Гильмен полагает, что в наших интересах было бы весьма желательно высадить, несмотря ни на что, хотя бы часть сербских войск на острове Корфу. Сами греки-франкофилы рады были бы этому. Весь остров является, по словам нашего посланника, вотчиной германофила Теотокиса и служит одним из главнейших центров снабжения немецких подводных лодок. Мы рискуем, что в один прекрасный день будем поставлены перед необходимостью порвать с греками, если будем сидеть сложа руки и не дадим почувствовать свою силу сдержанно, но твердо (Афины, № 1072 и 1073).
Бриан докладывает совету министров, что Веснич несколько раз обращался к союзникам с просьбой обещать Сербии независимость и целостность ее территории. Но Англия и Италия не обнаруживают склонности дать эту последнюю гарантию, они желают выждать событий и щадить Болгарию. Бриан говорит, что при таких обстоятельствах он думает предоставить каждому из союзников ответить Сербии отдельно и намерен договориться только с Россией относительно гарантирования целостности территории Сербии. Фрейсине высказывается в том смысле, что Франции опасно давать гарантию, если другие союзники откажут в такой гарантии, и что не следует показать, что в недрах Антанты имеется разногласие по столь важному вопросу. Я не могу не признать силы этого довода и поддерживаю возражение Фрейсине. Но после заседания я констатировал, что телеграмма, о которой Бриан говорил на совете министров как о проекте, была отправлена уже вчера в девять – десять часов вечера в Лондон, Петроград, Рим и Скутари (в Лондон, № 4542 и сл.; в Петроград, № 2247 и сл.; в Скутари, № 138 и сл.; в Рим, № 2227 и сл.). Надо будет все же добиваться общего решения.
Гэд и Самба очень довольны тем оборотом, который приняли дела на конгрессе социалистической партии. Они говорят, что конгресс закончится принятием очень твердой резолюции против всякого скороспелого мира. Что касается Эльзаса и Лотарингии, съезд, кажется, аплодировал всем ораторам, которые требовали исправления несправедливости, причиненной аннексией, как безусловного права, не требующего плебисцита. Особенно много аплодировали речам Тома и Самба, доказывавших необходимость продолжать войну до победного конца. Ко мне явились мэр одиннадцатого округа Виз, председатель союза железнодорожников и председатель союза почтовиков. Они рассказали мне, что основали общество «социального долга» для восстановления жилищ, разрушенных на войне; я согласился принять почетное председательство.
Я принял Андре Тардье, который оправился от своей серьезной болезни и с радостью возвращается на фронт.
По словам Пенелона, Жоффр очень взволнован сегодняшней статьей Клемансо, в которой последний разносит главнокомандующего и Кастельно и выставляет Саррайля как жертву. Гальени, которому Пенелон передал жалобу Жоффра, ответил: «Статья была частично „подчищена" цензурой, но L’Homme enchaine не обратил внимания на цензурные помарки. Конфисковать газету должен был председатель совета министров, но он не сделал этого». «Да нет же, – замечает Бриан. – На днях военный министр конфисковал L’Oeuvre Густава Тери. Он волен был поступить таким же образом и сегодня». Но Густав Тери не Клемансо, и жалоба Жоффра осталась без последствий.
Во второй половине дня Гальени выступал в сенате по вопросу о призыве 1917 г. и добился большого успеха. Он очень ловко начал с хвалы комиссиям парламента, затем подчеркнул свое намерение положить конец бюрократической волоките и твердо заявил, что Франция, полтора года назад желавшая мира, теперь желает войны.
Жоффр разослал своим генералам, командующим армиями, корпусами, дивизиями и бригадами, секретную записку от вчерашнего числа, 27 декабря. В ней дается резюме уроков сентябрьских битв, главным образом сражения в Шампани.
Жоффр подчеркивает, что вначале эти битвы увенчались бесспорным успехом, мы прорвали неприятельский фронт, проникли на позиции немцев, захватили пленных и снаряжение. Но успеху наших атакующих войск скоро был положен конец, и этого почти нигде не удалось изменить введением в действие свежих войск.
Первые результаты были обусловлены простыми причинами: командование сумело составить себе правильное представление об операции и подготовить ее, войска сумели энергично провести ее.
Наша идея заключалась в том, чтобы пойти в атаку на возможно широком фронте и свести таким образом к минимуму фланговые движения неприятеля, сделать для него невозможной концентрацию своих сил. Подготовка заключалась главным образом в основательной разведке позиции неприятеля, в целесообразном устройстве окопов и вспомогательных защитных сооружений, в правильном размещении пулеметов, окопных орудий, батарей, в разумном размещении наших сил, то есть пехоты и артиллерии, в разрушительном действии последней на окопы неприятеля, на его фланги и вспомогательные защитные сооружения.
Почему же, спрашивается, мы не имели успеха? «Потому, – отвечает Жоффр, – что войска в известной степени проявили недостаточную подготовку: пехота – в тех боях, которые последовали за атакой, артиллерия – в подготовке и проведении обстрела второй линии немцев; а также потому, что командование не сумело достаточно быстро ввести в дело новые силы, необходимые для взятия второй линии неприятеля».
По двум последним пунктам Жоффр дает подробные объяснения. Он указывает, что в некоторых корпусах произошла путаница и отдельные части перемешались. Кроме того, артиллерия во время атаки часто стреляла мимо цели, иногда она даже давала недолеты; этим она остановила натиск наших войск.
Что касается командования, то главная задача его заключается в том, чтобы подготовить операцию, то есть разведать позиции противника, поставить сначала наши силы на надлежащее место, а затем ввести их в бой. Для надлежащего выполнения этой задачи командование должно оставаться в контакте с войсками, чтобы легко получать сведения и видеть положение собственными глазами или через своих адъютантов, то есть офицеров своего штаба. Если командование находится слишком далеко, если оно остается прикованным к своему командному посту, подготовка оказывается неудовлетворительной, войска беспорядочно исчерпывают свои силы, действия их несогласованны, и победа ускользает из их рук.
Здесь Жоффр тоже входит в многочисленные детали относительно уроков, которые следует извлечь из недавних боев. Опыт в Шампани, говорит он, учит, что надо было быстро бросить в атаку свежие силы на всей той части фронта, на которой мы находились в непосредственном соприкосновении со вторыми линиями неприятеля. Этот опыт показывает также, что хорошо было бы, если бы какая-нибудь свободная часть, пользуясь продвижением 14-го корпуса, атаковала в направлении Тахир и Рипон, прежде чем немцы успели снова привести в порядок свои силы. Таким образом мы взяли бы Бютт-дю-Мениль, как был взят Тру-Брико.
Чтобы ослабить в будущем замеченные недостатки, абсолютно необходимо поставить под единое командование все те войска, которые должны оперировать в одном и том же атакуемом секторе. Надо будет считать правилом сопряженные действия нескольких корпусов, так как 25 сентября было очень трудно бросить с пользой в бой 6-й корпус, следовавший за 2-м колониальным корпусом.
Первоначальный натиск должен продолжаться до последней возможности атакующих войск. Затем следует перерыв, в течение которого командование должно развить интенсивную деятельность. К нему поступают донесения, оно запрашивает дальнейшие сведения, оно решает, бросить ли в бой свежие войска или нет, переносит свой командный пост, размещает пехоту, артиллерию, штабы, уничтожает препятствия на пути продвижения войск и, наконец, отдает приказ о новой атаке.
