Воскресенье, 5 декабря 1915 г.
Перед заседанием совета министров, созванным Вивиани на девять часов, Бриан докладывает мне о свидании в Кале. Потом он повторил те же сообщения на заседании. От англичан присутствовали Асквит, Бальфур, Китченер и начальник генерального штаба генерал Мэррей; от французов – Бриан, Гальени, Лаказ, Жоффр и де Маржери, который составил краткое резюме прений. Англичане приехали с намерением добиться нашего согласия на немедленный вывод их войск из Салоников. Бриану пришлось энергично напомнить им их обещания и объявить недопустимым обособленный уход британских дивизий. Китченер в такой мере настаивал на этом отступлении, что Асквит и Бальфур потратили целый час на отдельное совещание с ним. В конце концов англичане согласились, что их войска не уйдут теперь и вообще не уйдут без нас. Однако Бриану не удалось убедить их сохранить Салоники в качестве базы. Он наткнулся на бесповоротное решение Китченера, который бросил на чашу весов свой портфель. Ллойд Джордж, не являющийся сторонником эвакуации, не приехал в Кале: у него «дипломатическая болезнь». Грей, который ясно видит дипломатические опасности эвакуации, тоже не приехал.
Китченер отказался просмотреть записку Жоффра о защите Египта. «Знаю, знаю, эта записка написана в оптимистическом духе, мне незачем читать ее». После дискуссии, продолжавшейся несколько часов, Асквит составил ноту, допускающую различное толкование; Маржери на лету просмотрел ее; окончательный текст еще будет прислан нам. Англичане заявляют в ноте, что выслушали со вниманием доводы Бриана, по существу стремятся поддерживать союз с нами, но теперь же решить вопрос о будущих операциях. Но, говорится в ноте далее, англичане вынуждены сообразоваться с точкой зрения генерального штаба, который не считает возможным оставаться в Салониках с 150 тысячами человек. Поэтому английское правительство полагает, что необходимо безотлагательно принять меры для подготовки эвакуации. Затем имеется двусмысленно составленная фраза: надо заявить Греции, что мы будем продолжать занимать Салоники, а также пункты, необходимые для безопасности наших войск. Перечитывая текст, ясно видишь, однако, что эта оккупация носит временный характер и должна лишь предшествовать эвакуации. Совет министров поражен и ошеломлен. Марсель Самба и Альбер Тома категорически требуют, чтобы мы не соглашались на такое фиаско. По их мнению, мы должны ответить английскому правительству, что в любом случае останемся в Салониках, они думают, что твердое заявление в этом духе образумит английское правительство. Напротив, Бриан того мнения, что оно все испортит.
По мнению Фрейсине, мы не можем остаться в Салониках без англичан. Он настаивает на уходе, приводит тонкие и убедительные доводы. Гальени поддерживает его точку зрения. Сторонники экспедиции Рибо и Мелин примиряются с неизбежным и считают, что мы должны отказаться от нее ввиду отсутствия помощи англичан. Кошен благодарит председателя совета министров за сделанное им для выяснения ответственности Великобритании и освобождения нас от ответственности перед историей. «Но мы теперь не пишем историю, – отчеканивает Самба, – мы делаем ее».
Думерг выражает опасение, что французское общественное мнение поймет, что виновниками эвакуации являются англичане, и возмутится ими, от чего может серьезно пострадать наш союз. Надо, замечает он, предупредить английское правительство об этой опасности.
Я высказал мысль, что, прежде чем подчиниться воле англичан, нам следует обратиться к России с просьбой воздействовать вместе с нами на Лондон. Леон Буржуа энергично поддержал мое предложение. В конце концов, единогласно было принято следующее решение – за него были также Фрейсине и Гальени: в Лондоне будет предпринят новый демарш, и мы потребуем вмешательства России.
