Тем временем в сегодняшнем L’Homme enchaine Клемансо принялся за румын и распекает Братиану и Таке Иопеску.
У Рибо серьезные затруднения с русским министром финансов Барком, который требует новой ссуды в 625 миллионов в придачу к уже полученной. Кроме того, у Рибо затруднения с Английским банком и другими английскими банками, которые неохотно открывают нашим банкирам торговые кредиты и, таким образом, не облегчают наших закупок сырья и фабрикатов в Великобритании. Рибо вынужден требовать вмешательства английского министра финансов (из Парижа в Петроград, № 864, 865; из Парижа в Лондон, № 1830, 1831). Как видим, мы далеки от объявленной финансовой Антанты.
Объяснения, данные мне сегодня под большим секретом полковником Пенелоном, не оставляют у меня ни малейшей иллюзии относительно операции в Аррасе. Она совершенно провалилась. Она стоила нам больших жертв, но теперь кончено, мы не добьемся прорыва фронта. Это третья по счету попытка прорваться на очень узком участке фронта: Шампань, Воэвра, Артуа. Мы подвергались продольному огню неприятеля, обстрел с флангов скрещивался на наших позициях и делал их безнадежными. Быть может, мы не встретили бы этих препятствий, если бы действовали на более широком участке фронта и поддерживали главное наступление несколькими сопутствующими атаками. Пенелон и Эрбильон придерживаются этого мнения. Они не находят объяснения для упрямства, как они выражаются, главнокомандующего. По их словам, генералы, командующие группами армий, армиями и корпусами, почти все в один голос жалуются, что они находятся под началом у теоретиков и профессоров. Оба офицера связи полагают, что было бы полезно, если бы правительство и я в ближайшем времени устроили совещание с Жоффром и генералами, командующими группами армий.
Суббота, 19 июня 1915 г.
Сообщают, что председатель русского совета министров Горемыкин, человек слабого здоровья, просил у императора отставки и получил ее; далее, что реакционные круги в окружении государя ведут сильную агитацию с целью отсоветовать ему образование кабинета на парламентских началах (а tendances parlementaires) и убедить его ввести своего рода военную диктатуру (Петроград, № 760).
Я принял председателя бельгийского совета министров барона де Броквилля. Он желает, чтобы в случае отзыва нами своих войск из Северного департамента для замены их англичанами мы все же оставили несколько частей в Бельгии. Уход наш, говорит он, повлечет за собой последствия, равно нежелательные с политической и военной точек зрения. Для поддержания духа населения и армии хорошо, если у всех перед глазами есть конкретное свидетельство непрекращающейся общности наших усилий.
С некоторым запозданием Шарль Эмбер ответил на мое последнее письмо. Я тотчас же написал ему в том же тоне, как в прошлый раз. У меня все более складывается убеждение, что сенатор от департамента Маас старается обеспечить себе на будущее, на случай катастрофы, пути личной защиты*.
Воскресенье, 20 июня 1915 г.
Сегодня Клемансо разделывает папу Бенедикта XV. Его каждодневные наставления простираются теперь на весь мир.
Морис Рейно, бывший министр в первом кабинете Вивиани, возвратился из своей миссии в России. Он говорит мне, что общественное мнение в России возбуждено против Франции. Нас обвиняют, что мы взваливаем на русские армии все бремя войны. Вспышка ксенофобии, разразившаяся недавно в Москве, отчасти объясняется этим состоянием умов.
Рибо снова говорит мне о своих опасениях относительно наших финансов. Если война затянется, курс вряд ли удержится на благоприятном уровне. Бюджетная комиссия палаты депутатов предлагает ввести сбор с капитала или принудительный заем, но Рибо находит такое решение вопроса нежелательным. Что касается подоходного налога, без которого нам не обойтись, то Рибо думает, что его нелегко взимать во время войны. Он считает, что новые налоги, вотированные в разгар войны, вызовут недовольство, которое вредно отразится на государственном кредите, к тому же они дадут мало в сравнении с огромной цифрой неизбежных расходов.
Рибо говорит мне, что, по словам Поля Камбона, неверно, будто Англия еще до нас по собственному почину дала свое согласие на аннексию Россией Константинополя. В тот момент, когда Сазонов говорил нам, что получил согласие Англии, он еще не имел его. Однако Делькассе поверил Сазонову и не запросил Лондон. Он неосторожно принял на себя обязательства, а Англия дала свое согласие только потому, что налицо было наше согласие. Будем ли мы когда-либо знать истину по этому вопросу?
Рибо находит, что положение министерства очень ухудшилось в сенате. Он желал бы расширения министерства путем включения в его состав бывших председателей совета министров, как то: Мелина и Леона Буржуа.
Делькассе передал мне письмо, полученное им от Титтони. Итальянский посол пишет, что Австрия перебросила на итальянский фронт почти все свои силы, действовавшие против сербов, кроме того, она отозвала свои войска в Галиции. Далее говорится, что, несмотря на наступательные операции французов, немцы, по всей вероятности, перебросили несколько своих частей в Тироль и Трентино. «Таким образом, – заключает Титтони, – подтверждается отсутствие согласованности и единства действий, обычная ошибка коалиций, которая весьма на руку для центрального маневра неприятеля. Генерал Кадорна считает неотложно необходимым, чтобы союзники пришли к определенному решению, в какой момент их армии должны одновременно перейти в наступление на различных своих фронтах, причем союзники должны взять на себя формальное обязательство в этом смысле. Этот момент, по мнению Кадорны, надо по возможности не откладывать, и, во всяком случае, он должен прийтись на время жатвы, которая в Венгрии как раз приходится между концом июня и началом июля. Таким образом, Австрия вынуждена будет отпустить часть своих войск на полевые работы или же пожертвовать частью своего урожая». В заключение посол еще раз подчеркивает необходимость приступить в скорейшем времени к согласованному наступлению на всех фронтах. Мне кажется, что это прежде всего диктуется собственными интересами Италии, лишь совсем недавно вступившей в войну. К тому же она старательно не выступает против Германии, несмотря на лондонскую конвенцию. Но так как она, во всяком случае, права, требуя согласованности военных действий, Мильеран немедленно передаст это требование на рассмотрение генерала Жоффра. В России остается открытым вопрос о преемнике председателя совета министров Горемыкина. Министр внутренних дел Маклаков, заядлый ретроград, заменен князем Щербатовым, человеком здравомыслящим и умеренных взглядов (Петроград, 19 июня, № 763).
Понедельник, 21 июня 1915 г.
Титтони беседовал со мной о своем письме к Делькассе. Я заверил его, что мы очень сочувствуем идее тесного сотрудничества союзных генеральных штабов и предпримем необходимые шаги для его организации. Что касается немедленного наступления, я сказал ему, что англичане не обнаруживают большой склонности к этому. «Да, – заметил он, – мы одни должны отдать свои последние силы». Отдать свои последние силы! Он говорит так, словно Италия сражается уже десять месяцев.
Лаговари показал мне телеграмму, полученную им от Братиану. По его мнению, она доказывает полную искренность румынского премьера. Братиану готов обещать, что румынская армия вступит в действие самое позднее через пять недель, если будет достигнуто соглашение о политических условиях. Однако относительно этих условий, а именно в вопросе о Банате, он не делает никаких уступок. Я пытаюсь доказать Лаговари, что в собственных интересах Румынии не раздражать Сербию, которая может быть ей полезна своим совместным наступлением.
