Буржуа замечает, что Бриан, несомненно, сумеет ничего не обещать депутатам и обойтись при этом без угроз и что все уладится.
Пенелон признает, что пункт 304, вероятно, будет взят немцами. Что станется тогда с позицией Мортомм? Генерал Бертело говорил мне, что, если пункт 304 падет, положение Мортомм будет очень тяжелым.
Ужасающая неизвестность.
Бывший депутат и старый мэр Туля Дени, мобилизованный в чине капитана на службу в тылу, просит меня дать ему место в моей военной канцелярии! Я отвечаю ему вежливым отказом.
Понедельник, 8 мая 1916 г.
По словам Пенелона, Клемансо, который продолжает свою поездку по фронту в обществе своего брата Альбера и офицеров генерального штаба, в полном восторге, возносит генеральный штаб до небес и заявляет, что он прежде недооценивал его. Клемансо обвиняет парламентские комиссии в том, что они напрасно настояли на постройке железной дороги Неттанкур – Флери – Дюньи. Одним словом, он поклоняется тому, что ненавидел… Но надолго ли? Если бы его нынешние взгляды могли быть долговечными, какой мощной силой был бы он для Франции!
Фрейсине был у меня и рассказал следующее: по имеющимся у него частным сведениям, Сабахаддин утверждает, что турецкий посланник в Берне уполномочен обещать, что, если Россия откажется от Константинополя, турки прогонят немцев и откроют Дарданеллы.
Фрейсине находит, что Рибо должен использовать сражение под Верденом для выпуска нового займа.
Утром был у меня Дешанель и просил принять патронаж над франко-бельгийским комитетом, основанным по его инициативе. Мне не совсем ясны задачи этого комитета.
Вторник 9 мая 1916 г.
Совет обороны.
Изучение вопроса о контингентах не закончено. Жоффр нам детально объясняет, что он теперь приблизительно согласен с планом Саррайля, но находит этот план слишком широким, слишком разбросанным и хотел бы, чтобы Саррайль сжал его, однако ответственность должен взять на себя командующий восточной армией. Саррайль согласился действовать только с имеющимися в наличии силами.
Буржуа и Рибо не удовлетворены этим результатом. План Саррайля предполагает вводить в бой все войска и за недостатком контингентов не оставляет общего резерва; поэтому Саррайль не сможет использовать победу, если ему удастся прорвать болгарский фронт.
Буржуа и Рибо высказываются за отправку подкреплений Саррайлю. Жоффр и Кастельно протестуют и говорят, что нельзя снимать новые войска с фронта, на котором последует решение.
Бриан, Буржуа, Рибо и я отвечаем, что победа на Балканах привела бы к наступлению Румынии, запугала бы Болгарию и нанесла бы Германии моральный удар, чреватый серьезными последствиями.
Жоффр огласил полученное им от Робертсона письмо, в котором последний требует, чтобы план Саррайля был сообщен английской восточной армии и предварительно согласован между Англией и Францией. Письмо показывает, что англичане еще далеко не склонны принять участие в наступательных операциях на Балканах.
Я настаиваю на скорейшем согласовании с англичанами этого принципиального вопроса и замечаю, что можно было бы при этом случае указать им на желательность отправки двух английских дивизий из Египта в Салоники для создания резерва, одновременно можно было бы настаивать в Петрограде на отправке двух русских бригад.
По вопросу о русской бригаде никаких возражений. Морское министерство принимает меры для ее транспортировки. Но относительно английских дивизий Жоффр заявляет, что они не имеют снаряжения для операций на Балканах, и Кастельно подчеркивает, что они будут полезнее во Франции, чем в Салониках.
Во Франции имеются сорок семь английских дивизий, из Англии должны прибыть еще три дивизии, и пять остаются в Египте. Совет постановляет, что вопрос о двух английских дивизиях будет разрешен на ближайшем заседании совета министров.
Кастельно, который прежде полагал, что решение возможно только на востоке, совершенно изменил свое мнение, с тех пор как Саррайль стоит во главе восточной армии.
Я требую точных сведений о потерях под Верденом. Кастельно достает из кармана записную книжку и зачитывает следующие цифры, не соответствующие тем, которые были даны нам раньше.
25 апреля: 125 тысяч пленных, 16 594 убитых, опознанных на наших позициях, 57 142 раненых, эвакуированных в наши госпитали, и 51 или 52 тысячи без вести пропавших.
Не исключена возможность, что немцы действительно взяли то количество пленных, какое они указывают.
Если Верден будет взят, какое несчастье! Если он будет спасен, сможем ли мы когда-либо забыть, какой ценой?
Я очень твердо и даже резко заявляю совету, что считаю недопустимой недостаточную осведомленность правительства, и выражаю сожаление, что не могу сам отдавать приказы. Все согласны со мной, но никто не дает приказаний.
Затем мы рассматриваем данные о снаряжении. Я настаиваю на форсировании производства снарядов для тяжелых орудий 155-миллиметрового калибра, а равно и самих орудий. Бриан предлагает Року созвать в ближайшие дни директоров заводов на набережной Д’Орсе, чтобы поднять их активность.
Посетил госпитали, один – в предместье Сен-Оноре, которым заведует г-жа Дитц, другой – на Иенском проспекте, которым заведует г-жа Томсон.
Клемантель, который на днях уезжает в Италию для согласования некоторых вопросов со своим итальянским коллегой, зашел ко мне и между прочим прочитал мне письмо, полученное им от сына – офицера под Верденом. Главная квартира отказалась от системы «мория» <«непрерывной цепи»>, которую раньше применял Петен и которая давала воинским частям возможность уходить на отдых в тыл, оставаясь на линии боя лишь немного дней. У Петена отобрали часть войск под предлогом, что он употреблял большую часть на защиту Вердена. Результат: на некоторых частях верденского фронта солдаты начинают утомляться и здесь возможны прискорбные инциденты. Я предлагаю Клемантелю остаться до четверга, чтобы поднять этот вопрос на совете министров и, в частности, перед Роком. Боюсь, что за подготовкой наступления могут упустить из виду первостепенное значение успеха под Верденом.
Галли говорит мне, что в большей части армии безрассудно растрачивают припасы и материалы.
Мильвуа снова говорит мне об окопных орудиях. Он договорился с Роком относительно новых испытаний их.
Среда, 10 мая 1916 г.
Леон Буржуа сообщает мне слова генерала Петена министру Пенлеве: «Я считаю, что в этом году невозможно предпринять серьезное наступление». Буржуа, как всегда, большой патриот и враг всяких пессимистических гипотез, не согласен с этим мнением.
Эрбильон сообщил мне цифру наших пленных в Германии, по апрельским данным. Она колоссальна: 347 тысяч человек.
Вернувшийся из Италии Шарль Луазо говорил мне, что лондонское соглашение о вступлении Италии в войну, став известным в Австрии, было использовано австрийским правительством. Последнее представило дело католикам-кроатам таким образом, будто их приносят в жертву православным сербам. Луазо считает, что нельзя будет создать великой Сербии, не дав религиозных гарантий австрийским славянам-католикам. Он, как и Барес, считает, что Италия нас надувает, что все, что мы делаем сейчас вокруг поездок ее министров и парламентских деятелей, банкеты, тосты, не дает вам никаких выгод.
