Министр иностранных дел конфиденциально сообщил мне телеграмму, которую он получил от Поля Камбона и о которой не желает пока говорить в совете министров (Лондон, № 417): «Совершенно секретно. Вчера итальянский посол сказал сэру Эдуарду Грею, что в случае, если его правительство решится выйти из своего нейтралитета, оно будет в состоянии действовать не ранее 15 апреля ввиду недостаточной подготовки. Оно согласится примкнуть к союзникам на известных условиях, перечисленных в меморандуме, который он (посол) вручил министру иностранных дел с просьбой хранить его в тайне. Сэр Эдуард Грей ответил, что не может высказаться по поводу этого меморандума без предварительного совещания с Францией и Россией. Маркиз Империали требовал, чтобы при этом была соблюдена строжайшая тайна и чтобы меморандум не был вручен нам. Поэтому сэр Эдуард Грей ограничился тем, что прочитал его сегодня моему русскому коллеге и мне. Граница, требуемая Италией на севере, включает в себя часть Тироля, начиная от горы Ортлер; она поднимается до горного прохода Бреннер, достигает нынешней границы, проходя восточнее Брунека, затем покидает эту границу и тянется до одного пункта западнее Клагенфурта, наконец, спускается прямым путем на запад от Фиуме. Таким образом, она оставляет за Италией Трентино и Истрию с островами Чезо, Люссин, Паго и Премуда. Побережье Кроации, включая Фиуме, должно быть нейтрализовано. Далмация отдается Италии. От северной границы Далмации до Дрины ниже Сен-Джиованни ди-Медуа нейтрализованный берег будет предоставлен Сербии и Черногории. В Албании Сербия и Греция получат некоторые преимущества, но Дураццо станет столицей автономной и мусульманской Албании. Берега ее вплоть до мыса Стилос тоже будут нейтрализованы. Италия возьмет себе Валону с окружающей территорией. Она сохранит за собой Додеканезос. В Малой Азии за ней будет признана сфера влияния вокруг Адалии. Если союзники оккупируют территории в Турции, Италия оккупирует свою зону влияния. Если союзники присвоят себе немецкие колонии в Африке, Италия получит преимущества на территории, прилегающей к Эритрее. Сэр Эдуард Грей не скрыл от маркиза Империали, что находит притязания его правительства несколько чрезмерными. Я думаю, что это не является последним словом Италии. Поль Камбон».
Да, конечно, эти итальянские притязания в их первоначальном виде несколько чрезмерны. Возможно, что наша соседка получила от Австрии некоторые условные обещания и желает сравнить выгоды, которые она может ожидать от той и другой из воюющих сторон. Так или иначе, прежде чем вступить в войну, она определенно требует от нас, кроме доступа к Эфиопии через Джибути, господства на Адриатическом море и в восточной части Средиземного моря. Это много. Ее меморандум был вручен Грею 4 марта, а Империали получил его 16 февраля. Она, стало быть, взяла себе время на размышление*.
Пятница, 12 марта 1915 г.
Сэр Френсис Берти передал Делькассе содержание итальянского меморандума, после того как Империали в конце концов позволил поставить нас в известность о нем.
В противоположность тому, что думал Поль Камбон, в этом документе не говорится об Эритрее. Возможно, что английский министр немедленно отклонил это притязание. Но Италия требует, чтобы в случае ее вступления в войну на стороне Антанты за ней были признаны в Европе и Малой Азии те преимущества, которые перечислены Полем Камбоном, кроме того, чтобы мир не был заключен помимо нее, чтобы англо-французский флот поддерживал ее флот против Австро-Венгрии и чтобы Россия держала на австрийском фронте определенный минимум войск. Делькассе и департаменты его министерства рассмотрели территориальные требования Италии. Как и я, он считает, что мы должны изучить их в духе благожелательства, но три пункта требуют серьезных оговорок, а именно: занятие Италией Далмации, нейтрализация славянских земель, отдаваемых Сербии и Черногории, и восстановление мусульманской Албании. Конечно, очень желательно поощрить Италию, но не следует обескураживать Сербию, которая с таким трудом борется за свое национальное существование.
