Я благодарю Жюля Камбона за эти сведения и прошу его не оставлять своими советами правительство и меня в переживаемое нами тяжелое время. Как раз открылась возможность предложить ему миссию, представляющую непосредственный интерес. Телеграмма из Рима извещает нас о смерти папы Пия X – здоровье его пошатнулось год назад, он умер от воспаления легких. У нас нет посла при Ватикане, но правительство дало Камиллу Барреру, нашему послу при Квиринале, указание сообразоваться при выражении своего соболезнования с тем, как поступит английское правительство. Кроме того, Вивиани и Думерг полагают вместе со мною, что им надо будет до созыва конклава сговориться с французскими кардиналами. Они считают, что надо поручить Жюлю Камбону вести официозные переговоры по этому поводу с парижским архиепископом, кардиналом Аметтом, либеральным прелатом и прекрасным патриотом. Баррер думает, что кардинал Феррата, бывший нунций в Париже, имеет серьезные шансы быть избранным. По мнению Баррера, желательно, чтобы он получил голоса французских кардиналов. Я некогда бывал частым гостем у кардинала Феррата, это было тогда, когда я был министром народного просвещения и одновременно также министром культов, и у меня в приемной встречались друг с другом профессора, епископы и артисты. Кардинал знает и ценит Францию. Однако его не должны считать нашим кандидатом. Это обрекло бы его на верное фиаско*.
Пятница, 21 августа 1914 г.
Опять только из газет узнал горестную новость и лишь с великим трудом добиваюсь некоторых деталей у главной квартиры. Перед Морганжем войска нашей 2-й армии натолкнулись на очень сильно укрепленные неприятельские позиции с проволочными заграждениями. 20-й корпус, которым командует генерал Фош, был встречен залпами картечи и вынужден был отступить; 25-й и 26-й корпуса, вступившие в бой с превосходящими их численностью силами неприятеля, должны были присоединиться к этому отступлению. Генерал де Кастельно отдал своей армии приказ отойти к Гран-Куронне-де-Нанси, который только несколько месяцев назад едва был приведен в состояние обороны. В свою очередь, 1-я армия не могла прорваться из Сарребурга, и генерал Дюбайль должен был отвести ее назад к Мерте. Перед лицом этих печальных фактов генерал Жоффр, сохраняя полное душевное спокойствие, решил ускорить наступление наших 4-й и 5-й армий на центр неприятельских сил. Он отдал приказ начать атаку сегодня вечером, в двадцать часов с половиной.
Тардье, достойнейший депутат от департамента Сены и Уазы, состоящий в качестве офицера запаса при генеральном штабе, по-видимому, был уполномочен сообщить о нашей неудаче в Лотарингии в бюро печати при министерстве. Он действительно сообщил об этом, но так как это известие пришло в Париж сегодня вечером, после того как мне принесли сегодняшнюю сводку, то не сочли удобным посылать мне это досадное дополнение. Такое уважение ко сну президента представляется мне излишней крайностью. Я еще раз настаиваю на том, чтобы информация из главной квартиры передавалась мне с большей скоростью и регулярностью. Как в разговоре со мной выразился в эти дни Морис Баррес, это война в потемках*. Ни публику, ни правительство не балуют теперь известиями.
Клемансо привел в мой кабинет вместе с Блюменталем, с которым я уже беседовал вчера, двух других эльзасцев, верных Франции: аббата Веттерле, депутата от Рибовилье, и Ложеля, депутата от Мольсгейма. Аббат был в штатском платье. Это низенький человек с горящими глазами и печатью энтузиазма на лице. Все трое находят, что было бы желательно обратиться к их советам, прежде чем вводить в Эльзасе административный режим, предназначенный для военного времени или для первых переходных годов после заключения мира. Они слыхали, что назначена комиссия для рассмотрения эльзасских вопросов, и просят включить их в эту комиссию. Я с удивлением узнал о существовании этой комиссии, о которой мне никто не говорил. Кажется, она начала функционировать в помещении государственного совета. Члены высокого учреждения заседают ежедневно в мундирах и уже теперь распределяют между собой административные посты в Эльзасе. Это было бы прекрасным водевилем, если бы мы не находились теперь в столь трагических обстоятельствах. Никто не знает толком, кем и как назначена эта комиссия. Я не знаю, является ли она феноменом из области самопроизвольного зарождения или творением главной квартиры.
