Генерал Гуро, вернувшийся из Рабата и немедленно отправляющийся на фронт, привез мне два марокканских знамени; они отняты у повстанческих племен, изъявивших теперь свою покорность. Он горит нетерпением принять участие в боях. С восторгом говорит о победе, одержанной нашими армиями; но при мысли, что его не было при этом, легкая тень омрачает ясный взгляд его голубых глаз.
Понедельник, 14 сентября 1914 г.
Сенаторы и депутаты продолжают домогаться официальных назначений. Рибо поручил одну такую миссию Жоннару. Последний обследовал экономическое положение департаментов Северного, Па-де-Кале и Соммы и сделал мне доклад о своей поездке. Сенатор Фердинанд Дрейфус желает получить назначение в Италию на предмет изучения тамошнего общественного мнения. Альбер Тома, который тяготится своим бездельем, согласится принять любое поручение. Никогда еще предложения услуг не сыпались в таком изобилии и с такой готовностью.
Мильеран докладывает в совете министров, что генерал д’Амаде с непростительной поспешностью отдал приказ об эвакуации Лилля. Мессими, конечно, дал ему по телефону разрешение считать Лилль неукрепленным городом, согласно заключению высшего военного совета и внесенному в палату законопроекту, по-видимому, также согласно с требованиями мэра города Лилля и некоторых депутатов от Северного департамента. Но министр никоим образом не предписал немедленную эвакуацию города. А между тем из города удалили войска, даже не подумав о том, чтобы увезти ружья, боевые припасы и продовольствие. Мильеран сообщает также, что приступит к рассмотрению роли, которую сыграл в этом деле губернатор Лилля генерал Персен.
Делькассе выступает с несколько путаным докладом об иностранных делах. Германский посланник в Афинах посетил греческого премьера Венизелоса, недавно взявшего себе также портфель министра иностранных дел, и сообщил ему как «добрую весть», что Турция и Болгария в союзе и собираются напасть на Сербию, но по отношению к Греции проникнуты лишь дружественными намерениями. Венизелос отклонил эту неуклюжую попытку и ответил, что Греция выступит против тех стран, которые нападут на Сербию*. В Константинополе инженеры и техники, присланные Германией, спешно ремонтируют «Гебен» и «Бреслау», котлы которых потерпели аварию*.
Один из самых видных парижских журналистов, Эжен Лотье, сотрудник Temps, приехавший сюда ознакомиться с настроением департамента Жиронды, сообщает мне, что в Бордо интернировано несколько венгерских подданных, а именно депутат-франкофил Михаил Карольи, два его товарища, Зленоки и Фридрих, и известный социолог Макс Нордау, который, впрочем, не раз несправедливо и зло отзывался в Vossiche Zeitung о Франции. Михаил Карольи приехал в июне в Париж искать здесь поддержки против своего политического противника графа Тиссы, который, несмотря на первоначальные колебания, в конце концов взял на себя большую долю ответственности за войну. Лотье находит несколько парадоксальным держать Карольи в плену.
Правительство, которому я представил этот вопрос на рассмотрение, приняло благородное решение освободить этих венгров вместе с Максом Нордау и отправить их в Испанию. Чисто французский жест, который рискует не встретить надлежащей оценки ни в Будапеште, ни в Берлине.
В Бельгии король прибавил вчера к приказу главной квартиры следующие трогательные слова: «В случае атаки будет оказано самое решительное сопротивление. Успехи англо-французской армии налагают на нашу армию долг сотрудничества по мере наших средств в достижении окончательной победы, заставляя неприятеля противопоставлять нам максимум своих сил». Король Альберт лично подтвердил затем эти слова каждому дивизионному командиру. Он поздравил нашего военного атташе с успехом французской армии, который он охарактеризовал как «самую блестящую военную операцию новейшего времени»*. Кроме того, король потрудился телеграфировать мне: «Великая победа, одержанная союзной армией благодаря ее доблести и военному гению ее вождей, обрадовала нас до глубины души. Посылая вам свои самые горячие поздравления, я являюсь выразителем чувств всей бельгийской нации. Мы сохраняем непоколебимую уверенность в успешном исходе борьбы, и возмутительные зверства, от которых страдает наше население, не только не терроризировали нас, как надеялись враги, а лишь удвоили нашу энергию и энтузиазм наших войск».
