Рис. 99. Сет учит молодого царя Архери, и Гор показывает ему, как сражаться копьем
После 2500 г. до н. э. азиатский миф о битве между богом неба и света (Бел-Мардук и др.) и драконом пучины океана (Тиамат) проник в Египет, где вырос до истории гигантской змеи Апопа (греческий Апофис)
[298], врага бога-солнца. Только слабые следы азиатской сказки о сотворении мира из остова первозданного чудовища, все покрывающего первозданного хаоса, найдены в Египте, возможно, в представлении, что железо является «костью Тифона». Лучше сохранилась параллельная азиатская версия, что дракон не был убит и уничтожен, но все еще лежит связанным в недрах земли
[299] или в океане, так что землетрясения или штормы на море возникают вследствие его безнадежной борьбы против своих пут. Мы обнаруживаем идею, повторяющуюся во многих вариантах, что бесчисленные руки богов или усопших душ (включая даже всех иностранцев) должны удержать «борющееся чудовище» (nuzi) в глубинах земли. Это иллюстрирует приведенный здесь рисунок (рис. 100) Апопа, «чей голос повторяется эхом в подземном мире».
Рис. 100. Закованный Апоп в подземном мире
Он опутан металлическими цепями, и на его голове лежит нубийская богиня Селкет, которая появляется вновь, как его страж (рис. 60). Предполагают, что четырехглавые охранники указывают на Хнума, властелина четырех источников Нила и соседа Селкет. В варианте изображены бог-земля Геб (не воспроизведенный на рис. 101) и четыре сына Осириса или Гора, связывающие четырех змей, в то время как пятая поднимается из земли.
Рис. 101. Сыновья Осириса сторожат свернувшуюся вчетверо змею в первозданном хаосе перед своим отцом
Позади них стоит «Осирис перед Западом». Здесь сцену также поместили в регион Порога, и художник пытается мистически выразить веру, что четыре источника Нила, поднимающиеся из подземного мира, можно рассматривать или как часть Осириса (согласно более древним традициям), или как приходящие из бездонной глубины и враждебные этому хорошему богу. Еще один вариант, показанный на рис. 102, опускает этот символизм, приравнивая «детей Гора» к пяти цепям
[300].
Рис. 102. Aпоп, закованный в цепи «детьми Гора»
Там стражи (только одного из них мы видим здесь) имеют головы собак или шакалов, подобно Анубису, в то время как павианы, которые уносят четыре руки, кажется, намекают на мудрость Тота, как орудие в лишении чудовища членов.
Рис. 103. Нерожденное солнце удерживает водный дракон
Хотя Тот появляется в полезной и почитаемой функции, все еще можно узнать змею первозданного хаоса на другом рисунке, где она обвивается вокруг ребенка бога-солнца Хепри, намекая, таким образом, на Осириса, как океан и Нил, или на бога, спрятанного в них
[301] (см. рис. 115 – параллельное воспроизведение «многоголового змея», чьи четыре головы
[302] символизируют четыре источника Нила). Существуют многочисленные варианты таких рисунков, смысла которых художники позднее почти не понимали
[303]. Бок о бок с этими приспособлениями мифа к Нилу или к его источнику (то есть местному океану для египтян, у которых было мало мест для мореплавания) находим упоминание, что в реальности просторный океан представляет Апоп, который, находясь в неволе, опоясывает землю цепями и сохраняет ее целостность, но в то же время угрожает разорвать свои путы и уничтожить мир.
Рис. 104. Бог-кот, убивающий змею у подножия Небесного древа
Соответственно море становится «тифоническим» или враждебным Осирису, по контрасту с его ранней благожелательностью Осирису. То, что Апопа «бросили в океан в день нового года», является реминисценцией вавилонского учения, что битва созидания типологически повторяется весной, в начале каждого нового года. В ранний период, однако, египтяне объясняли сражение между светом и тьмой, между богом-солнцем и его гигантским противником как ежедневный феномен. Апоп либо проглатывал солнце вечером, когда оно погружалось в океан, либо оно сражалось с драконом, путешествуя ночью по подземному миру. Там, из темной реки или за горами солнечного восхода, чудовище поднималось против солнечной ладьи. Но утром его разрезали на кусочки, и солнце вновь появлялось, одержав победу или, по меньшей мере, отпущенное чудовищем, которое выплевывало его.
