– Как не удался? – тут же вырвалось у меня.
Я едва не ляпнула: очень даже удался. Я ведь своими глазами видела, как Масатар пытается снять четвертую печать, убив мою Карлу.
– Да что-то у него не получилось, ритуал сорвался. И он нашел себе новую жертву. Ну то есть тебя. А магистр Линард уже его вычислил, поисковым заклинанием обнаружил на карте. Он же ректор, он кого хочешь может найти. И шел его обвинять, а тут такая картина: студентку убивают, и почти уже убили. В общем, трах-бах, в считанные секунды убийца обезврежен, а благородный рыцарь-герой несет свою даму, изрядно потрепанную, но по-прежнему прекрасную, в лазарет! – торжественно закончила Филая.
Я засмеялась и хлопнула ее по руке.
– Балда! Только этих сплетен мне не хватало.
– Ну, раз не хватало, – с серьезным видом ответила Филая, – могу тебя обрадовать: теперь они точно будут!
И прыснула со смеху.
– Вы тут сплетничаете? – Дверь приоткрылась, и появилась взъерошенная голова Рилана.
– Уже закончили, заходи! – объявила Филая.
Я с удовольствием слушала их болтовню, сердце переполнялось теплом. Просто потому, что они рядом, я жива, Карла жива, магистр Линард жив, а значит, все складывается просто великолепно. И еще теплее становилось от мысли, что магистр Линард снова меня защитил. Я представила, как он, буквально на ходу впадая в тяжелую спячку после магического истощения, рассказывает свою версию произошедшего, в которой нет родового фамильяра Карлы. Нет весьма подозрительной студентки, с чьей родословной все явно не так. А есть лишь неудавшийся преступнику ритуал и случайная жертва.
А еще есть невыносимый магистр Линард. И у меня – внезапно – есть надежда, что я ему тоже хотя бы немного нравлюсь.
Вместо эпилога
Ректор школы чернокнижников магистр Линард сидел у окна в своем кабинете. Он был почти доволен: чертовщина, которая творилась в школе, закончилась, виновный пойман и будет наказан, студенты остались живы. Почти все. На территории школы снова воцарился относительный порядок, насколько вообще может быть порядок в заведении для темных магов.
Взгляд ректора, задумчиво блуждавший по двору за окном, вдруг стал напряженным и сосредоточенным.
По дорожке перед школой скользила, укутанная в манто, стройная женская фигура. Слишком знакомые очертания, особая горделивая посадка головы… Ни с кем не спутаешь.
Сирра Огелен собственной персоной.
Странно. Это была одна из немногих мамаш, кто не забрал свое чадо, когда в школе творилось черт знает что. Отчего же сегодня, когда все улеглось, она решила появиться? Ректору это не нравилось, совсем.
Сирра Огелен лишь только ступила расшитым сапожком на ступеньку школы, а он уже знал: ничего хорошего ждать не стоит.
Через несколько минут сирра Огелен уже стояла на его пороге, сияя улыбкой и благоухая тончайшими ароматами.
– Доброго дня, сир Линард, – пропела она.
Ректор поморщился. Она не употребила приличествующее его должности обращение «магистр». Пытается уязвить. Ослабить… Но зачем?
– Сирра Огелен, – невозмутимо улыбнулся ректор. – Рад вас видеть в нашей скромной обители. Вы хотели поговорить о вашем сыне, сирре Рилане? Что-то заставляет вас беспокоиться о нем?
– О нет, дорогой Линард. Сын меня совершенно не беспокоит. Уверена, с ним все в порядке. Я хотела поговорить с вами о другой своей родственнице.
– О ком же?
Все-таки голос едва слышно дрогнул. Нет, не может быть, откуда она… Впрочем, эта женщина никогда не была глупа.
– Ах, Линард, бросьте эти шутки, – она взмахнула перчатками, словно ее собеседник и правда пытался ее рассмешить. – Мы оба знаем, о ком я говорю. Бедная девочка, такая тяжелая судьба… И как удачно сложилось, что в результате она оказалась в вашей академии.
– Напомню, – хмуро сказал ректор, – что для любого темного мага обучение в нашей академии неизбежно. Школа чернокнижников – единственная на всю империю.
Сирра Огелен наклонилась и прищурилась.
– В самом деле? А ректор этой лучшей и единственной в империи академии становится опекуном всех несчастных сироток, которые туда поступают?
– К чему вы клоните? – спросил ректор невозмутимо.
– К тому, – сказал сирра Огелен, – что с самого начала вы знали, кто она!
– А как же поняли вы? – ректор пристально смотрел на нее.
– Призрак, – сказала сирра Огелен.
Ректор приподнял бровь.
– Родовой призрак. Он поселился у нас после того, как имение моего бедного брата было сожжено дотла, – губы сирры Огелен сложились в скорбную складку. – Заносчивое, невыносимое создание. Он иногда показывался членам нашей семьи, но никогда не заговаривал, вроде бы как считал это ниже своего достоинства. А вот с вашей подопечной с удовольствием поболтал, и даже весьма учтиво. Трудно было бы не догадаться.
Ректор кивнул. Чего-то такого он и опасался. Запоздало подумал, что следовало бы и вовсе запретить девчонке ехать в этот замок. Пусть бы это выглядело странно и подозрительно, но по крайней мере, ее тайна пробыла бы тайной чуть дольше.
А гостья продолжала:
– И не просто так оформили опекунство над девчонкой. У вас был на нее план. Что вы задумали, Линард? Вы ведь понимаете, чем это все может закончиться?
– Не думаю, что вам следует об этом беспокоиться, – сурово сказал магистр Линард. – Каковы бы ни были мои планы, вы не сможете на них повлиять.
В его голосе звенел металл. Сирра Огелен первая отвела взгляд. Ректор вышел из-за стола, оперся на столешницу прямо напротив своей гостьи и тихо, но очень жестко проговорил:
– Кто еще знает?
– Никто, – торопливо ответила она.
– А Рилан?
– Нет! – почти выкрикнула сирра Огелен.
– Хорошо, пусть так и остается. Вы же понимаете, – он слегка улыбнулся, – какие неприятности может принести огласка.
Сирра Огелен подскочила со стула.
– Учтите, – поговорила она, глядя на ректора сквозь недобрый прищур, – если вы хоть каким-то образом навредите моей семье, или…
– Поверьте, сирра, спорить с таким влиятельным семейством, как ваше, я бы и раньше не стал, а уж теперь…
– Надеюсь на это, – холодно проговорила сирра Огелен и направилась к выходу.
– Не так быстро… Вот что мы сделаем, дорогая сирра Огелен.
Ректор взглянул на нее с улыбкой, и от этой улыбки магессе едва не сделалось плохо.
– Вы дадите мне смертельную клятву о том, что никому и никогда не расскажете, кто она.
– С чего бы вдруг? – фыркнула сирра Огелен.
– С того, что вы очень дорожите своей семьей и не хотели бы, чтобы у кого-то из них были неприятности.
