережил Вторую Мировую войну, стал соучредителем компании с офисом в разбомбленном универмаге и привел ее к успеху.
Проводя интервью в Сеуле, я часто встречался с подозрительными и недоверчивыми взглядами – даже с ужасом в глазах. Несколько южнокорейцев сказали мне, что я могу пострадать за написание книги о Samsung.
Я рассматривал подобные опасения как беспочвенные конспирологические теории. Но они показали мне, сколь сильный страх эта компания смогла вселить в умы южнокорейцев.
Куда бы я ни отправился в Южной Корее, «Республика Samsung» и ее отпечатки неотвратимо были повсюду.
«Вы планируете критиковать Samsung?» – спросил меня за обедом один бывший старший сотрудник.
«Samsung помог мне с журнальным репортажем, – ответил я ему, – предоставив официальный доступ. Но я намерен сделать так, чтобы мой рассказ был независимым и заслуживающим доверия. У Samsung нет права голоса в этом проекте».
Но в компании Samsung не знали, что я собираюсь написать книгу.
«Ключевые контакты, – объяснил я, – будут предупреждены о том, что можно говорить, источники замолчат, и мой с трудом заработанный по неофициальным каналам доступ сведется на нет».
Тем не менее я не мог вечно держать подготовку книги в секрете. В сентябре 2015 года я проснулся, получив по электронной почте сообщение от одного из моих PR-контактов в Samsung, «Нама», который организовал ряд моих предыдущих интервью.
«Надеюсь, что вы не раздражены и не встревожены тем, что нам известно о расследовании, которое вы ведете для средств массовой информации», – написал он.
Бывший сотрудник Samsung передал ему мою просьбу о неофициальном интервью. Теперь, когда компания Samsung знала о моих намерениях, мы договорились встретиться за чашечкой кофе – жест, призванный сгладить любые будущие взаимодействия. Во время наших последующих встреч другой представитель отдела по связям с общественностью сказал мне, что предложение о сотрудничестве с Samsung в работе над книгой было категорически отвергнуто.
Тем не менее, благодаря своей работе в журнале, официальным каналам компании и моим собственным неофициальным источникам я опросил более четырехсот нынешних и бывших сотрудников Samsung, руководителей, политиков, бизнесменов, членов правления, журналистов, активистов и аналитиков, а также членов семьи основателей. Интервью проходили в Южной Корее, Японии, Китае, Нью-Йорке, Нью-Джерси, Техасе и Калифорнии. Некоторые интервьюируемые боялись, что их имена станут известны. Другие вообще не хотели говорить под запись. Я уважаю их желания. Многие из них любезно предлагали мне свою помощь, зная, что это ставит под угрозу их карьеру, но мало что дает им самим.
Глава 7
Наследник
Б. Ч. Ли всю свою жизнь был нерелигиозен. Но теперь в возрасте семидесяти восьми лет на смертном одре он задавал экзистенциальные вопросы католическому священнику, который оставался рядом с ним. «Если Бог любит людей, то почему он допускает боль, страдания и смерть?» Он умер от рака легких у себя дома в 17.05, вечером 18 ноября 1987 года.
Через двадцать пять минут после его смерти президенты тридцати семи дочерних компаний собрались в штаб-квартире Samsung Group. Они единогласно избрали своим следующим председателем Ли Гон-Хи, сорокапятилетнего третьего сына Б. Ч. Отец выбрал его наследником в 1976 году, и он стал известен как Ли II.
Остальная часть империи Samsung была разделена на четыре части.
Новый председатель контролировал драгоценный камень короны Samsung – компанию Samsung Electronics. Продовольственная компания Samsung – Cheil Jedang (CJ) – перешла к старшему сыну Б. Ч. – пятидесятишестилетнему Ли Мэн Хи. Компанию по производству видеокассет, Saehan, получил второй сын Б. Ч. – Чан Хи Ли, пятидесяти четырех лет. Компания по производству бумаги и химикатов Jeonju (ныне Hansol) перешла к старшей дочери Б. Ч. – Ин Хи Ли, пятидесяти восьми лет. А сеть универмагов Shinsegae досталась младшей дочери Б. Ч., сорокачетырехлетней Ли Мён Хи.
Эти пять компаний связаны почти со всеми аспектами южнокорейской жизни. Большая часть экономики Южной Кореи, по сути, была сосредоточена вокруг Samsung и клана Б. Ч. Ли.
В соответствии с королевской традицией, после смерти Б. Ч. внутри семьи начались попытки избавится от потенциальных соперников; члены семьи покинули владения председателя Ли II.
Генри Чо, мой контакт, долгое время был близок к председателю Ли II. Он жил с молодым наследником в Японии, когда тот был студентом факультета экономики Университета Васэда. Он играл в гольф с его коллегами на поле Samsung Anyang после того, как Ли был назначен председателем, когда менеджер клуба подошел к игрокам.
«Вы, ребята, больше не члены клуба», – сказал менеджер группе. Их попросили удалиться. Тот факт, что Генри и председатель были близкими друзьями, не имел никакого значения.
И вот тогда Генри понял, что его кинули.
Семейное древо семьи основателя Samsung Ли, одной из самых богатых семей в мире, которая контролирует большую часть южнокорейского бизнеса. Когда основатель Samsung Б. Ч. Ли умер в 1987 году, его бизнес-империя была разделена на пять частей среди его детей. Сегодня эти бизнес-группы известны как Samsung, CJ, Shinsegae, Saehan и Hansol. Семейное древо составлено Гордоном Брюсом и Ионой Крейном. Использовано с разрешения
