– Доброе утро, мисс. Приказывайте, в каком виде сдавать вам работу – заговорили двое мужчин, когда приблизились к калитке, у которой она их ожидала.
Распорядившись на счет работы, девушка вскочила на коня и рысью помчалась к загонам. Выгнав скотину на луга, она наконец осталась совсем одна. Ветер склонял высокую траву к земле, выстилая громадную зелёную мягкую постель, и Мия упала на нее, а перед глазами простиралось бескрайнее чистое небо, по которому изредка плыли белые корабли. Она любила проводить время именно так, под нескончаемым небом, среди бескрайних лугов, так она себя ощущала ближе к вечности, ближе к невозможному. Насладившись минутой созерцания, она из сидельной сумки достала сверток бумаги, очередное письмо от него. С нежностью смотрела девушка на имя адресата, которое было выведено рукой любимого. Проведя ладонью по красной сургучной печати, она разломала ее пополам. «Моя милая, моя Мия», так начиналось тысячное письмо, которое она с удовольствием читала. Дениэл писал ей о службе, о далеких странах, у берегов которых им приходилось останавливаться на несколько недель, а то и на месяц. Каждое его слово дышало тоской, будь то рассказ о плавании, либо о приеме в доме местного губернатора. Он обещал быть в скором времени в Лондоне, а оттуда сразу же возьмет коляску и направится к ней. «Двадцать первая», будет двадцать первая наша встреча, подумала Мия и свернула послание по тем же линиям, как оно было запечатано. Морозный ветер обжигал руки, поэтому ей пришлось тут же спрятать письмо обратно и запрыгнуть на коня.
Вернувшись с полей, она тихим шагом, дабы не привлечь к себе внимание матери, пробралась на мансарду, открыла старый сундук, о существовании которого никто в семье не знал, и отправила письмо к остальным, которые пылились в забытом всеми месте. Здесь, в старом сундуке со ржавым замком жила ее тайна, ее муж. Уничтожать письма после прочтения она не могла, строки от него обладали магической способностью, слова умели коснуться ее души, тех участков, о которых знал только Дениэл. Она любила перечитывать все фразы о разлуке, на которые мистер Форбс не скупился. Вместе с письмами, в этом же сундуке жили ее рукописи, которые принадлежали лишь ей одной, и которые она не осмеливалась показывать окружающим. Проживая бок о бок с романтической тоской, она выписывала все, что жило в глубинах ее души, и выливалось это в легкие незатейливые рассказы, в которых герои были улучшенной версией людей, ныне проживающих, и в которых главные героини имели некую схожесть с ней самой, однако у них все оканчивалось как нельзя пожелать лучше. Проведя рукой по всем письмам, она заключила их обратно в темноту, накрыв тяжелой крышкой сундука. Спустившись вниз, Мия столкнулась с Китти, о встрече с которой совсем позабыла.
