Рис. 178. Египетская химера
Сказочные существа, которые, как считалось, населяют пустыню, принадлежали, конечно, к области сверхъестественного и образовали переход к бесконечному числу странно перемешанных форм, которые более очевидно принадлежали к миру богов, населяя небо или подземный мир. Более того, можно предположить, что земные существа, которых, как казалось наделенным фантазией охотникам, они видели в пустыне или в горах
[564], такие как гриф, химера (крылатый леопард с человеческой головой, выступающей из его спины) и лев или леопард с шеей змеи, столь популярные в доисторический период, были полузабытыми воспоминаниями об изображениях, которым когда-то поклонялись, так же как бык с двойным лицом (рис. 2, d) и двуглавый лев (рис. 37). Действительно, мы находим все эти сказочные существа, нарисованные колдунами бок о бок с настоящими богами, то ли потому, что потомки придерживались древних традиций, то ли потому, что они вернулись к забытым божествам. Сфинкс, первоначально изображение Ху, бога мудрости, выжил как эмблема царской власти, и в строго египетской форме его всегда представляли мужчиной (об иностранном женском сфинксе см. в главе 8 и ср. рис. 162).
Рис. 179. Рождение царя, охраняемого богами
Это подводит нас к вопросу, как давно предметом поклонения стали люди. Самым ярким примером поклонения человеческим созданиям были цари
[565]. Каждого фараона объявляли воплощением бога. Согласно превалирующей официальной теории, фараон был «формой», или «двойником», или «душой», или «живым представителем» и пр. бога-солнца, многочисленных душ этого божества. Будучи живым образом солнца, царь мог также заявить, что у него самого много «душ» или «двойников» (ка), число которых доходило до четырнадцати
[566]. Соответственно мы находим такие царские имена, как «Непоколебимый в виде бога-солнца» (Men-kheper-re, то есть Тутмос III) или «Прекраснейший из воплощений бога-солнца» (Nefr-khepru-re, то есть Аменхотеп IV до его ереси) и пр. Пышные титулы монархов, вроде «добрый бог» и пр., были не просто поэтическим образом, но их значение воспринимали совершенно буквально. «Храмы-рождения» воздвигали, чтобы увековечить рождение каждого нового царя и описать и прославить в надписях и рисунках идею и приход нового божества, посланного с небес, чтобы быть земным представителем богов и править той страной, которая воспроизвела небо на земле
[567]. Полную божественность фараона провозглашали, однако, только на его коронации, которую соответственно увековечивали в мемориальных храмах.
Рис. 180 Ка царя, несущая его имя и жезл – символ, означающий жизнь.
Мы также находим царей, приносящих жертвы и молящихся божественному духу, поселившемуся в них самих в их собственном ка («двойнике» или «душе»), который отличался от их земной личности и который, как считалось, следовал за ними, как своего рода охраняющий дух. Считалось, что после смерти фараон становится новым проявлением Осириса, и в некоторых случаях поклонение мертвому владыке превосходило почести, которые оказывали ему при жизни. Так случилось, например, с недолго прожившим Аменхотепом I, который стал божественным правителем части Фиванского некрополя, где его захоронение, вероятно, открыло новый участок. Подобным образом великие строители могли получать божественные почести близ своих сооружений, как это случилось с «Прамарресом» (Аменемха-том III из XII династии) в Фаюме, который он, кажется, отстроил на осушенных болотах
[568]. Даже отдельным гражданам выдающихся способностей могли поклоняться как святым и впоследствии возвысить их до ранга богов. Царский ученый Имхотеп из IV династии прославился благодаря своей учености, так что в самый поздний период он считался покровителем всех ученых, и особенно врачей, отчего греки объявили «Имутета» египетским Асклепием. Его изображали в виде сидящего жреца с бритой головой, держащего на коленях книгу. Здесь, вероятно, что-то добавила царская кровь, но мы также находим Аменхотепа, сына Хап(у), первого министра Аменхотепа III, которому поклонялись как известному ученому в его мемориальном святилище в Дер-эль-Медине
[569]. Было еще несколько подобных менее известных святых, таких как двое в Дандуре в Нубии, которых называли «духом» (shay) местности и «Осирисом, прославленным в подземном мире»
[570].
Вообще говоря, всех мертвых могли почитать уже на том основании, что как благословленные души они жили с богами в сиянии их славы и причисленные к их кругу. Их святилища были, однако, местом, где скорее молились за них, а не им. И жертвоприношение, предлагавшееся там, предназначалось не для того, чтобы завоевать их заступничество, но чтобы просто накормить их голодные души. Таким образом, вопреки распространенной вере поклонение предкам, как мы увидим в следующей главе, было не таким понятным и сильно развитым в Древнем Египте, как среди некоторых других народов.
Глава 10
Жизнь после смерти
Учение о жизни после смерти
[571] было настолько развито в Древнем Египте, что здесь мы можем набросать лишь некоторые из его наиболее примечательных черт. Потребовался бы целый том, чтобы оценить его должным образом, так как никто не выказывал столько заботы о мертвых, как египтяне, и не проявлял такого воображения о жизни потустороннего мира.
