Генерал Байу обращает внимание военного министра на те «непредвиденные (incalculables) последствия», которые могут произойти для экспедиционного корпуса от болгарской мобилизации (Мудрос, № 14). Из Бухареста наш военный атташе телеграфирует, что в связи с событиями в России происходит брожение среди гражданского населения Румынии. Только известие о предстоящей, хотя бы в более или менее отдаленный срок, отправке французско-английского экспедиционного корпуса может внушить уверенность греческому и румынскому правительствам, а пока этой уверенности у них нет. Только таким путем можно заменить отпавшую Россию (Бухарест, № 448). Болгарское правительство возвестило своим депутатам, что в самом близком будущем предстоит немецкое наступление на Сербию, что последняя будет раздавлена и у нее будут отняты болгарские территории, принадлежащие ей со времени Бухарестского трактата (София, № 509). Радославов прибавил, что Болгарии не грозят осложнения со стороны Греции и Румынии. «Нам даны, – сказал он, – самые официальные заверения на этот счет, мы можем быть спокойны относительно этих двух наших соседей» (София, № 510). Я написал Делькассе и советую ему категорически заявить через де Панафье королю Фердинанду и болгарскому правительству, что, даже если Греция воздержится, вооруженная интервенция союзников на Балканах неизбежна.
Пенелон вернул мои мысли к Франции. Он сообщил мне, что на всем протяжении фронта наша артиллерия с большим успехом пристрелялась к своим объектам, и теперь началась артиллерийская подготовка наступления. Это все, что я знаю. Я пишу Мильерану: «Четверг, 23 сентября. Дорогой друг! Как ты помнишь, совет министров вынес постановление, что мы затребуем у главной квартиры точную ведомость тяжелых орудий и их снаряжения, которые должны обслуживать новое наступление. Полковник Пенелон, которому я сообщил об этом постановлении, сказал мне, что требуемая нами информация не встретит никаких препятствий. Но сегодня он объявил мне, что генерал Жоффр опасается несоблюдения тайны и не желает, чтобы эти данные были сообщены нам до отдания приказа о наступлении. Мало того, даже тогда он пошлет их нам только при условии, что мы не сообщим их совету министров. Странно, что эти данные могут быть известны множеству офицеров, а правительству отказывают в них… Наше право и наш долг – знать, имеются ли налицо необходимые средства для успешного проведения и использования наступления, совершаемого исключительно по инициативе высшего командования. В противном случае ты несешь тяжелую политическую ответственность, а я столь же тяжелую моральную ответственность. В известной мере эта независимая позиция главнокомандующего может быть объяснена и оправдана его абсолютной уверенностью в успехе наступления. Он, очевидно, надеется, что сразу освободит всю национальную территорию. На это мне неоднократно указывали офицеры связи. Однако за последние несколько месяцев высшее командование совершило слишком много тяжких ошибок на Воэвре, в Шампани и Артуа, и поэтому мы не можем отказаться от заблаговременной информации.»
Еще сегодня, когда я пишу эти строки Мильерану, Жоффр пребывает в счастливой уверенности, что ему удастся прорвать неприятельский фронт и освободить Францию. В своем общем приказе № 43 от 23 сентября он обращается к войскам со следующими словами: «Солдаты республики! После месяцев ожидания, давших нам возможность увеличить свои силы и ресурсы, тогда как неприятель истощал свои, настал час атаковать и победить… Ваш натиск будет непреодолимым. В первом же порыве вы проникнете к батареям неприятеля, за его укрепленные позиции. Вы не дадите неприятелю передышки, пока не завершите победы. Итак, вперед! За освобождение родной страны! За торжество права и свободы!» Пожелаем, чтобы эти надежды осуществились. Но в тот момент, когда главнокомандующий писал свой приказ, Пашич призывает нас помочь Сербии (Ниш, № 709).
Пятница, 24 сентября 1915 г.
Полковник Пенелон представил мне, по поручению Жоффра, полковника Барреса, начальника авиационной части при главной квартире. Баррес жалуется на низкое качество наших истребителей и бомбовозов. Я написал товарищу министра Рене Бенару, указал ему на случаи перегревов мотора в пути и просил его серьезно обсудить это с полковником Барресом.
Депутат от Луары Мерлен и депутат от Луары и Эндры Фуше вернулись из Дарданелл, куда они ездили по поручению парламента, и сообщают мне о своих впечатлениях. Они находят безусловно необходимым значительное увеличение наших сил на востоке: надо послать еще пехотные части, самолеты, санитарные части.