Главная квартира опубликовала официальное сообщение под следующим заглавием: «Наши действия в Шампани, их цель и результат». Согласно выводам этого сообщения, наши операции были «непрерывной цепью местных успехов». Они стоили нам лишь «относительно небольших потерь и очень малого количества взятых в плен». Они «нанесли неприятелю огромные потери, превышающие потери, понесенные им за тот же период времени в России». Они «заставили неприятеля сосредоточить на этом участке фронта пять армейских корпусов и израсходовать здесь множество снарядов». Они «содействовали блестящим успехам русских и англичан». Они «вынудили у немецкого генерального штаба объяснения, равносильные признанию». При всем этом медоточивом оптимизме цель, преследовавшаяся нашим командованием и провозглашенная им, увы, не достигнута. Мы взяли тригонометрический пункт № 196 (высоту), потом потеряли его, затем опять взяли. Мы нигде не прорвали неприятельских линий. Мы даже не заставили неприятеля отступить в сколько-нибудь заметной мере. Наши солдаты, как всегда, отличались изумительной храбростью, но теперь не время для торжественных песнопений.
Печальное известие. Командующий 6-й армией генерал Монури, осматривая вместе с одним из своих корпусных командиров генералом де Вилларе передовые окопы, позволил себе безумную неосторожность подняться с внутренней стороны бруствера и разглядывать через амбразуру расположение неприятеля. Его заметил немецкий наблюдатель, находившийся в немецкой траншее в пятидесяти метрах от него, раздался выстрел, и оба генерала были ранены одной пулей. Генерал Монури лишился левого глаза, у него также раздроблена челюсть, опасаются, что он ослепнет и на оставшийся правый глаз. У генерала Вилларе пуля пробила лобную кость, ему сделали успешную операцию (трепанацию). Надеются, что оба будут спасены, если не произойдут непредвиденные осложнения.
Узнав про это двойное несчастье, мы с генералом Дюпаржем бросаемся в автомобиль и едем в Виллер-Котре, куда отвезен Монури. Я нахожу его в постели, он задремал. Остерегаюсь нарушить покой достославного раненого, ограничиваюсь тем, что кладу на одеяло военную медаль, которую Жоффр просил меня вручить ему. Остаюсь несколько минут в молчании у изголовья заснувшего генерала. Он не просыпается. Покинув его, посещаю соседний лазарет, устроенный в здании богадельни. Здесь мало раненых, но зато много больных: тифом, скарлатиной, рожей, дифтерией, менингитом спинного мозга. А между тем меня уверяют, что санитарное состояние 6-й армии хорошее. Что же было бы в противном случае? Изумительные солдаты, вы не только подвергаетесь каждый день опасности пролить свою кровь за отечество, но, кроме того, находитесь под угрозой стольких напастей! Как сможет Франция когда-либо отблагодарить вас за ваш патриотизм и вашу самоотверженность?
Суббота, 13 марта 1915 г.
По запросу Делькассе Поль Камбон сообщает, что «итальянский меморандум содержит формальное требование, что союзные державы присвоят себе в Африке преимущества за счет немецких колоний, что Италия тоже должна получить пропорциональную долю, а именно на границах Эритреи, страны Сомали и Ливии. В своем резюме, адресованном сэру Френсису Берти, сэр Эдуард Грей не упомянул про этот пункт, который показался ему имеющим второстепенное значение. Он находит очень трудным сделать уступки на границах страны Сомали» (Лондон, № 434). Легко сказать «второстепенное значение», но на границах Эритреи и Ливии эти уступки должны быть сделаны за счет Франции, а она не имеет никаких оснований соглашаться на это.
