30Свержение Абд-эль-Азиза, шерифа Марокко, произошло при следующих обстоятельствах. Понадеявшись на поддержку Германии – Вильгельм II в мае 1905 г., во время своей поездки по Средиземному морю, провозгласил в Танжере принцип независимости Марокко и его султана, – Абд-эль-Азиз и после Алжезирасской конференции (которая под видом мандата на проведение финансовых, административных и военных реформ практически признала за Францией право провозгласить протекторат над Марокко) продолжал оказывать пассивное сопротивление французам, отказываясь «легализовать» посредством договора захват французами страны. Французские банки ответили отказом в финансовой поддержке, в которой правительство шерифа нуждалось, а германское правительство через своего представителя в Феце Тотенбаха продолжало подавать надежды на помощь, но ничем ему не помогало. Не имея денег на неотложные нужды, административное управление и армия пришли в полное расстройство. В мае 1907 г. на юге началось крупное движение против захвата иностранцами страны и против носителя слабости и беспомощности Марокко – султана Абд-эль-Азиза. Абд-эль-Азиз бежал тогда под защиту французских пушек в Рабат и подписал 4 декабря 1907 г. с французским представителем желаемый Францией договор, в котором французские империалисты получали «законные» права на организацию полиции в портах, наблюдение за ввозом контрабандой оружия, организацию шерифского войска, учреждение французской военной миссии, исправление алжирской границы и пр. Между тем брат бежавшего султана Мулай-Гафид, провозгласивший себя султаном в Марокеше, послал в Берлин представителя, который был там официально принят. Франция и Германия поменялись ролями. Это побудило первую занять нейтралитет в борьбе двух претендентов на престол. Французы не хотели ввязываться в эту борьбу, не имея опорных пунктов в стране. Французские гарнизоны тогда еще не проникали внутрь страны и находились только в портовых городах и на кораблях. По этой причине они не хотели пускаться в опасную авантюру на стороне непопулярного «законного» султана против популярного Мулай-Гафида, слывшего в глазах народа защитником независимости страны, пользовавшегося моральной поддержкой империалистической соперницы Германии. 19 августа 1908 г. Абд-эль-Азиз был окончательно разбит у Эль-Кведла Мулай-Гафидом, после чего последнего признала султаном вся страна. Для французского империализма было важно, чтобы новый султан признал обязательства предшественника. Этого он надеялся добиться дипломатическим искусством, военной силой и финансовыми средствами – новый султан нуждался в деньгах не меньше прежнего.
31Norddeutsche Allgemeine Zeitung, официоз германского правительства, начала с 13 октября 1914 г. печатать серию статей, излагавших сенсационное содержание захваченных в Брюсселе и в Антверпене документов бельгийского генерального штаба и искаженный текст некоторых из захваченных документов, отчего они получили особенно сенсационный характер. Разоблачения германского официоза «доказывали», что представители британского и бельгийского генеральных штабов уже в 1906 г., а затем в 1912 г. договорились о высадке в определенных пунктах 100-тысячной английской армии на случай войны с Германией. Публикацией захваченных в Бельгии документов германский империализм преследовал далекоидущие цели, состоявшие в следующем:
1. Общественное мнение всего мира было возмущено разбойничьим нападением Германии на Бельгию, нейтралитет которой она сама гарантировала. Это вызывало в нейтральных странах ненависть против германского милитаризма.
2. Предвидя это, германский канцлер заявил в рейхстаге 4 августа 1914 г. по поводу нарушения бельгийского нейтралитета: «Мы были вынуждены не обращать внимания на справедливый протест люксембургского и бельгийского правительств. Несправедливость, – я говорю это открыто, – несправедливость, которую мы этим совершили, мы попытаемся исправить, как только наша военная цель будет достигнута». Это означало, что Германия признает правоту Бельгии и собственную неправоту, что она торжественно обязывалась восстановить Бельгию и возместить ей убытки, причиненные войной.
3. Германский финансовый капитал, милитаристы, юнкера и слышать не хотели об «исправлении несправедливости» и громко требовали не «восстановления», а аннексии Бельгии. Чтобы облегчить эту операцию, не вызывая усугубления ненависти к себе нейтральных стран, что было небезразлично для ведения войны и ее исхода, германскому империализму необходимо было исправить «ошибку» Бетман-Гольвега, представить дело так, что сама Бельгия накликала на себя беду провокационными действиями против Германии и нарушением собственного нейтралитета, якобы заранее предоставив Англии право прохода ее армии для войны с Германией. Опубликованная в германском официозе 13 октября статья доказывала, что уже в 1906 г. между английским военным атташе и бельгийским начальником генерального штаба было условлено нарушение бельгийского нейтралитета. Газета предусмотрительно не напечатала подлинного текста сенсационного документа, который носил заголовок «Английская интервенция в Бельгии», так как из него увидели бы, что беседы, которые велись между военными, предусматривали вступление английской армии в Бельгию лишь после нарушения Германией нейтралитета Бельгии. Публикуя 25 ноября 1914 г. текст якобы подлинной записи беседы бельгийского начальника генерального штаба генерала Дюкарна с английским военным атташе полковником Бернардистаном, которая была вольно пересказана в статье 13 октября, официоз германского правительства проделал следующую операцию: «наш разговор» (notre conversation) был всюду переведен на немецкий язык одинаково звучащим notre convention (наша конвенция). При печатании документа были сознательно сделаны и другие искажения. Впечатление от опубликования бельгийских документов было чрезвычайно сильно. Бетман-Гольвег и весь германский империализм, казалось, были освобождены от данных торжественно обязательств восстановить Бельгию. Моральное оправдание для ее аннексии казалось налицо. Однако скоро были разоблачены сами разоблачители. Подлоги и подчистки были обнаружены. Сенсационные «разоблачения» обернулись всем своим острием против незадачливых «разоблачителей», и германскому империализму так и не удалось «обелить» себя перед общественным мнением нейтральных стран.
32 Под манифестом 93 представителей германской интеллигенции известно выступление 3 октября 1914 г. в печати германских ученых, литераторов, писателей, художников и представителей всех отраслей науки и искусства в защиту германского милитаризма и его военных методов. В напечатанном в германских газетах и затем распространенном в других странах на иностранных языках «Воззвании к культурному миру» германские ученые писали:
«Мы, представители немецкой науки и искусства, заявляем перед всем культурным миром протест против лжи и клеветы, которыми наши враги стараются загрязнить правое дело Германии в навязанной ей тяжкой борьбе за существование. События опровергли распространяемые слухи о выдуманных немецких поражениях. Тем усерднее сейчас работают над искажениями и выдумками. Против них поднимаем мы наш громкий голос. Да будет он вестником истины.
Неправда, что Германия повинна в этой войне. Ее не желал ни народ, ни правительство, ни кайзер. С немецкой стороны было сделано все, что только можно было сделать, чтобы ее предотвратить. Мир имеет к тому документальные доказательства. Достаточно часто Вильгельм II за 26 лет своего правления проявлял себя как блюститель всеобщего мира, очень часто это отмечали сами враги наши. Да, этот самый кайзер, которого они теперь осмеливаются представлять каким-то Аттилой, в течение десятилетий подвергался их же насмешкам за свое непоколебимое миролюбие. И только когда давно подстерегавшие на границах враждебные силы с трех сторон накинулись на наш народ, – только тогда встал он, как один.