Наш военный атташе в Лондоне телеграфировал вчера вечером военному министру (№ 113), что, прежде чем высказаться о помощи, которой требует от нас сербское правительство, английский кабинет запросил Китченера. Военный министр должен дать заключение, в каком размере Англия вместе с нами может оказать вооруженную помощь Сербии, если последняя действительно подвергнется нападению со стороны немцев и австрийцев, а также Болгарии. Британский генеральный штаб остановился на следующем предположении: Сербию атакуют 450 тысяч немцев и австрийцев, вся болгарская армия и эвентуально 100 тысяч турок. Помогают сербам 100 тысяч румын (остальная румынская армия охраняет трансильванскую границу), вся греческая армия и англо-французский экспедиционный корпус – последний, по подсчетам английского генерального штаба, не может превышать 300 тысяч человек. Китченер желает знать, пришел ли наш генеральный штаб к тем же результатам в своих подсчетах.
Я прошу Вивиани, Мильерана и Делькассе обсудить совместно со мной эту телеграмму. Они явились в сопровождении генерала Грациани. Мы решили немедленно дать знать Венизелосу, что мы посылаем одну дивизию для защиты железных дорог; решено также известить об этом Лондон. Вчера вечером Делькассе телеграфировал в Афины: «Желая дать возможность Греции выполнить свои обязательства по договору с Сербией в обстоятельствах, предусмотренных греческим премьером, французское правительство, со своей стороны, готово послать требуемые от него войска» (№ 443). Кроме того, Делькассе обратился также к России. Однако Сазонов, как всегда бросающийся от одного плана к другому, возымел теперь странную идею выжать у Сербии новые уступки в пользу Болгарии. Это значит играть на руку Германии (Петроград, № 1157).
Сегодня утром в Болгарии объявлена всеобщая мобилизация (София, № 517). Население охвачено беспокойством, но хранит молчание. Вчера Бопп встретился у Иовановича с сербским наследным принцем. Последний спросил нашего посланника: «Когда же нам будет известно решение союзников? Теперь не время для нот и демаршей, теперь настала пора действовать» (из Ниша, № 715). Братиану опровергает утверждение Радославова, что Румыния обязалась соблюдать нейтралитет (Бухарест, № 431).
У нас во Франции все последние пятнадцать дней стояла чудесная погода, а сегодня, накануне наступления, проливной дождь. «Gott mit uns» (с нами Бог), – скажут немцы.
Впрочем, Пенелон говорит, что, несмотря на этот потоп, наша артиллерия прекрасно стреляла и произвела сокрушительное действие. Завтра, в субботу, несомненно, начнется наше наступление. В ответ на требование, предъявленное военным министром от своего и моего имени, полковник вручил мне «вербальную ноту» 3-го бюро главной квартиры, помеченную вчерашним числом. Она носит несколько общий характер и перечисляет директивы, данные командующим группами армий: 1) прорвать неприятельский фронт; 2) добившись этой цели, немедленно приступить к стратегическому использованию прорыва; это будет облегчено заходящей линией нашего фронта от моря до Аргонн. Операции северной группы будут увязаны с наступлением англичан; эта группа должна стараться прорвать фронт неприятеля в районе Арраса на общей линии фронта между Ла-Бассе и Фише. Для этой атаки генерал Фош располагает 17 пехотными дивизиями, 2 кавалерийскими дивизиями, около 700 орудиями 75-миллиметрового калибра и 380 тяжелыми орудиями. Английская кавалерия должна действовать согласованно с нашей. 1-я английская армия ведет наступление главным образом в направлении Лоос-Уллуч и, кроме того, наступает в двух второстепенных пунктах на север от канала. 2-я английская армия производит с помощью двух дивизий демонстрацию на востоке от Ипра. Центральная французская группа наступает между массивом Моронвилье и Аргоннами, ее наступление охватит фронт 4, 2 и 3-й армий; в распоряжении этой группы 30 пехотных дивизий, 7 кавалерийских дивизий, 1200 орудий 75-миллиметрового калибра, около 850 тяжелых орудий. Дальнейшее продвижение этих армий будет облегчено атакой 5-й армии. Командующий центральной группой даст 5-й армии приказ идти в атаку, когда найдет это целесообразным, после вступления в действие 4-й и 2-й армий. Эта атака произойдет между Краоннским массивом и долиной Эны. Для этой операции 5-я армия располагает 6 пехотными дивизиями, почти 250 орудиями 75-миллиметрового калибра и таким же количеством тяжелых орудий. Эскадрильям наших бомбовозов дана директива разрушать важнейшие железнодорожные пункты, которые неприятель мог бы использовать для переброски подкреплений.