Я благодарю короля и заканчиваю свое послание следующими словами: «Когда пробьет час справедливого возмездия, никто не сможет забыть, что сделали для торжества общего дела Ваше величество и достойный восхищения бельгийский народ».
Что касается немецкого генерального штаба, то у него другая вера считаться с правдой. Сегодня утром агентство Вольфа распространяет следующее сообщение: «Операции последней недели, которые могут быть опубликованы в деталях, привели к новому сражению, развертывающемуся благоприятно для наших армий. Неблагоприятные для нас известия, всячески распространяемые союзниками, ложны». Вот как осведомляют Германию! Агентство Вольфа старательно умалчивает здесь о том, что сегодня германские армии останавливаются в своем отступлении. Они использовали несколько часов отдыха, данного нашим войскам; пожалуй, лучше было бы, несмотря на неизбежное утомление солдат, иметь смелость заставить их подождать еще немного с отдыхом. Немцы заняли позицию на линии, идущей от возвышенностей на север от Эны, далее – между Уазой и Берри-о-Бак и до холмов на север от Вердена. Эта линия проходит на востоке у подступов к Реймсу. На этом новом фронте неприятель уже организует свое сопротивление. Одно лишь его правое крыло лишено прикрытия и плохо связано с центром. Нашей 4-й армии и английской армии отдан приказ тревожить его и стараться окружить его через Пюизалейн и Карлепон.
Вторник, 15 сентября 1914 г.
Один из офицеров связи, командир Эрбильон, привез мне два знамени, отнятые у немцев. Пользуясь случаем, он сказал мне, что генерал Жоффр жалуется на некоторые купюры, произведенные военным министром в сводках главной квартиры, часто носивших несколько дифирамбический характер. Я отвечаю ему, что война далеко не закончена, что к тому же мы сделали ошибку, прервав преследование неприятеля, и что не имеет смысла возбуждать в стране ложные надежды, представляя дело так, будто неприятель бежит в беспорядке*. Возможно, что командир Эрбильон не принадлежит к числу тех, у кого надо исправлять их преувеличения, но у него есть товарищи в главной квартире, которых победа буквально опьянила и которые считают, что кампания уже закончилась.
Вчера в L’Independant des Pyrenees Orientales появилась статья за подписью Эммануила Брусса, в которой содержится следующая тирада (автор передает ее как слова своего приятеля): «В Бордо пьют шампанское, курят, веселятся, тогда как там, на фронте, наши бедные солдаты идут в огонь, чтобы обеспечить благополучие этих господ. Еще полбеды, если оргии устраиваются в залах ресторанов, но в воскресенье на улицах Бордо видели министров, возвращавшихся с пикника в Аркашоне с дамами и разъезжавших в засыпанных цветами автомобилях, причем у руля сидели военные». Кажется, генерал, командующий 16-м округом, приостановил за эту заметку выход газеты на один месяц. В совете министров Мильеран и Мальви сократили срок запрещения газеты до нескольких дней. Все министры протестовали, даже негодовали против этой выходки газеты, называли ее сплетнями и баснями. После заседания меня отвел в сторону Мальви. Он рассказал мне, что, чувствуя себя не совсем здоровым, поехал в воскресенье после обеда к приятелю в Аркашон и что, когда он собрался в обратный путь, местные общества, узнав о его присутствии, поднесли ему цветы. Он с большой энергией утверждает, что ничего другого не было. Впрочем, кроме него, никто не говорил мне, что в статье имелся в виду именно этот министр.
