Так как английское морское министерство не в состоянии было обеспечить провоз русских войск из Архангельска, Россия отказалась от этой мысли. Нам говорят, что эти войска получат более целесообразное применение в армии, которая будет сформирована в Бессарабии (Петроград, № 1281).
Саррайль телеграфирует, что, на его взгляд, главная часть сербской армии вот-вот подвергнется окружению. При тех силах, которые находятся в его распоряжении, он не считает возможным удаляться из Салоников и оперировать у Велеса или Ускюба.
Среда, 27 октября 1915 г.
Бриан рассказывает мне о своем визите к Клемансо. «Вы мне нравитесь, – сказал ему Тигр. – Я часто нападал на вас, но вы мне нравитесь. Вам случалось противоречить мне, вам даже удавалось убедить меня. С вами можно разговаривать. С Вивиани это невозможно, это человек без характера. Как мог президент республики мириться с таким главой правительства во время войны?» – «Однако в пользу его правительства высказался парламент, он его и поддерживал. Впрочем, президенту приходится теперь назначить нового главу правительства, так как Вивиани уходит. По этой причине я и пришел к вам и спрашиваю вас, согласитесь ли вы вступить в кабинет, который я должен составить?» – «Нет, никогда». – «Сильно сказано. Вы будете бороться против нового кабинета?» – «Я не говорю этого, я охотно буду помогать вам. Но я не могу согласиться вступить в министерство, в котором я не являюсь главой. К тому же Пуанкаре желает всем руководить, министерством иностранных дел и военным министерством, а я не из тех, кто согласен терпеть подобное вмешательство».
Оганьер дуется, он удивляется тому, что его «выдворили», хотя он всегда был в полном согласии со своими товарищами. Это бросает на него тень, он не может примириться с этим. Я объясняю ему, что о «выдворении» нет речи, так как новый кабинет составляет не Вивиани. Но я не могу не признать, что с ним поступили не совсем справедливо.
Титтони просил у меня аудиенции. «Я пришел к вам по поручению своего правительства известить вас, что, согласно полученным из Бухареста сведениям, необходимо без малейшего промедления воспользоваться случаем и заставить Румынию вступить в войну. Единственный возможный способ добиться этого – немедленное сосредоточение русских войск на границе. Причем, как только это будет сделано, Россия должна заявить Румынии: „Согласны ли вы пропустить нас и сражаться на нашей стороне, если мы атакуем Болгарию? Или же вы предпочитаете идти с нами, если мы поможем вам вступить в Трансильванию?" Если Россия предложит таким образом Румынии сражаться вместе с ней для осуществления своих национальных устремлений, сила общественного мнения непременно заставит Братиану объявить войну Австрии». Так как Вивиани остается еще на своем посту, я сообщил ему об этом демарше и просил его известить о нем русское правительство.
Жюль Камбон говорит мне, что он не привык иметь дело с парламентом и поэтому не может принять место товарища министра иностранных дел, но согласен взять на себя обязанности генерального секретаря. Я снова прошу Бриана заручиться сотрудничеством Жюля Камбона.
Бриан уговорил Фрейсине и Леона Буржуа вступить в кабинет в качестве министров без портфеля. Мелин охотно вернется в министерство на улице Варенн, где он в свое время так потрудился на благо отечественного земледелия. Но все трое желают, чтобы Мальви не оставался во главе министерства внутренних дел. Вивиани, в свою очередь, против того, чтобы жертвовали Мальви, а последний заявляет, что согласится остаться только в министерстве внутренних дел и не возьмет другого портфеля. Итак, кризис продолжается, я не вижу ему конца.
Меня посетило около тридцати депутатов, входящих в состав военной комиссии и комиссии по иностранным делам. Они явились указать мне на серьезность положения, словно я, увы, не знаю этого сам не хуже, чем они. Они жалуются на правительство вчерашнего дня и уже и на правительство завтрашнего дня. Они хотят, чтобы наша дипломатия проявила больше твердости и увлекла за собой дипломатию союзников. Они хотят также, чтобы мы послали на помощь сербам все необходимые силы, если англичане будут уклоняться в Салониках. «Значит, идти на риск, обнажить наш фронт?» – «Двести тысяч человек, – уверяют они, – не ослабят его».
В конце дня пришли Марсель Самба и Вивиани. Их обоих очень тревожит положение в палате депутатов. Интриги принимают там неслыханные размеры. Оба они утверждают, что, если мы отнимем у Мальви его министерство, это вызовет бурю в палате. Они желали бы покончить со всем сегодня вечером, чтобы избежать осложнений в парламенте.
Сообщив нам вскользь о своих переговорах с шерифом Мекки, пожалуй не совсем своевременных, Англия вместе с тем предложила нам обсудить с ней окончательное установление границ Сирии. Это будет счастливым дополнением к нашей конвенции 1912 г. Для обсуждения этого вопроса с английскими властями Вивиани решил послать в Лондон нашего генерального консула в Бейруте Жоржа Пико (из Парижа в Лондон, № 3527).
Немцы казнили в Брюсселе мисс Кавелль. Эта благородная и энергичная англичанка не раз оказывала помощь нашим солдатам.
Четверг, 28 октября 1915 г.
К своему великому сожалению, я не мог присутствовать сегодня на похоронах Поля Эрвье; министерский кризис задержал меня в Елисейском дворце. Меня замещали мадам Пуанкаре и один из моих офицеров. Я очень удручен этим обстоятельством. Я не волен даже отдать последний долг умершему другу.
Бриан все еще не закончил своих переговоров. Вопрос о Мальви не улажен. Фрейсине, Мелин и Буржуа настаивают на своем, Вивиани и Самба упорно заявляют, что уйдут, если Мальви не будет оставлен на своем посту. Я умоляю Бриана не останавливаться более на трудностях личного порядка и принять без дальнейших промедлений то решение, которое он найдет наиболее целесообразным.
Мильеран, исполняющий еще функции военного министра, и Вивиани, отставка которого еще официально не объявлена, поручили Жоффру отправиться в Лондон и убедить английское правительство, что с военной точки зрения возможно отправить 90 тысяч англичан на Балканы, не ослабляя фронта в Бельгии и Франции.
В четыре часа пополудни Бриан вернулся в Елисейский дворец. Он все еще топчется на том же месте. Сторонники и противники Мальви не отказались от своих требований, и Бриан не в состоянии привести их к согласию.
Я запросил мнение Дешанеля. Он считает объявленный новый состав кабинета превосходным и не понимает оппозиции против Мальви. «Что касается меня, – восклицает Вивиани в большом волнении, – я не позволю принести Мальви в жертву этим лицемерным старцам. Фрейсине и Буржуа – агенты Клемансо, а Клемансо только и замышляет вызвать президентский кризис». Между тем как раз в тот момент, когда Вивиани так резко отзывается о Фрейсине, последний по просьбе Бриана отказывается от поста товарища председателя совета министров, для того чтобы оно могло достаться Вивиани вместе с портфелем министра юстиции. Я стараюсь успокоить расходившиеся нервы Вивиани. Он приходит в себя и успокаивается.
Но после него пришел Мелин, присланный Брианом. «Я, – заявляет он, – обещал своим друзьям не вступать в кабинет, если Мальви сохранит в нем портфель министра внутренних дел. Они обвиняют его в политической тенденциозности, в пристрастных действиях известных префектов».
