Затем Палеолог передает свой разговор с главнокомандующим: «Великий князь принимает меня в обширном и комфортабельном кабинете, устланном медвежьими шкурами и восточными коврами. Со своей обычной откровенностью и решительностью он говорит мне: „Я должен побеседовать с вами о важных вещах. Это не великий князь говорит с господином Палеологом, это главнокомандующий русскими армиями официально обращается к французскому послу. В качестве главнокомандующего я должен вам заявить, что немедленное содействие Италии и Румынии является настоятельной необходимостью. Не толкуйте все же эти слова как вопль отчаяния. Я остаюсь убежденным, что с Божьей помощью мы победим. Но без немедленного содействия Италии и Румынии война продолжится очень долгие месяцы и будет сопровождаться ужасным риском“».
Политическая сущность торга и обмена проливов на «святые места» передана с протокольной точностью в поденной записи министерства иностранных дел за 16 марта 1915 г.:
«Французский посол прибыл в ставку прямо к высочайшему завтраку, после которого удостоился приема у его величества. Оказалось, что возложенное на него поручение заключалось в следующем: Франция изъявила готовность согласиться на осуществление наших пожеланий в отношении Константинополя и проливов при условии, чтобы мы, в свою очередь, согласились на присоединение к Франции Сирии и Киликии. При этом возник вопрос о том, следует ли считать Палестину входящей также в пределы Сирии, как утверждал это Палеолог, или нет. Об этом был оживленный спор между французским послом и министром, к которому первый пришел тотчас после приезда у его величества. С.Д. Сазонов указывал Палеологу на невозможность для нас согласиться на переход гражданской власти над святыми местами из рук нейтральных турок в руки христианской державы, неизбежно отдающей предпочтение одному из вероисповеданий. Он предсказывал послу значительные затруднения на этой почве не только с нами, но и со всеми другими народами, как, например, итальянцами, американцами и др. На возражение посла, что в случае разногласия в чисто религиозных вопросах мы можем иметь дело не с французским правительством, а с римским папой, С.Д. Сазонов отвечал, что это для нас менее всего допустимо. Палеолог предлагал разные формулы, оговаривающие, что в отношении святых мест между русским и французским правительствами должно будет быть заключено впоследствии соглашение на почве сохранения порядка, установленного берлинским трактатом. С.Д. Сазонов сослался на необходимость тщательно обсудить этот вопрос и, заявив о нашем согласии на осуществление пожеланий Франции в отношении Сирии и Киликии, оговорился, что в отношении святых мест он даст ответ лишь по изучении вопроса. Вместе с тем он телеграфировал в тот же день в Париж, чтобы проверить, действительно ли утверждения посла о требованиях Франции относительно святых мест соответствуют видам французского правительства.
В 4,5 часа французский посол был принят великим князем Николаем Николаевичем в присутствии генерала Янушкевича. Как Палеолог впоследствии признался, он был крайне встревожен неожиданным пессимизмом, обнаруженным при этом верховным главнокомандующим, который, по-видимому, сказал послу, что он не видит возможности перейти в скором времени в решительное наступление и придает первостепенное значение помощи Италии и Румынии. Правда, посол отметил, что таковое настроение великого князя мало соответствовало высказанной в тот же день государем императором спокойной уверенности в конечном успехе союзников. Тем не менее слова верховного вождя русской армии произвели на Палеолога крайне неблагоприятное впечатление, которое лишь несколько рассеялось под влиянием лиц, ближе знающих великого князя и указавших послу, что благодаря крайней впечатлительности его императорского высочества не следует придавать чрезмерного значения его минутному настроению.
В то время как посол был у великого князя, министр был снова приглашен в вагон государя императора, который, со своей стороны, указал на необходимость весьма осторожно подойти к разрешению вопроса о судьбе святых мест».
51 В самом начале войны Германия захватила богатейшие промышленные департаменты Франции. Промышленная продукция этих департаментов составляла по некоторым отраслям от 75 до 100 и от 95 до 100 % всей продукции. В этих департаментах производилось до войны 94 % меди, 81 % чугуна, 76 % цинка, 63 % стали, 60 % проката, 76 % сахара и т. д. Оккупированными оказались и богатейшие металлургические и железорудные бассейны Брие и др., принадлежавшие «Комите де Форж». В этих бассейнах производилось до войны 6300 тысяч тонн стали, 4426 тысяч тонн чугуна и 20 миллионов тонн угля. Промышленные предприятия и шахты в бассейне Брие и др. были расположены в непосредственной близости от французских окопов. Выплавка на французских рудниках чугуна и стали укрепляла боевую мощь Германии. Французской артиллерии ничего не стоило разрушить рудники и заводы в Брие. Однако категорический приказ из ставки запрещал производить какое бы то ни было разрушение рудников, принадлежащих металлургическим магнатам из «Комите де Форж». Специальная парламентская комиссия занималась расследованием этого темного дела, но ей так и не удалось пролить на него луч света. Международные связи капитала одержали верх над «патриотическими» чувствами.
52Русско-итальянское соглашение по ближневосточным вопросам было заключено 24 октября 1914 г., во время свидания Николая II с итальянским королем Виктором-Эммануилом в замке Раккониджи, южнее Турина. Суть соглашения заключалась в статьях 4 и 5, которые гласили:
«4. Если Россия и Италия пожелают заключить с третьей державой соглашения, касающиеся европейского востока, помимо существующих в настоящее время, каждая из них должна сделать это только с участием другой.
5. Италия и Россия обязуются относиться благожелательно: первая – к русским интересам в вопросе о проливах, вторая – к итальянским интересам в Триполитании и Киренаике».
Как и итало-французское соглашение 1902 г., оно било в одну цель: оба соглашения представляли важный этап в дипломатической подготовке захвата Триполитании и Киренаики. Соглашение в Раккониджи содержалось в строжайшей тайне и от союзников. Царское правительство тщательным образом скрывало соглашение в Раккониджи от французского правительства, и в 1912 г. царский посол Извольский только на словах передал его содержание Пуанкаре, затем прочел его, не оставив копии текста.
53Притязания Испании на передачу ей Танжера. Испанское правительство считало, что не только активная помощь той или другой группировке, но и строгий нейтралитет должен быть соответствующим образом оплачен, ценой за свой нейтралитет она наметила Танжер, этот узловой пункт противоречивых интересов империалистических государств, который еще до войны служил яблоком раздора между ними из-за его господствующего положения в Гибралтарском проливе. Как раз в силу этого над ним было учреждено международное управление. За два дня до разговора с французским послом король Альфонс XIII имел интересную беседу по этому же жгучему вопросу с царским послом в Мадриде Будбергом, о которой последний сообщил министру иностранных дел Сазонову 19 января 1915 г. следующее:
«Тотчас после завтрака король отозвал меня в сторону и начал продолжительный разговор о наших военных успехах.
