Антверпен надеется держаться еще восемь дней. От нас настоятельно требует принять все меры, будь то для того, чтобы выручить Антверпен той или иной быстрой диверсией, будь то для того, чтобы помочь бельгийской армии в ее вынужденном отступлении*.
Однако наши диспозиции были еще раз изменены. Генералу Жоффру внезапно пришла счастливая мысль послать в Бельгию вместо территориальной дивизии Парижа одну бригаду морских частей. Они до сих пор не имели случая участвовать в морских сражениях. Они одинаково хорошо будут биться на бельгийской территории, как и на далеких берегах.
Португальское правительство предложило Англии предоставить в распоряжение командующего британскими силами во Франции одну дивизию с артиллерией*. Однако пройдет, конечно, некоторое время, пока последние окажутся на английском фронте.
Внезапно из Антверпена приходит с пометкой «весьма срочная» новая телеграмма*. В Антверпен прибыл умный и стремительный британский морской министр Уинстон Черчилль. Он беседовал с королем и министрами и добился от них временного сохранения статус-кво: полевая армия не уйдет тотчас. Черчилль обязался доставить в трехдневный срок 7000 солдат помимо 2000 человек морских частей, которые он уже привел с собой в Антверпен. Через семь дней английское правительство пошлет, кроме того, 60 000 солдат, в том числе две кавалерийские дивизии; вместе с ожидаемыми двумя французскими дивизиями это доведет войска союзников приблизительно до 100 000 человек.
Я снова беседовал с генералом Годеном. Независимо от 150 снарядов на орудие, которые останутся у нас после 10 октября, у нас имеются 60 непочатых партий по 6000 снарядов, 30 000 снарядов в Бурже, затем продукция от 1 по 10 октября, то есть 110 000 снарядов, 100 000 гранат в производстве в артиллерийских мастерских, 90 000 снарядов в Париже и 100 000 гранат в Дуэ, если возможно вывезти их. Итак, как ни слабы наши ресурсы, они, если ускорить производство, не так уж скудны, как боялся Жоффр. Генерал Годен наводит через районных командиров и префектов справки во всех департаментах, есть ли в них заводы, которые могли бы взять на себя немедленные заказы.
Наконец, после настойчивых, ежедневно повторяемых просьб правительство и главная квартира дали мне exeat (разрешение уехать), столько раз откладываемое. Решено, что завтра я отправляюсь с Мильераном к армиям на фронте. До сих пор ни один президент республики никогда еще не совершал официальных поездок без сопровождения министра, последний следовал за ним как тень, президент не имеет права остаться без него. Я счел нужным считаться и теперь с этой традицией. Но если в будущем я опять натолкнусь на столько препятствий, я освобожусь от этой кабалы, которая в конце концов не предписывается конституцией. Новый Шамиссо при желании напишет книгу о моем приключении.
Глава 8
Посещение главной квартиры в Ромильи. – Генерал Фош назначен заместителем главнокомандующего. – В английской главной квартире. – В армии Франше д’Эспере. – В армии Монури. – Развалины Санлиса. – Генерал Гальени и укрепленный лагерь Парижа. – Возвращение в Бордо. – Смерть Альбера де Мена. – Отступление бельгийской армии. – Бельгийское правительство в Гавре. – Первые бои на Изере
Воскресенье, 4 октября 1914 г.
Укороченное заседание совета министров из-за моего отъезда. Наскоро завтракаю. Приветливо раскланиваясь, прощаюсь с населением Бордо. Мы с Мильераном садимся вместе в военный автомобиль. На месте шофера сидит механик из запасных, это не кто иной, как сын Мореля, директора банка земельного кредита; рядом с ним молодецкого вида капитан спаги, это Думейру, прикомандированный к канцелярии военного министра. Во второй машине за нами следуют Вивиани с генералом Дюпаржем. Затем в последней, третьей, машине едут директор охранной полиции Ришар и несколько его молчаливых сотрудников, которых я называю своими ангелами-хранителями.