Во второй половине дня в Трокадеро состоялось общее собрание Туринг-клуба. Я явился туда вместе с Дюбо и Дешанелем и пробыл там короткое время. Старый республиканец и патриот Дюбо взбешен поведением английского правительства и твердит: «Мы должны во что бы то ни стало остаться в Салониках, во что бы то ни стало!» Дешанель сегодня мрачнее обычного, он не высказал никакого мнения.
Понедельник, 6 декабря 1915 г.
Совет министров долго обсуждает протокол совещания в Кале. Министры находят этот текст двусмысленным, при чтении создается впечатление, что Франция дала вынужденное согласие на английский проект эвакуации.
Пенелон в большом волнении. Кастельно сообщил бывшему военному министру Этьенну, что Жоффр запрещает ему привести с собой в главную квартиру своих сотрудников. В действительности же такого запрета вовсе не было, и Жоффр, рассердившись, что ему могли приписать его, заявил, что не желает иметь Кастельно своим помощником. Я вызвал Этьенна, чтобы узнать, в чем дело. Из его слов следует, что вся эта история от начала до конца выдумана одним «младотурком», который боится прихода Кастельно и из зависти или по злобе затеял всю эту бучу. Кастельно ни на кого и ни на что не жаловался. Он заявил, что готов служить везде, где потребуется.
Клемансо послал к Клемантелю своего личного секретаря, некоего Манделя. Это невзрачный еврей, умный, вкрадчивый и загадочный.
«Клемансо, – сказал он министру, – получил ваше письмо одновременно с письмом одной высокой особы. Письмо этой последней он не намерен использовать, а ваше письмо он опубликует через три дня, когда возвратится в Париж лицо, рассказавшее про этот инцидент, и будет вызван свидетель». Мандель не назвал ни это лицо, ни этого мнимого свидетеля.
Ходят слухи, правильные или неправильные, что сам Мандель является у Клемансо поставщиком сплетен, направленных против меня и правительства.
Случилось то, чего можно было ожидать, судя по протоколу совещания в Кале. Как телеграфирует Поль Камбон, офицеры морского и военного министерства, сопровождавшие своих министров в Кале и вернувшиеся вчера утром в Лондон, говорят, что военные и морские инстанции обеих сторон пришли к соглашению относительно эвакуации Салоников. «Не исключена возможность, – пишет наш посол, – что этот случай получит распространение» (№ 2857).
Полковник Фурнье телеграфирует из Скутари, что сербская армия нуждается в полной реорганизации, так как ей пришлось бросить всю свою артиллерию и перевозочные средства, за исключением горных батарей. Он считает более целесообразным перевезти остатки армии морем и реорганизовать их на одном из островов Эгейского моря или в Салониках (О. Т., 2558, № 350 и сл.).
Саррайль без затруднений отвел наши войска, занимавшие Черну, Криволац и окрестности. Наша 57-я дивизия приведена в готовность защищать мостовое прикрытие на севере от Миробек-Капу; 150-я дивизия возводит другое подобное укрепление на высоте Градеца. Хотя Монастырь занят смешанными австрийскими и болгарскими патрулями, линия железной дороги не перерезана, вокзал еще находится в руках греков (№ 46—329—3).
Семь австрийских военных судов в течение нескольких часов бомбардировали Сан-Джованни-ди-Медуа и потопили пароходы и парусники, везшие продовольствие сербам (Скутари, Беген Билькок, № 174; Бопп, № 105).
Вторник, 7 декабря 1915 г.
Реорганизация высшего командования вызвала в парламенте бурю в стакане воды. На заседании совета министров некоторые министры говорят, что среди «левой» растет оппозиция против Кастельно. Комб и Буржуа храбро выступают в защиту генерала. Совет министров просит Бриана еще раз подчеркнуть Жоффру, что ему предоставляется полная свобода выбирать, не слушая ничьих влияний. Гальени пишет мне, что у него был этой ночью сильный припадок болотной лихорадки. Он просит прощения, что не может присутствовать на заседании совета министров.