Китти, прожив еще около пяти лет после замужества в Лондоне, решила привнести в жизнь нечто новое. Свет немного утомительно сказался на ее внешнем виде, о котором она беспокоилась, как и все молодые девушки, поэтому и решила, что воздух у моря должен благоприятно сказаться на ее лице, освежив его и возвратив ту молодость, которую отбирают годы. Но и здесь Китти в скором времени заскучала. Детей у нее не появилось, да и вообще, дети не были целью, ради которой она выходила замуж. Наслаждаясь одиночеством и тишиной в доме, она с мистером Клиффордом проживали тихую сельскую жизнь. И чтобы совсем не одичать, Китти часто проводила балы. Ее дом, внутреннее убранство, вплоть до одежд слуг, все было по моде, актуальной в Лондоне. Само поместье, каждый прием, переносил почтенную публику в частичку Лондона, которую хозяйка сумела воссоздать в горной Шотландии. Ее главной забавой было сватовство, которое волей случая происходило в ее же доме. Вершить судьбы – ей это занятие оказалось по душе. Молодые люди сначала были ею представлены, затем она создавала такой список гостей, где на каждом приеме молодая пара могла видеться, вести беседы, прогуливаться, и по итогу, когда от джентельмена исходило предложение и все оканчивалось свадьбой, благодарные родители восхваляли Китти и ее тонкое мастерство в сердечных делах. Ей льстила та возможность раздаривать счастье молодым, она сама приходила в восторг от вида влюбленной и очарованной счастьем новоиспеченной пары. Сама Китти была обделена вниманием, как к любимой женщине. Романтиком Клиффорд не был, в буднях он пренебрегал изысканными словами и дарил все свое время работе, в которой видел больше толка, нежели в бессмысленных душевных излияниях. Китти в этом его не винила, но недостаток внимания породил в ней то самое одиночество, с которым жила ее подруга, и во имя спасения от дурных мыслей, подруги развлекали друг друга как могли. В летнее время это были дни, проведенные у моря, в тех тайных местах, где можно было отдаться синей морской пучине. В менее теплые дни, это были прогулки верхом, чтение, пикники, сборы в доме Минни за чаем или игрой. Так и в этот день, Китти зашла за Мией и они отправились к Минни, где и планировали провести обеденные часы, наслаждаясь игрой на фортепиано и ведя светские беседы. Входя в гостиную, дамы столкнулись с маленьким лордами, которые носились по всему дому, создавая шум и вызывая причитания матери, которая без устали напоминала о манерах и приличии.
– Мама, а почему у Мии и миссис Флетчер нет детей, нам было бы веселее от их визитов? – задал вопрос младший сын.
– Милый мой, такие вопросы верх неприличия. Вспомни о том, чему я тебя учила – ответила Минни, беря всю неловкость ситуации на себя.
– О, дорогая, не стоит переживать, они еще дети – сгладила неловкость Китти.
Мия на мгновение представила своего нерожденного малыша, который сейчас так бы резвился с детьми, не зная усталости ногам, который так же задавал бы бестактные вопросы, вгоняя в краску ее, «как он был бы похож на Дениэла, были бы такие благородные глаза, умеренно пухлые губы», но ее размышления прервала подруга восторженным возгласом и, по ее словам, новость должна привести в удивление всех.
– Вдова Форбс на ладан дышит и как сказала она сама, это было ее решением покинуть несчастный грешный мир. Мне об этом поведала маменька. И сейчас все общество гадает, кому она оставит свои бесчисленные богатства
– Не хитрое дело, она оставит единственному своему родственнику, Дениэлу Форбс – ответила Китти.
– А вот и нет, она уже приглашала к себе душеприказчика, и переписала завещание – продолжила таинственно рассказывать Минни, словно это был рассказ о привидении.
Тут в гостиную вошел мистер Берд, он как всегда был немногословен и немного шатался, вежливо отвесив поклон дамам, он все же не удержался и произнес одну из нелепых реплик, которые ставят в неловкое положение Минни: «Милые дамы, вы словно цветы из рая, что вечно благоухают и годы не убивают их». От сказанных слов Мие с трудом удалось сдерживать смех, который вот-вот готов был вырваться наружу. Затем мистер Берд еще раз поклонился и удалился. Дамы переглянулись, от улыбки не смогла удержаться и Минни, и они продолжили расследование, кто сближался с миссис Форбс последнее время и кому она подарит свои миллионы.
Долго гадать на предмет наследства вдовы Форбс не пришлось. Вечером этого же дня в дом Таунсенд приехал обеспокоенный слуга, который просил Кристофера отправиться с ним. Хоть и вдова Форбс была католичкой, придерживаясь священной семейной традиции, что длилась со времен образования рода Форбс, но в последние несколько месяцев она настояла, чтобы ее посещал именно священник Кристофер. Мистер Таунсенд взял с собой Библию, предполагая, что вдова все же решится раскаяться в своих грехах, чувствуя дыхание смерти.
