Пятница, 9 октября 1914 г.
Главнокомандующий в следующих выражениях сообщает военному министру о бомбардировке Кло: «После грабежей и вандализма – акты хулиганства. Немцам мало было разрушения Реймсского собора. Недавно они взломали в Нюбекуре фамильный склеп семьи президента республики, а вчера они бомбардировали частный дом президента в Сампиньи; они систематически обстреливали его с высот на правом берегу Мааса близ Сен-Мигиеля из тяжелых дальнобойных орудий. Выбор этой цели не оправдывался никакими военными соображениями; доказательство – тот факт, что пострадал только дом президента. Можно сказать, немцы сами щадили до сих пор остальные строения в этой деревне». Я хотел бы, чтобы эти слова оказались правильными и Сампиньи остался цел. К несчастью, маловероятно, что разрушительное неистовство неприятеля надолго удовольствуется Кло.
Весь день разбираю документы, пришедшие во время моего отсутствия в бордоскую префектуру. 6 октября в Антверпене состоялось заседание высшего совета обороны под председательством короля и в присутствии Уинстона Черчилля. Положение было признано очень тяжелым. Неприятель располагает двумястами орудиями и может уничтожить город. Решено, что армия вместе с королем выйдет по направлению к Генту. Это движение Жоффр советовал произвести, оно было приостановлено по требованию английского министра*. Действительно, бомбардировка Антверпена началась еще третьего дня вечером и с тех пор продолжалась с неслыханной силой. Большая часть фортов еще держится. Эвакуация армии происходит с 6-го в удовлетворительных условиях*. Генерал По прибыл в Остенде. Он счел целесообразным не вводить морские части в бомбардируемый город и направил их в Гент*. Со своей стороны, Жоффр распорядился отправить 87-ю дивизию территориальных войск в район Поперинге. Ей дано задание немедленно установить контакт с морскими частями и с бельгийскими войсками и, таким образом, облегчить выход всей армии из Антверпена. Де Броквилль оценивает потери бельгийцев с начала враждебных действий в пятьдесят тысяч человек*.
Губернатор Таити телеграфирует, что Папаэте был 22 сентября бомбардирован двумя германскими крейсерами «Гнейзенау» и «Шарнхорст». Благодаря принятым мерам крейсеры не могли войти в рейд. Они отплыли, выпустив в город около ста пятидесяти снарядов, которыми сожгли торговый квартал города. «Вот каков Папаэте: дворец королевы в зелени, бухта с высокими пальмами, зубчатые силуэты высоких гор». Что скажет Лоти? «Таити, Бора-Бора, Океания, боже мой, как все это далеко!»
Палеолог снова вел беседы с Сазоновым по поводу ближайших русских наступательных операций*. Он беседовал также с начальником генерального штаба генералом Беляевым. Со вчерашнего дня, то есть с 8 октября, сражение должно было развернуться во всю свою ширь. Оно будет продолжаться по меньшей мере пятнадцать дней, то есть примерно до 25-го. Если русская армия окажется победоносной, можно ожидать, что к 6 ноября она дойдет до широты Бреславля, если не далее на север. Но генерал Беляев старательно подчеркивал гипотетический характер этих предсказаний. Император Николай выехал из Царского Села на театр военных действий. Он желает подтвердить этим, что операции против Германии вступают в решающую стадию*. Он не возьмет на себя фактического командования армией. Он лишь объедет фронт, чтобы подбодрить свои войска*. Итак, лишь теперь русские настоящим образом вступают в войну. До сих пор медленная концентрация их войск позволяла им только отдельные попытки. Тем не менее они разбили немецкие армии при Августово и помешали им перейти Неман. В Карпатах они продолжают преследовать и уничтожать арьергарды австро-венгерских войск*.
Суббота, 10 октября 1914 г.
