Пятница, 25 февраля 1916 г.
Сенатор от Па-де-Кале Будано и депутат от того же департамента Родан приносят мне благодарность за мои старания о том, чтобы реквизиции производились умереннее.
У меня были Стег и Барту с бывшим председателем брюссельской корпорации адвокатов Брюве; они пригласили меня на франко-бельгийское собрание в Сорбонне 11 марта.
Генерал де Мод Гюи, которого отстранили от командования под предлогом плохого состояния его здоровья, говорит мне, что чувствует себя прекрасно и, безусловно, в состоянии снова приступить к исполнению своих обязанностей. Он был на востоке, теперь вернулся оттуда; он придает большое значение оккупации Митилены не только потому, что это дает в наши руки залог, но также потому, что эта оккупация свяжет значительные силы неприятеля в Смирне и на побережье. Генерал считает желательным оставить в Митилене вместе с черными войсками несколько французских батальонов.
По словам полковника Эрбильона, из Вердена получены более благоприятные известия. Но его огорчает, что мы не воспользовались моментом, когда войска неприятеля дрогнули, и не перешли немедленно в контратаку и что армия генерала Петена еще не в состоянии вступить в бой.
Суббота, 26 февраля 1916 г.
Немцы, несомненно, метят на Верден. Это нисколько не удивительно. В Вердене был подписан в 843 г. трактат, расчленивший империю Карла Великого. Леон Буржуа все время твердит мне, что этот трактат является причиной разрухи в Европе. В 1793 г. Гёте прославлял взятие Вердена прусской армией. Немцы смотрят на Верден как на соперника другой крепости, Метца, которую они насильственно присвоили. И вот с 21 февраля Верден подвергается свирепой бомбардировке.
Как бы то ни было, генерал де Кастельно отдал вчера приказ, что защита Вердена должна происходить на правом берегу Мааса; другими словами, для вящей безопасности мы не должны поступиться ни пядью укрепленного района. Кастельно отправил в Суйи, близ Вердена, штаб 2-й армии, которую он сам сформировал и во главе которой, по его настоянию, поставлен Петен. Последний устроится завтра со своими подсобными ведомствами в мэрии Суйи, и генерал Герр передаст ему руководство сражением. Эта удачная реорганизация является счастливым предзнаменованием. К тому же первые подкрепления находятся в непосредственной близости. 7-й корпус уже несколько дней занимает левый берег Мааса, и его артиллерия взяла под продольный огонь неприятеля, отважившегося дойти на правом берегу до Вашеровилля.
С замиранием сердца жду известий.
Невозможно получить точную информацию о том, что происходит на севере от Вердена.
Сегодня ночью генералу Дюпаржу удалось связаться по телефону с генералом де Кастельно, находящимся в Бар-ле-Дюке. Кастельно сказал, что положение в течение дня улучшилось и что оно станет хорошим, если неприятель за сутки не продвинется слишком далеко.
Во время заседания совета министров Дюпарж переслал мне сообщение о Вердене довольно тревожного характера. Оно сразу произвело на меня впечатление, что нам опять не говорят всей правды.
Генерал Герр дал знать в главную квартиру, что за ночь положение улучшилось. Эвакуированный нами вчера холм Пуавр сегодня снова занят нами, контратака неприятеля отбита огнем нашей артиллерии на левом берегу реки. На остальном фронте положение без перемен. Войска сражались изумительно, при наступлении и при обороне. В некоторых местах им пришлось выдержать восемь атак неприятеля, одну за другой. Такую же информацию генерал Герр дал по телефону генералу Дюпаржу, начальнику моей военной канцелярии.
Генерал Дюпарж передал мне эту информацию во время заседания совета министров. Я сообщаю ее правительству. Но вскоре вслед за тем я узнал от генерала Пенелона о взятии форта Дуомона. Правда, генерал добавил, что наша артиллерия не позволяет немцам остаться в нем.
В выпущенной в полдень оперативной сводке ничего или почти ничего не сказано. Неизвестность, в которой нас оставляют, создает волнение в умах, тревожит как население, так и парламент. Полковник Руссе сказал Бертула, а тот передал Сенсору, что положение под Верденом серьезно и что это скрывают.
Я передал генералу Дюпаржу список вопросов относительно Вердена, но генерал получил ответ только в половине первого после заседания совета министров, и я нашел этот ответ полным недоговоренностей.
В половине первого генерал Дюпарж по моему поручению снова телефонировал в главную квартиру, что мы не имеем возможности связаться с Суйи. По моему настоянию генерал Пенелон признался, что форт Дуомон был взят, но прибавил, что он был взят не вчера, а сегодня утром, что наша канонада не позволяет немцам засесть в нем, что это – эпизод, не имеющий значения, и что наши войска держатся твердо.
От трех часов до половины шестого длинная дискуссия между Гальени и товарищами военного министра: Тьерри, Годаром и Тома. Сначала Гальени зачитывает длинный меморандум, в котором он излагает целый план реорганизации министерства. Гальени заявляет, что не будет возражать против создания двух министерств: снабжения и снаряжения. Но он предпочел бы, чтобы были назначены два товарища министра: один – по гражданскому управлению, другой – по хозяйственному ведомству и по вопросам, касающимся рабочих. При этом ставится условие, что оба товарища министра должны находиться в безусловном подчинении министру. Впрочем, Гальени отдает должное своим сотрудникам и даже заявляет – странное противоречие с его стороны, – что без них не мог бы выполнить своей задачи. Тьерри, Тома и Годар, особенно первые два, излагают свои жалобы на канцелярию министра: чиновники ее на каждом шагу вмешиваются в их функции, отдают им приказы, вставляют им палки в колеса. «Моя канцелярия не существует как таковая, – замечает Гальени, – она представляет меня, выступает от моего имени, но сама по себе не имеет никакой власти». Бриан и я обращаем его внимание на то, что канцелярия может пытаться узурпировать эту власть и что лучше всего было бы, если бы он сам имел дело со своими товарищами и работал с ними. «Но ведь для того, чтобы беседовать с ними, – возражает Гальени, – я должен сначала отдать вопросы на проработку чиновникам своей канцелярии.» Короче говоря, он не работает сам. Отсюда все зло. Впрочем, после двухчасовой беседы он как будто уступил по всем пунктам. В конце разговора можно было думать, что все уладилось. Посмотрим. Во всяком случае, я официально заявил Гальени, что не соглашусь в настоящий момент ни на кризис, ни на разрыв.
В половине седьмого вечера получено радостное известие: форт Дуомон снова в наших руках.
Самба говорит мне, что, по его мнению, мне следует отправиться в Суйи и убедиться, имеет ли генерал Герр достаточную связь со своими войсками. Ввиду перехода командования в другие руки и взятия нами Дуомона Самба уже не так определенно советует мне это, но все же считает мою поездку полезной и откровенно прибавляет, что желал бы меня сопровождать.
Я действительно должен был ехать сегодня вечером. Но Кастельно и Жоффр настойчиво уговаривали меня не ехать, так как мой приезд может стеснить командование и оказаться помехой для снабжения войск, и я в конце концов подчинился.
