Воскресенье, 25 октября 1914 г.
Наша атака перед Ипром отбита неприятелем, имевшим на своей стороне численное преимущество; немцам даже удалось переправиться через Изер между Ньюпортом и Диксмюде. Кроме того, в своих радио они хвастают, что заняли Армантьер и Бейлель.
Вивиани, замещающий отсутствующего министра внутренних дел Мальви, сообщает на заседании совета министров об инциденте, который вызван был присутствием в одном из парижских ресторанов Кайо, мобилизованного на фронт в качестве офицера-казначея. Узнанный несколькими лицами, он, кажется, подвергся оскорблениям действием со стороны толпы. Полиция должна была вмешаться, чтобы избавить его от непростительных актов насилия. Два социалиста, Груссье и Кашен, рассказали об этом происшествии группе депутатов Сенского департамента; как сообщает в письме Галли, они без всякой снисходительности отнеслись к позиции и речам Кайо, который, даже в военной форме, резко, а главное пессимистично отзывается о правительстве.
Понедельник, 26 октября 1914 г.
Поль Камбон телеграфирует, что студенты университета в Глазго единодушно избрали меня лордом-ректором. Когда англичане и мы одержим победу, я поеду в Глазго поблагодарить за этот выбор.
Немецкие войска, переправившиеся через Изер между Ньюпортом и Диксмюде, не могли двигаться дальше. На запад от Вислы и севернее Пилицы немцы отброшены к Ловичу, Скерневицам и Раве. Итак, Франция, Бельгия и Россия имеют теперь небольшую передышку.
Сегодня в Париже состоялось ежегодное заседание пяти академий под председательством Поля Аппеля. Оно прошло с большим подъемом. Аппель, Рене Думик, Гомолль, Лакур Гайе произнесли прекрасные патриотические речи, а я не имел права присутствовать там и рукоплескать им.
Вторник, 27 октября 1914 г.
Во избежание новых инцидентов Мильеран предпочел не удерживать Кайо в рядах армии и предоставил его в распоряжение министра финансов; в свою очередь Рибо, чтобы утолить его жажду личной деятельности, предоставил его в распоряжение министра торговли Томсона, который намерен дать ему поручение за океаном. Чтобы задержать немцев на Изере, бельгийское правительство распорядилось затопить всю местность между рекой и железнодорожной насыпью. Шлюзы у Ньюпорта были изрыты, и вода послушно преградила дорогу неприятелю.
Среда, 28 октября 1914 г.
Возвратившиеся из своей поездки в восточные окраины, Бриан и Сарро вполне определенно говорят о том, что в Париже ведется глухая кампания против моего отъезда и моей неподвижности. Они одобряют мое желание возвратиться как можно скорее к армиям на фронте, и в конце концов не удалось убедить совет министров, что я был прав. Наконец поняли, что я был прав и что меня слишком долго связывали по рукам я ногам. Итак, правительство согласно, чтобы я отправился сегодня вечером в Париж вместе с Марселем Самба, который в восторге, что будет меня сопровождать, и Рибо, который отказался от мысли пробыть в Бордо до последних чисел ноября. Мильеран тоже приедет потом в Париж, и мы вместе с ним отправимся в Дюнкирхен и Фюрнес. Правда, Жоффр снова писал Мильерану, что преждевременное возвращение правительства в Париж может, по его мнению, стеснить нас в наших военных операциях. Он не возражает против нашего возвращения в Париж примерно 20 ноября, но он желал бы, чтобы мы выждали этот срок. Нет, нет, я и без того слишком медлил. А теперь распорядился известить бельгийское правительство и короля Альберта о своем предстоящем посещении. Кроме того, я и Мильеран встретимся в воскресенье в Дюнкирхене с лордом Китченером. Поль Камбон, информированный Делькассе, устраивает это свидание, на которое будут приглашены Жоффр и Френч. Впрочем, Жоффр, кажется, уже не требует назначения Вильсона на место Френча, чего бы нам, конечно, не удалось добиться.
Из главной квартиры нам телефонируют: «Армия Дюбайля заметно продвинулась вперед в лесу Лепретр, в лесу Айли и Апремонском лесу. Неприятель усиленно бомбардировал участки Сампиньи, Мекрин и Марботт». Что станет теперь с моими злосчастными коммунами в департаменте Мааса, жители которых вынуждены были оставить их и дома которых очутились теперь в непосредственной близости к линии огня? Увы, эти коммуны обречены на страдальческий удел и будут превращены в развалины. Марботт, Мекрин, Сампиньи – что останется от этих деревень, которыми когда-то ограничивался мой горизонт и вблизи которых я знал счастье?
Глава 9
В укрепленном лагере Парижа. – Встреча с лордом Китченером в Дюнкирхене. – Фош и маршал Френч. – Визит бельгийскому королю. – В Касселе и Брюэ. – В гостях у армий Мод Гюи и Кастельно. – Снова в Бордо. – Разрыв с Турцией. – Артиллерийский и авиационный материал. – Битва во Фландрии. – Снова отъезд из Бордо
Четверг, 29 октября 1914 г.
Вчера вечером выехал с министром финансов Рибо и министром общественных работ Марселем Самба поездом из Бордо, сегодня утром прибыл на вокзал инвалидов и немедленно отправился в Елисейский дворец, все еще пустынный и унылый, с голыми стенами. Моя преданная Бабетт, собачка-бриарка с длинной шерстью, весело приветствовала меня.
Принимаю в своем рабочем кабинете сначала военного губернатора, затем префекта Сены. Генерал Гальени кажется мне теперь несколько склонным к критике. Однако при всем том его замечания заслуживают внимания правительства и моего. Фронт слишком растянут, говорит он, завеса наших войск слишком слаба, «из кружева». Он убежден, что немцы бросят во Францию еще значительные новые силы. Я отвечаю, что мы вынуждены держать всю линию фронта от моря до Швейцарии, так как у союзников нет более мощных активов. Мы должны, продолжает он, спешно создать территориальные дивизии. Он считает, что их легко отправить в Париж и вверить его начальству. Берется обучить их и отправлять на фронт по мере того, как их будут требовать от него. Он сурово отзывается об «инерции» канцелярий военного министерства.
Деланье сообщает мне, кажется, не без доли злорадства, о кампании, которую, по его словам, ведут против меня «консервативная буржуазия и, в частности, круги адвокатуры и суда». Мне, как говорит он, не делают никаких конкретных упреков, но эти господа в плохом настроении и, естественно, ополчаются против меня. Это настроение, быть может, в большей мере результат расстройства экономической жизни, пролонгации моратория, застоя в делах, нежели ужасов войны. Оно проявляется в мягких, но непрекращающихся насмешках над «правительством в Бордо», причем олицетворением правительства охотно считают президента республики.
Извещенный офицерами связи о моем приезде в Париж, генерал Жоффр тоже явился провести со мной часок. Он, как всегда, вполне владеет собой, и его умышленный оптимизм нисколько не расстроен длительностью операций и их неопределенным характером. Он продолжает считать, что правительство не должно возвращаться теперь в Париж. Но приводимые им аргументы не кажутся мне безусловно убедительными, и я не скрываю от него своего мнения. Он теперь спокойнее, чем в последнее время, в вопросе о военном материале и снаряжении, хотя медленность производства все еще приносит разочарования. Он был очень встревожен событиями в Бельгии, но послал Фошу одно за другим подкрепления и считает, что с этой стороны опасность устранена. Он поедет со мной в воскресенье в Дюнкирхен и в понедельник в Фюрнес. Лорд Китченер велел передать мне, что будет счастлив встретиться с Жоффром, Мильераном и мною.