Во время моего отсутствия из Бордо граф Альбер де Мен скончался от разрыва сердца. Он хворал уже давно, но волнения последних недель, несомненно, ускорили развязку. Он сохранил все обаяние своего удивительного таланта. Если он не был уже в состоянии выступать в палате или в стране, выступать с теми прекрасными речами, которым не могли не рукоплескать даже противники, то он ежедневно писал в Echo de Paris и в Le Gaulois статьи, проникнутые горячим патриотизмом. Это был человек очень возвышенной души. Я знал такие черты его характера, которые неизвестны публике и свидетельствуют о его исключительной чуткости и тонкости. Его пламенные католические убеждения не мешали ему воздавать должное противникам. Он был прежде всего французом, и правительство республики всегда находило его на своей стороне, когда дело шло об интересах нации. Я счел своим долгом присутствовать лично при его похоронах, совершенных по церковному обряду; впрочем, на них присутствовали также председатели обеих палат и большинство министров. Погребение состоялось временно на кладбище Шартрез. Поль Дешанель произнес очень прочувствованное надгробное слово.
Ввиду этих похорон заседание совета министров было перенесено на послеобеденные часы. На этом заседании мы узнали из телеграмм Жоффра и Клобуковского* о падении Антверпена. Неприятель вступил в город раньше, чем ожидали. Форты Шельды еще держатся. Город очень пострадал от канонады. Многие жители отплыли по реке в Голландию или Англию, они уезжали с криками: «Да здравствует Бельгия!»
Жоффр предлагает правительству, чтобы английские войска, новые и старые, которые будут оперировать на оставшейся свободной части бельгийской территории, находились под командованием маршала Френча, бельгийские войска оставались под начальством короля, а все французские войска в Бельгии и в Северной Франции были поставлены под начало генерала Фоша, который обеспечит связь с союзными армиями. Правительство поддерживает в Лондоне и Остенде это предложение. К несчастью, наша кавалерия должна была отступить к Бетюну для прикрытия прибывающей английской пехоты. Это, увы, сорвало или в лучшем случае отсрочило наши попытки установить связь с бельгийскими войсками. На другом конце, в Воэвре, все наши усилия освободить Сен-Мигиель через Сент-Аньян и Апремон остаются пока бесплодными.
Получил от румынского наследного принца совершенно неожиданную для меня телеграмму: «Президенту Пуанкаре, Бордо. С чувством глубокой скорби сообщаю вам, господин президент, печальное известие о кончине короля Кароля, моего возлюбленного дяди. Фердинанд». Я тотчас отвечаю выражением соболезнования наследному принцу и Румынии, но, признаться, смерть этого государя, столь страстного германофила, не погрузила меня в большую печаль.
Воскресенье, 11 октября 1914 г.
Наконец я узнал действительные обстоятельства, которые повлекли за собой взятие Сен-Мигиеля. Немцы давили на наш фронт вокруг Вердена в двух направлениях: одно – на западе, к Аргоннам, другое – на юго-востоке, к Маасским высотам, надо полагать, с целью окружить и осадить эту крепость. 8-й корпус, стоявший в Сен-Мигиеле и окрестностях, был спешно снят нами и переброшен в Аргонны, где грозила опасность; на правом берегу Мааса, между Виньелль и Сен-Мигиелем, осталась только дивизия запаса. Немцы без труда воспользовались этим, немедленно пробрались по холмам и откосам к городу и проникли в него без боя. Что касается форта, то немцы явились туда не из Сен-Мигиеля, они атаковали его с тыла, у выхода из леса, и после бомбардировки взяли его. Главная квартира уже не приписывает ошибки генералу Саррайлю, который вынужден был бороться на два фронта сразу и не имел для этого достаточно сил: но она признает, что мы были застигнуты врасплох на холмах и что эта неудача может иметь серьезные последствия. Железная дорога из Лерувилля в Верден и боковой канал Мааса отрезаны теперь на уровне Сен-Мигиеля. Это сделало невозможным сообщение между Верденом, с одной стороны, и магистралью Париж – Панси с каналом от Марны к Рейну – с другой. В действительности укрепленный лагерь осажден на востоке со стороны Воэвры, на юге – со стороны долины Мааса. Можно, стало быть, ожидать, что рано или поздно немцы поведут атаку с северо-запада и попытаются отрезать железную дорогу из Шалона в Верден, чтобы таким образом совершенно изолировать крепость. В то же время падение Антверпена даст им возможность перевезти из Этена свои большие осадные мортиры, так что в скором времени надо, несомненно, ожидать усердной бомбардировки фортов Вердена.
