Холода на восточном побережье в этом году начались раньше обычного. Море стало темнее и спокойнее. В редкие ясные дни вода блестела, отражая частички недосягаемого Солнца в каждой чешуйке водной глади, от этого море походило на бескрайнее зеркало. Мия с новым интересом продолжила свои прогулки по окрестностям. Каждый раз она воображала встречу с мистером Форбс, будь то посреди леса, или гор.
На днях ей пришло забавное письмо от Китти, она оповещала о своей задержке в Лондоне на все холодное время года и рассказывала, как бедный мистер Бакер жалуется на ледяное сердце его избранницы, что так и не ответила на искренний порыв его чувствительной души. Его рассказы о разбитой надежде на счастье вызывают сочувствие и жалость у еще не опытных мисс и, мистер Бакер, пользуясь этим, всегда окружен вниманием и заботой.
«Какое облегчение, что он нашел себе новую забаву.» – писала Мия в ответном письме.
По своему обыкновению, жизнь в доме Таунсенд продолжалась. Мия помогала Мери в домашних делах, в часы досуга проводила время за чтением. Агнесс в этом году приедет только к Рождеству, и все жили в ожидании встреч: Мия – с Дениэлом, мистер и миссис Таунсенд- с Агнесс.
Глава 15
Так пролетела осень. Как и полагали все жители морского края, зима началась с суровых холодов с первых же дней. Снега не было. Дул порывистый ветер, несущий в себе умерщвление всего живого, что еще оставалось с теплого времени года. Деревья потеряли свою былую красоту, голые ветки зловеще тянулись во все стороны и в сумраке казалось, что эти причудливые фигуры страдают от холода, который замораживает в жилах сок и убивает жизнь. Даже воздух обрел мертвецкий свет и только люди прогуливались по серым улицам, с наслаждением вдыхая глубже запах свежести и мороза, только в них оставалась жизнь. Дни стали короче и верными спутниками для одинокой Мии стали звезды, которые казалось и не уходили на дневной сон с небесного полотна.
Мери Таунсенд вела активную переписку со старшей дочерью и по много раз перечитывала ее письма вслух всем домочадцам. После прочтения она нежно прижимала к груди строки, написанные рукой дочери и выдерживала молчаливую паузу. Для матери не было большего счастья, чем знать, что семейная жизнь Келли, совсем похожа на другие союзы и что им не грозит перспектива быть облитым позором из-за непутевого зятя.
Келли, без лишних подробностей, рассказывала, как растет Элизабет, о новой подруге Шарлотте, о пейзажах тамошних мест и писала, как отчаянно ей не хватает моря. Письма Келли приносили спокойствие в дом Таунсенд, в то время как письма Агнесс приносили с собой волну неподдельного счастья и громкого обсуждения, как сильно она изменилась. Агнесс, с присущей ей любовью к себе, писала о своих успехах, новых увлечениях и любимых науках, о тоске по Мие, о надежде на скорый визит. Эти короткие искренние письма были написаны уже не совсем детской рукой. В каждой строке чувствовалось неизбежное ее взросление и превращение в прекрасную юную девушку.
Во вторник, после ужина, когда все разошлись в разные уголки гостиной, увлеченные своими занятиями, вошла служанка, с вытаращенными глазами от удивления и объявила о нежданном госте. Миссис Таунсенд, точно имея военное образование, словно по команде обрела выправку армейского офицера и заранее нарисовала на лице приветственную улыбку, Мия, не отвлекаясь на известие, сосредоточенно читала, склонившись над книгой, правой рукой подпирая голову, а Мистер Таунсенд направился к дверям, в которые уже торопливо входила миссис Форбс. Вдова взглянула на Кристофера, ее сухое лицо залилось румянцем и любезнейшим голоском, из которого исходила неподдельная надежда, что ответ ее удовлетворит, она заговорила:
– Мои дорогие мистер и миссис Таунсенд, я пришла лично, чтобы у вас не было возможности мне отказать в визите на прием по случаю короткого пребывания моего племянника Дениэла.
Присутствие вдовы Форбс и ее притворная обходительность сделали похоже ее на паучиху, что плотнее и плотнее плетет свою паутину вокруг пастора. Мери и Кристофер это понимали, но не придавали никакого значения ее усилиям. Однако вдова не ощущала свое положение безнадежным и глупым, она привыкла добиваться и приобретать все лучшее, а так как пастор был весьма уважаемым джентльменом, она не поступилась правилам морали и упорно шла к своему желанию. Миссис Форбс уставившись на Кристофера, покорно ожидала ответ. От слов вдовы, Мия отбросила свое занятие. Возможная встреча с Дениэлом во сто крат усилила в ней желание жить. Внутри все разгорелось, сердце учащенно забилось, словно эта встреча уже состоялась. Со всеми усилиями напрягая слух, дабы не пропустить ответ отца, она, охваченная трепетом, ожидала, боясь даже пошевелиться.
– Ну как можно вам отказать, когда вы с упорством проделали такой путь. Можете рассчитывать на нашу компанию в этот вечер. – смеющимся голосом ответил пастор. Его позабавила настойчивость, с которой миссис Форбс делала приглашение.
И вдова и Мия в эту секунду облегченно вздохнули. Мери Таунсенд предложила миссис Форбс не стоять посреди комнаты, присесть и угоститься чаем, но она отказалась; что необходимо было получила и, не скрывая радости, извинилась за поздний визит и, удаляясь, добавила:
– Вечер в пятницу в семь часов, я пришлю за вами коляску.
После ухода миссис Форбс еще четверть часа Мери, не замолкая, удивлялась напору старой вдовы и заметила, что высокое положение в обществе не приносит того обыкновенного счастья, что требуется человеку – быть нужным людям своего окружения, словно это замечание Мери сделала сама себе. Это был первый раз, когда Мия была действительно рада миссис Форбс. Вечер пятницы был совсем скоро, и как подобает влюбленной девушке, Мия тут же задумалась о своем наряде. Перед сном она проговаривала и составляла в своем воображении диалог, представляла, как мистер Форбс, с нежностью прижимает ее к груди, как признается в тоске, что вымучила его душу, как все слова любви адресует ей одной. С улыбкой, которая впервые за долгое время запечатлелась на ее губах, девушка погрузилась в сон.
Ее счастье было во встречах, в ожидании этих мгновений, последствия которых являлись наполнением ее одинокой жизни.
Глава 16
Настал желанный день. Часы тянулись с вековой медлительностью. Все в этом дне казалось ненужным и лишним. Миссис Таунсенд, охваченная паникой, подобно ветру носилась из комнаты в комнату, объясняя служанке Грир, что недостаточно хорошо выглажено ее платье и что лучше она сама возьмется за подготовку наряда. Грир была отправлена на помощь Мие убрать волосы по совету Мери. В наряде юной мисс Таунсенд все смотрелось гармонично, весьма приличное платье, скрывающее все прелести уже сформированного изящного тела, не скрывало внутреннюю красоту, что исходила сквозь ясные темные глаза. Когда наконец был приколот последний локон, дамы направились к выходу, у которого их терпеливо ожидал мистер Таунсенд. Коляска вдовы Форбс прибыла вовремя и Мия, в сопровождении родителей отправлялась на самый важный вечер ее жизни, как ей казалось на тот момент. Недолгий путь до поместья миссис Форбс Мия мысленно подгоняла кучера и все удивлялась в слух, как далеко поселилась старая вдова и как медленно бредут лошади.