Полным ходом мы проезжаем Ангулем и Пуатье, улицы которых кишат солдатами территориальных войск, праздными и старающимися придать себе сугубо военный вид, а также солдатами из запасных батальонов и молодыми рекрутами. У входа в города нас с серьезным видом останавливают караулы и важно проверяют наши пропуска. В проезжаемых нами местностях жизнь как будто идет своим нормальным ходом, и, если бы не мелькающие на каждом шагу запыленные мундиры, ничто не напоминало бы нам про войну.
Мы приезжаем в Сент-Мор, где два года назад я сопровождал президента Фалльера на больших маневрах мирного времени и где мы завтракали с великим князем Николаем Николаевичем в большом зале, разукрашенном флагами*. По профессиональному долгу русский генералиссимус говорил тогда генералу Жоффру о возможности войны, в которой русским и французским армиям придется воевать вместе и защищать обе союзные нации. Но как мало вероятной казалась нам тогда эта гипотеза. Нам казалось, что существования Тройственного согласия достаточно для сохранения мира! И вот, несмотря на все наши усилия, наши союзы должны теперь доказать свою действительность на полях сражения; теперь я отправляюсь смотреть не безобидные маневры и буду слышать не холостую пальбу из пушек.
В Туре мы обедаем в здании военного командования. Командует округом генерал Полин, лотарингец из Метца. На фронте он командовал 17-м корпусом в 4-й армии (де Лангль де Кари) во время жарких боев 21 и 22 августа на Семуа и в лесу Люши. В густой туман его застигли врасплох войска неприятеля, о присутствии которых ему не было сообщено. В результате поражения, за которое он не был лично ответствен, он, как и столько других, был представлен в распоряжение министра. Главнокомандующий должен был поступать таким образом, производить огулом чистку командного состава. Вынужденный ударять быстро и сильно, он, возможно, совершил невольно ошибки и несправедливости. Но разве высшим законом не является теперь спасение родины любой ценой?
В Туре офицер связи комендант Эрбильон приехал к нам с известием, что положение в районе Арраса продолжает оставаться серьезным, если не тяжелым. Как и надо было опасаться, немцы снова взяли Дуэ. Для защиты этого города надо было перебросить 21-й корпус в район Лилля и сделать попытку обойти немецкие войска, у которых шел бой с отрядом Мод Гюи. Однако этот корпус удалось подвезти только далеко в тылу, к Сен-Полю, Мервиллю и Армантьеру, причем ему даже пришлось чуть ли не тотчас же отойти еще дальше на юг, в окрестности Лана, где он укрепился на высоте Нотр-Дам-де-Лоретт. Итак, это, как видно, начало натиска немцев на северо-запад и по направлению к морю. Кроме того, нами перехвачено радио следующего содержания: «Его величество желает, чтобы завтра, 4 октября, его кавалерия была в тылу у неприятеля». Сегодня 4 октября. Как был выполнен этот приказ кайзера? Командир Эрбильон еще не знает этого.
В восемь часов вечера мы отправились дальше. В прекрасную звездную ночь мы едем по залитому лунным светом берегу Луары; проезжаем Блуа с его замком, покрытым белесоватой дымкой. Ночное очарование этого сада Франции не раз заставляет нас забывать призраки войны, пока мы не приехали в Орлеан, где наши грезы рассеялись перед официальным гостеприимством префектуры.
Во время этого переезда я в промежутке между двумя умиленными приветами ландшафту долго беседую с Мильераном о военном снаряжении, о тяжелой артиллерии, о пулеметах, обо всем том, что нас заботит и, можно сказать, даже терзает. В этом разговоре с глазу на глаз к Мильерану снова вернулась нотка дружеской откровенности, как в былое время нашей близости, и его отчасти покинула та молчаливость, в которую он любит замыкаться на заседаниях совета министров.
