Вильмот и аббаты Веттерле и Коллин просят меня председательствовать на торжественном заседании, которое состоится 9 июля в Сорбонне в честь эльзасского оппозиционера, депутата рейхстага Прейсса, умершего в Мюнхене в результате жестокого обращения немцев.
Сын бывшего посла Нелидов, российский посланник в Бельгии, едет в Гавр. Еще месяц тому назад он был российским посланником при Ватикане. По его мнению, папа теперь больше верит в победу союзников и не намерен в данный момент предлагать свое посредничество.
Пенелон извещает меня, что 7-й и 10-й немецкие корпуса покинули наш фронт и переброшены в Россию.
Прискорбная стычка в Лиможе. Я еще не знаю настоящих причин этого инцидента.
С закрытым заседанием парламента еще не кончено. Виолетт выступал с нападками, ему отвечал генерал Рок. Военный министр телефонирует мне, что ему удалось вызвать патриотическую манифестацию палаты, подобную тем, какие происходили в начале войны. Но он говорил только о военных вопросах. По договоренности с Брианом он собирается коснуться завтра вопросов иностранной политики. Он изложил взаимоотношения между правительством и главной квартирой, отметил, что будет проведена дальнейшая чистка канцелярий в Шантильи, но заявил, что было бы преступлением и безумием снять Жоффра в момент, когда разворачиваются операции, согласованные под его председательством между союзными штабами. «Движение на различных скамьях», оратора прерывали, но в конце концов раздался взрыв аплодисментов, вся палата аплодировала военному министру.
Бриан считает, что теперь неизбежно закрытое заседание сената. Он намерен назначить его на ближайшую субботу. «В таком случае, – заявил Рибо, – я буду требовать бюджета на один месяц, а не на три, как я требовал в уже внесенном мною законопроекте». Но сенат собирается на следующей неделе. Если правительство ограничится требованием бюджета на один месяц, палаты сочтут этот новый порядок окончательным и будут вотировать лишь ежемесячные кредиты. Но это серьезное неудобство отступает на задний план перед новой трудностью, порождаемой продолжительностью закрытых заседаний. Я напоминаю Рибо его недавние слова, что, если ему навяжут систему месячных бюджетов, он не согласится на нее. Совет министров принимает мою точку зрения и выносит такое решение, что Бриан попросит сенат отложить закрытое заседание на 2 июля, если сенат будет настаивать на подобном заседании.
Вторник, 20 июня 1916 г.
Как сообщает Рибо в совете министров, социалистический депутат Варенн предупредил его, что при голосовании месячных бюджетов социалистическая группа выступит с декларацией, в которой речь будет идти обо мне, а именно о моей речи в Нанси, в которой я требовал продолжения войны до победного конца. Я замечаю: «Конечно, я лишь выразил мысль правительства, и Мальви нашел целесообразным сообщить мою речь прессе. Если паче чаяния правительство не защитит меня перед палатой, оно создаст положение, совершенно неприемлемое для меня. Как президент я обладаю лишь немногими полномочиями, но те, которые у меня имеются, я по мере надобности использую». Бриан заявляет, что через несколько дней после моей речи в Нанси он выступал перед иностранными делегатами и говорил в том же духе, что и я. Это не помешало некоторым сенаторам утверждать, что президент пытался оказать давление на него.
Я докладываю об обращении ко мне эльзасцев и говорю, что во избежание новых нападок я не дал ответа до рассмотрения вопроса советом министров. Совет министров находит, что я должен согласиться.
Вивиани говорит о какой-то рекламе, организованной одной газетой в виде лотереи. По словам юристов, замечает Вивиани, всюду, где случай преобладает над соображениями разума, имеется лотерея. Я вполголоса говорю Комбу в шутку: «Кто знает, не является ли случай разумом провидения?» Он отвечает мне: «По Боссюэту, случай есть слово, которым мы прикрываем свое невежество».
Олар привел ко мне губернатора Новой Каледонии, полковника Брюне, служащего теперь по мобилизации в Салониках. По словам полковника, Саррайль вполне убежден, что наголову разобьет болгар, если ему разрешат предпринять наступление.
В закрытом заседании Бриан изложил внешнее положение. Заседание превратилось в триумф для него. Зато оно привело к провалу Делькассе, который как бы неожиданно вмешался в прения, но, по-видимому, подготовился к выступлению и имел при себе текст длинной речи.
Среда, 21 июня 1916 г.
По словам Леона Буржуа, объяснения, данные Брианом палате, носили сугубо личный характер. Он приписывал себе все заслуги, преувеличил роль правительства в ущерб Жоффру и даже, защищая главнокомандующего, благожелательно упоминал о сделанных ему (Бриану) возражениях и о мерах, принятых для ограничения полномочий Жоффра. Буржуа находит, что Бриан слишком склонил весы в пользу противников Жоффра, и просит Бриана найти случай восстановить равновесие. «Вот таков Бриан, – сказал он мне, – он все приносит в жертву непосредственному успеху, упивается своими ораторскими успехами, это большой парламентский деятель и прекрасный артист. Как жаль, что у него нет большего пыла в работе, большей точности ума и большей рассудительности в действиях».
Четверг, 22 июня 1916 г.
Закрытое заседание еще не закончилось. Принято решение о закрытии прений, но Дешанель подчеркнул, что закрытие прений не означает конца закрытого заседания и что оно будет продолжаться сегодня с двух часов. Сегодня утром соберутся фракции и попытаются прийти к соглашению относительно текста резолюции. Тардье составил и вручил Бриану проект резолюции, но не включил в нее вотума доверия. Бриан считает, что, если бы вставить это существенное слово, резолюция была бы приемлемой. Между тем она составлена в туманных выражениях. Это сделано, несомненно, умышленно, так как у Тардье прекрасный, ясный стиль.
Судя по тому, что мне рассказал после заседания совета министров Марсель Самба, вчерашнее закрытое заседание было гораздо менее благоприятным, чем предыдущие. Нуланс был агрессивен и сыграл на руку радикалам против Тома, возможно сам не желая этого. Он утверждал, что наша старая тяжелая артиллерия никуда не годится. Реплика Бриана тоже имела гораздо меньше успеха, чем его вчерашнее выступление.
В совете министров Бриан со свойственным ему оптимизмом заявляет о предстоящем вступлении Румынии в войну.
Жоннар говорит мне, что Бриан не виделся с ним с тех пор, как предложил ему назначение в Афины, и ограничился тем, что его два раза вызывали к Рибо.
Гристрам, сенатор от Северного департамента, утверждает, что Дюнкирхен все еще очень плохо защищен от воздушных нападений неприятеля.
Длинный, томительный день. После собрания представителей фракций, на котором присутствовал Бриан, закрытое заседание было возобновлено на два-три часа. Затем фракции снова собрались на совещание. Потом они вернулись на закрытое заседание и лишь к концу дня после мучительной работы остановились на тексте резолюции, многословном, туманном и нескладном. После этого было объявлено открытое заседание и приступили к голосованию. Вопреки надеждам Бриана, против резолюции голосовало значительное меньшинство, в том числе Оганьер, Чекалди, Абрами, Фавр, Бокановский, Марген, Мажино и др. Делькассе воздержался. Итак, Бриан не завоевал ни одного из своих противников и, к сожалению, пошел на уступку в самом важном пункте. Палата будет непосредственно назначать комиссаров с очень неопределенной и очень опасной миссией на фронте.
