Но тут же отправиться в библиотеку нам не удалось.
Сирра Огелен решила, что нам просто необходим еще один совместный завтрак. Так что я, Рилан и Филая понурым строем отправились в малую гостиную.
В этот раз мать Рилана вместо того, чтобы окинуть нас с Филаей ледяным взглядом и больше не обращать внимания, тепло меня поприветствовала:
– Доброе утро, Аллиона…
Братцы Рилана ошарашенно переглянулись и уставились на нее во все глаза.
– Садись ко мне поближе, – между тем ласково пропела она, кивнув на стул возле себя. – Так ты, значит, первокурсница?
Я растерянно кивнула, покорно опускаясь на краешек сидения. Что-то вчерашняя сирра Огелен нравилась мне больше. Холодная, отстраненная, надменная, но, по крайней мере, понятная. А чего ждать от этой, я и представить не могла.
А она все расспрашивала о родителях, об учебе. Братья Рилана явно забыли про свои тарелки, Филая и Рилан тоже бросали на нас недоуменные взгляды. Я же вообще не помню, что подавали на завтрак, глотала, не чувствуя вкуса. И отвечала…
Когда мы наконец выбрались из-за стола и отправились в библиотеку, Рилан задумчиво протянул:
– Кажется, ты ей понравилась.
– Честное слово, я нечаянно, – буркнула я.
Час в гостиной и без того показался мне вечностью: все эти ласковые расспросы, а еще и взгляды со всех сторон. Нет, к такому я точно не была готова.
– Пойду, поищу книгу, – пробормотала я и скрылась между стеллажей.
Я смотрела на книги, ожидая, появится ли призрак. И он появился. Мелькнул на мгновение и исчез среди полок, зацепив один из корешков.
Я схватила тяжелый том, не слишком рассчитывая на удачу.
Но едва открыв его, в оглавлении увидела: «Печати древних. Правда ли, что их возможно снять».
– Есть! – воскликнула я. – Кажется здесь у меня то, что нам надо!
Рилан и Филая тут же оказались рядом.
– Не может быть!
– Да как тебе удалось?!
– Кажется… просто повезло, – неуверенно сказала я.
Призрак просил, чтобы я шла искать книгу одна. Значит, по какой-то причине он не хотел, чтобы о нашем договоре знали остальные. Что ж, имеет право. В конце концов, какая разница, как я достала книгу, ведь главное, она у нас.
Мы притащили книгу за стол, сели рядышком и стали вместе читать, торопливо переворачивая страницы и жадно вглядываясь в строчки в надежде найти там какую-то подсказку. Впрочем, страниц через сто наш энтузиазм начал иссякать. А могло ли быть иначе, если на каждой странице мелким шрифтом было написано приблизительно одно и то же: «Существуют ли абсолютные артефакты? Мы можем предположить, что существуют, потому что никаких доказательств обратного нет, а некоторые упоминания об этих артефактах в древних книгах есть. Хотя это и не доказывает, что абсолютные артефакты действительно существуют, это доказывает лишь, что они могут существовать». А далее эта глубокая мысль повторялась множество раз в бесконечном разнообразии формулировок.
В общем, содержание первой половины книги можно было смело свести к короткому «возможно, артефакты существуют, а может, и нет». Чертовски содержательно.
– Из пустого в порожнее, – пробурчала Филая.
– Да уж, – вздохнул Рилан. – На редкость глупое и бесполезное чтиво.
– Погодите, мы прочитали только половину, даже меньше. Вдруг дальше будет что-то толковое?
– Ну да, ну да, – усмехнулась Филая. – Дай угадаю: есть вероятность, что абсолютные артефакты действительно существовали. Но, как понимаете, вероятность – не значит очевидность.
Рилан фыркнул.
Ну и пусть. Пусть веселятся, а я продолжу читать. Я нахмурилась, уткнулась в книгу и стала переворачивать страницы.
– Эй, аккуратнее, – окликнул меня Рилан. – Ты их так порвешь. Все же старинный фолиант, хоть и бесполезный…
Я сердито покосилась на него: еще и критикует.
– Не злись. У нас все равно нет выбора, придется дочитать этот шедевр научной мысли до конца. Поскольку он – единственное, что у нас есть.
И мы продолжили читать все вместе. Во второй половине книги дело пошло веселее. Видимо, автор закончил с введением и наконец перешел к сути. Здесь уже были приведены упоминания об абсолютных артефактах в работах стародавних мудрецов и магов. Большинство из них выглядело совершенно фантастично или просто-напросто непонятно. Но, по крайней мере, это было уже что-то.
А то, что интересовало нас на самом деле, оказалось на самой последней странице.
«Нам попал в руки один древний документ, подлинность которого вызывает сомнение, но в нем почти наверняка говорится о том, как снимаются древние печати. Документ не содержит конкретного ритуала, однако в нем есть явный намек:
Для снятия первой из них необходимо пожертвовать зверем малым или пичугой безобидной.
Для второй потребуется расправиться с нечистым созданием, непорабощенным, но сохраняющим добрую волю.
На третью нужно сердце мага, отважное и живое, в котором все еще бьется жизнь».
Мы переглянулись. По спине побежали мурашки. Сердце мага! Все ведь так и было. Теперь уже никому из нас и в голову не пришло бы позевывать от скуки или иронизировать, мы жаждали прочитать дальше.
«Чтобы сделать четвертый шаг, понадобится уничтожить чей-то родовой фамильяр, что весьма сложно и под силу лишь самым искусным магам.
Для пятого шага жертв нужно много, и сами они должны быть согласны проститься с жизнью.
Для двух последних шагов условия, увы, неизвестны, ибо документ попал нам в руки неполным».
Книга закончилась. Дворецкий самолично принес нам чай с пирожными, и как только он вышел за дверь, мы начали торопливо обсуждать прочитанное.
– Итак, – сказал Рилан, – чтобы снять первую печать, жертва должна была быть не совсем серьезная, обычный мелкий зверек. Для второй понадобилось убить кого-то из нечисти, это тоже понятно. В третий раз – живое сердце.
«Живое», – мысленно повторила я про себя, и внутри все сжалось. Я представила, как убийца вырывает сердце из груди Арлетты, и пока оно продолжает пульсировать в его руках, совершает какой-то свой жуткий обряд.
– Но с четвертым шагом, – продолжил Рилан, – наш убийца перехитрил сам себя.
– Это почему? – мы с Филаей удивленно уставились на него.
– После того, что случилось с Арлеттой, большинство благородных семейств забрали своих детей из академии. Разумеется, вместе с их родовыми фамильярами. Так что, если в прошлый раз у убийцы был выбор, в конце концов, у каждого студента имеется сердце, то сейчас он весьма ограничен. Думаю, на всю Школу чернокнижников осталось не больше десятка толковых родовых фамильяров.
