Я обращаю внимание на то, что палата, по всей вероятности, намерена подвергнуть обсуждению вопрос о Вердене и что это создаст полную анархию. Но Бриан, конечно, считает, что я слишком трагически смотрю на вещи.
Он зачитывает запрос Маргена, которому генерал Эмбер отказал в праве свободного передвижения в округе Сент-Менегульд. Но из дела, которое находится у Бриана, видно, что Марген прогуливался в своем округе в форме майора артиллерии. Кроме того, он обратился к жителям двух коммун с письмами, копии которых попали в руки генералу Эмберу. В них он прямо называет всех генералов тупицами. Наконец, он грозил генералу Эмберу, под началом которого он находится, интерпелляцией в палате. Генерал Эмбер желал открыть следствие по делу Маргена, но Жоффр требует только, чтобы Маргену предложили выбрать между депутатским мандатом и военной службой. Совет принимает решение в этом смысле.
Греция, не доверяя итальянским офицерам в Корфу и опасаясь, что Италия никогда не эвакуирует этот остров, хлопотала перед Брианом о том, чтобы мы оставили там офицера высшего ранга, то есть генерала. Французское правительство поспешило ответить, что мы останемся в Корфу с целью обеспечить эвакуацию острова и исполнить желание Греции.
Генерал Рок излагает первые результаты своего обследования по вопросу о Вердене. 16 августа генерал Герр в письме к генералу Дюбайлю указывал на вероятность атаки и просил о поставке двух резервных дивизий. Ему немедленно дали все, о чем он просил. Я затребую у Рока все документы этого дела.
По данным Петена, с начала операций под Верденом до 25 мая мы потеряли 600 офицеров и 22 743 солдата убитыми, 1944 офицера и 73 тысячи солдат ранеными, 1 тысячу офицеров и 53 тысячи солдат пропавшими без вести. Но, с другой стороны, по данным станции Сен-Дюбье, эвакуировано 13 500 эшелонов в составе 32 тысяч больных и 103 тысяч раненых. Цифра 103 тысячи намного превосходит число раненых, указанное Петеном. Приходится допустить, что в 53 тысячи, числящиеся в армии пропавшими без вести, вошел список эвакуированных раненых; это возможно, так как раненые часто эвакуируются сами без всякого контроля. Но все это очень неясно.
Одэу, председатель Швейцарского комитета по возвращению на родину гражданских военнопленных, очень достойный и почтенный протестант, излагает мне результаты, достигнутые его усилиями, великодушием его соотечественников и их единодушными симпатиями к Франции. Я горячо благодарю его.
Сегодня в палате среди двух-трех главных застрельщиков закрытого заседания выступил Морис Сюркуф, офицер штаба Фоша… Генеральская клиентура – язва демократий.
Приказом Фоша генералам Файолю и Мишле поручено подготовить наступление на тот случай, если французы будут в нем участвовать. Мишле написал Дюбо, что желает говорить с ним и что сейчас всякая ошибка будет гибельной.
Мильвуа снова говорил со мной об окопных орудиях, а именно о пушке Арше. Он требует подвергнуть ее новым испытаниям в Бурже.
В девять часов вечера выехал с Самба из Парижа. Он рассказывает мне, что Бриан сегодня на совещании с представителями фракций согласился в принципе на закрытое заседание, но делегаты обязались изменить устав палаты. Самба считает это решение удачным. Я не разделяю его взгляда и боюсь, что мы пошли по опасному пути. Бриан лавирует и хитрит. Никогда еще не было так важно идти прямым путем.
Впрочем, Самба, видимо, боится, что кабинет недолговечен. Он видит только две возможные комбинации. Министерство Клемансо он исключает, считает, что оно было бы роковым. Он предвидит возможность министерства в духе Пишона или министерства Барту, против которого социалисты будут не очень ретиво бороться. Барту, по словам Самба, заявил ему однажды, что при моем доброжелательном противодействии скоро станет председателем совета министров; в этой гипотезе нет ничего нелепого. Самба, однако, желает сохранения нынешнего министерства, но считает, что Бриан чувствует себя неуверенным в палате и не оказывается на высоте своего таланта.
Я забыл отметить, что на днях отклонил декрет, исключавший, по предложению главной квартиры, капитана Альбера Клемансо из числа офицеров. Я спросил, была ли эта мера принята по прошению Клемансо. По наведенным справкам оказалось обратное. Ссылались на его неспособность к военному делу! После двух лет войны открыли эту неспособность, точно Альбер Клемансо вдруг потерял способность исполнять те обязанности, которые были возложены на него в отряде лотарингской армии. Глупая и мелочная месть! Генерал Рок даже не был осведомлен о том, что его заставляют подписать. Он благодарил меня за то, что я избавил его от большой неприятности.
Воскресенье, 28 мая 1916 г.
Приехали в Неттанкур в три четверти восьмого. Здесь пересели в другой поезд и отправились по новому пути, который свяжет Неттанкур с Дюньи. Путь доведен пока лишь до Флери.
Генерал Эмбер, ожидавший нас в Неттанкуре, сопровождает нас. На трассе пути имеются крутые повороты и подъемы, которые не позволяют делать больше 30 километров в час. В иных местах мы еле делаем 15 километров в час, так как во многих местах еще продолжаются работы.
Во Флери мы пересели в автомобили. Сделали остановку в Суйи, где несколько минут беседовали с генералом Нивеллем. Я пригласил его к завтраку в моем поезде на половину первого.
От Ламма до Дюньи путь почти закончен. Мы сели на моторизованные дрезины и довольно быстро доехали на них до долины Мааса. Разрыв приблизительно в 15 километров между Флери и Ламмом будет, говорят, заполнен до конца июня. Дорога уже используется до Флери для провоза провианта и для движения санитарных отрядов.
Во Флери помещается крупная санитарная часть; я посетил ее. Вручил военные кресты служащим и солдатам железнодорожной команды.
Самба рассказывает мне, что в палате много разговоров о Бриане и что его очень осуждают за его политику в отношении Греции.
В воскресенье Рок уговорил Жоффра согласиться на созыв военного совета с участием одних Хейга и Фоша, но без Петена и Франше д’Эспере. Рок мотивировал это тем, что не желает беспокоить Петена. Пенелон, со своей стороны, сообщил мне, что Жоффр подписал с Дугласом Хейгом протокол, согласно которому англичане должны выступить 20-го, но в протоколе вовсе не указано, что они выступят одни.
После завтрака мы с генералом Эмбером поехали в автомобиле в Сент-Менегульд. Там он нас покинул и отправился обратно в Неттанкур, а мы взяли с собой генерала Антуана, командующего 10-м корпусом.
Я решил посетить батарею 120-миллиметровых орудий. В числе ее канониров служит Альбер Бранжье, лакей из Елисейского дворца. Он недавно приезжал в отпуск и говорил, что никто из начальников ни разу не бывал на месте его службы и что там нет никакого убежища.
Через Вьенн-ла-Вилль, опустошенный и разрушенный, и Сен-Тома мы приехали до траншейных ходов и идем по ним под треск ядер. Нас сопровождают генерал Эннок, один из моих старых товарищей по школьной скамье в Бар-ле-Дюке, и генерал Кабо.
Дошли до оврага, по которому протекает ручей. К одному из склонов прилепились несколько хижин артиллеристов. Батарея Альбера Бранжье тут же рядом. Его товарищи и он заняты рытьем убежищ. Я подозреваю, что эту работу приказано было сделать по случаю моего посещения, во всяком случае, это должно было быть сделано давно.