В течение дня префект Северного департамента телеграфирует в военное министерство и в министерство внутренних дел, что население Лилля находится в большой тревоге. Сообщают об этом в Елисейский дворец. Идут слухи, что немцы массами двигаются на Монс и Шарлеруа. На Лилль идет якобы одна кавалерийская дивизия. Возможно, говорят мне оба министра, что эти сведения ложны или преждевременны. Но Мессими добавляет, что Лилль является теперь неукрепленным городом и что находящийся там генерал д’Амаде имеет в своем распоряжении только резервные и территориальные войска, недостаточно дисциплинированные. Министр опасается поэтому, что в случае неприятельской атаки она имеет большие шансы на успех. На сей раз ему еще раз приходится пожалеть о медлительности англичан. По нашим военным соглашениям они должны были прикрывать наш левый фланг, а они еще не двинулись с места.
Я получил письмо от кардинала Аметта. Он просит меня присутствовать в ближайшую среду в соборе Богоматери на заупокойной мессе по скончавшемся папе. Любезно добавляет, что если я желаю видеть его перед отъездом его в Рим, то он к моим услугам. Я говорю Вивиани и Думергу, что, несмотря на законы об отделении церкви от государства, считаю целесообразным быть представленным на панихиде из уважения к дипломатическим обычаям, равно как в духе священного союза. Они не возражают. Они, как и я, тоже того мнения, что я должен принять кардинала, если он желает меня видеть, но они полагают, что правильнее будет, если мысли правительства сообщит ему Жюль Камбон, и просят меня вызвать посла и передать ему это наше общее мнение. Я вызываю Жюля Камбона. Завтра утром он отправится во дворец архиепископа и скажет ему, что правительство рассчитывает на патриотическое согласие среди всех французских кардиналов. Он (Камбон) знает, что они будут голосовать за самого достойного кандидата и вместе с тем за самого благожелательного к Франции, но они должны будут действовать с большим тактом и большой осторожностью по отношению к другим странам, чтобы не казалось, что они повинуются своего рода национальному лозунгу. Во избежание этой опасности, быть может, лучше будет, если парижский архиепископ явится в Елисейский дворец только по своем возвращении из Рима. Я предоставляю это всецело на его усмотрение.
Положение в Бельгии ухудшается. Армия фон Клюка заняла Брюссель и наложила на город военную контрибуцию в двести миллионов*. Крупный отряд кавалерии с артиллерией идет на Куртре. Между Антверпеном и Гентом прервано сообщение.
Удовлетворительный характер носят только депеши из Сербии*. На линии Лозница – Лезница австрийцы бегут в полном беспорядке. Фурнье сообщает Боппу из Крагуеватца: «Австро-венгерские войска, перешедшие Дрину, потерпели полное поражение и отступают в беспорядке, преследуемые сербами, сербская артиллерия бомбардирует мосты на Дрине. Победа сербов самая основательная. В руках победителя остались многочисленные трофеи».
В Константинополе продолжается торг под названием переговоров*. Джавид-бей сказал Бомпару, что противники французской ориентации в турецком правительстве являются с великолепными обещаниями со стороны Германии и упрекают его, Джавида, равно как Джемал-пашу и великого визиря, в том, что они находятся в оппозиции к ним, но никогда ничего не предлагают от имени держав Тройственного согласия. Джавид-бей желал бы получить полномочие ответить им, в свою очередь, каким-нибудь положительным обещанием, например, относительно отмены капитуляций. «Вы сами могли заметить во время своего пребывания в Париже, – сказал ему Бомпар, – что мы были готовы пойти очень далеко в этом направлении». В заключение Джавид высказался в том смысле, что лучшим средством положить конец увиливаниям турецкого кабинета был бы показательный успех французских армий в Бельгии. Бомпар согласился с ним на этот счет. Турция, как и многие другие, очень не прочь полететь на помощь победителю.
