Большое поместье оказалось еще более мрачным, нежели в дни ее здравствования. Повсюду бродила молчаливая прислуга, несколько свечей рассеяли тускло желтый свет на лестнице, одна свеча была в холле, и еще три свечи горели в комнате вдовы, отбрасывая кусочки пламени и тепла на ее старое и обезображенное годами лицо. Она утопала в роскошных шелках и многочисленных подушках, на ней было жемчужное украшение, сухая худая рука лежала на одеяле под тяжестью кольца, камень которого с размером был в половину ее ссохшегося пальца. Второй рукой она пыталась рассеять темноту и из последних сил размахивала ею перед лицом.
– Все покинули меня – раздался хриплый голос из темноты.
Подойдя ближе к кровати, можно было сразу заметить, что смерть дышит ей в лицо и не в силах больше бороться за жизнь, миссис Форбс сдается. Меланхолия, печаль на бледном лице ей не присущая, все это сделало ее не похожей на прежнюю старуху.
– Господь не покинул вас, даже если все отвернутся, он рядом – ответил мистер Таунсенд и сел на стул, в котором сиделка проводила все дни у постели больной.
– Нет, дорогой Кристофер, Господь тоже отвернулся от меня. Таких грешников как я не примет никакой рай, даже если я сильно раскаюсь, поэтому оставим все как есть. – от этих слов дыхание ее сбилось и потребовалось несколько минут тишины, чтобы она набрала новые силы и продолжила разговор.
Обратив свой взгляд, в котором можно было еще заметить восхищение Кристофером, она наконец заговорила:
– Мой дорогой, и вы отвернулись от меня, и вы отвергли меня. Но чтобы вы не забывали меня покуда живы, я оставлю все, что есть, вам. Ведь ваша семья так нуждается в материальном благополучии. А вы станете больше думать обо мне, живя на мои средства, и если угодно, в моем доме, где я ходила, ела, и мечтала о вас.
Все эти слова показались Кристоферу предсмертным бредом умирающей старухи, но она протянула ему бумаги, на которых было письменное подтверждение ее слов.
– Мою любовь вы точно не заслуживали, но разум не силен перед бушующей силой сердца – это были последние слова, которые сошли из маленьких светло-розовых губ злобной старухи, и мистер Таунсенд был поражен, что в ее сердце все же было место для любви.
Озадаченный, с завещанием в руках, он окликнул слуг, а сам быстрым шагом направился из дома прочь. «Принимать такой дар, что точно упрек за пренебрежение чувствами, или нет» стоял вопрос в его голове.
Глава 35
Мистер Таунсенд, всегда рассудительный, в принятых решениях которого прослеживалась мудрость, на этот раз стоял перед сильным испытанием, что преподнесла на смертном одре вдова Форбс. Она подарила надежду на исполнение мечт жены, которая так давно была лишена всех благ. С другой стороны, вдова пожелала, чтобы он непрестанно думал о ней, тратя ее богатство на нужды семьи и испытывал при этом вину. Радость домочадцев от облегчения жизни на ферме, найм рабочих, которые снимут с дочери обязанности в хозяйственных делах, новая одежда, в которой была необходимость и будущее Агнесс, которое необходимо было устроить гораздо лучше, чем у старших дочерей. Все эти заботы тяжким грузом обрушились на Кристофера, который сидел у камина глубоко погруженный в мысли. Мужская гордость не позволяла ему принимать наследство, но его преданная и сильная любовь к семье, также не позволяла и отказаться. С грузной головой, в которой беспорядочно метались мысли, он отправился спать раньше обычного. Обдумать все окончательно ему удалось лишь утром и приняв решение, мистер Таунсенд решил не рассказывать Мери о случившемся и занялся привычными делами.
Через день было определено захоронить тело умершей. На похоронах миссис Форбс никто не плакал, никто даже не взгрустнул. Так умирает никому не нужный человек, который своими же руками построил себе пьедестал, с высоты которого невозможно услышать или увидеть что-либо. Но никто из присутствующих не знал, как отчаянно она нуждалась в любви, как сильно она хотела быть нужной. Как мечтала она быть востребований, раздавать советы по необходимости, с удовольствием отвечать, если только ее об этом попросить. Но та преграда, которую она с каждым годом укрепляла, все сильнее отдаляла ее от общества. Ее жизнь походила на душу, по своей воле заточенную в замке, который окружен большими стенами и рвом с голодными крокодилами. Одинокая в свете, (ее брак был коротким и бездетным) без семьи, но с многочисленным богатством, которое не заменит и частицы того ценного, что можно получить посредством дружбы и близости душ. Быть нужной – вот, что вдова Форбс так и не смогла получить, не сломив свою гордость и высокомерие. Хоронили ее как неизвестного странника, что умер от жажды и голода, упав недалеко от селения. Как только первая земля упала на крышку гроба, вся толпа направилась в дом вдовы, где должно было быть зачитано завещание. Большой интерес проявлялся к ее деньгам, и к тому, кто тот счастливчик, что станет сказочно богатым.
Когда зал заполнился людьми, в воздухе заметно появилось напряжение. За последним входящим закрылись двери, и с долгими паузами между слов, душеприказчик зачитывал последнюю волю миссис Форбс. Когда было оглашено имя Кристофера Таунсенд, недоумение на лицах каждого можно было легко прочитать. Мери недоверчиво взглянула на супруга, дабы убедиться в правдивости и по спокойному выражению лица Кристофера, поняла, что он знал о решении вдовы. Охваченная завистью толпа, все перешептываясь, удалялась из помещения. Мери не могла скрыть той радости, и все время повторяла, что это бог воздал им за все лишения, с которыми приходилось мириться. Мия же, сидевшая рядом с отцом и матерью, сожалела лишь об одном, что Дениэл не успел проститься с тетушкой, и что наверняка он расстроится, узнав, как фамильные богатства утекли из капитала семьи.
Однако в скором времени все попривыкли с решением миссис Форбс, зависть, ровно, как и удивление, поутихли, но пристальное внимание к семье Таунсенд еще долгое время сохранялось. Разгадать тайну такого решения брался каждый, но будучи увлеченными своей жизнью больше, чем кем-либо другим, никто не мог припомнить и намека на тесную дружбу двух семей. Однако мистеру Таунсенд все было не по себе, в очередной раз, когда он вставал с проповедью на место священнослужителя, он понимал, что мысли прихожан заполнялись черным пространством, в котором царили вопросы и непомерная зависть, и все прежнее обожание скрывалось и растворялось в этих темных ядовитых парах, порожденных обидой, пусть не так явно выраженной. И смысл слов, что через священника доносит до прихожан Бог, был утерян на пол пути. Человеческий фактор, нельзя было не брать его во внимание, сыграл большую роль в отношениях между фамилией Таунсенд и светом, и казалось дай возможность уличить Кристофера в непристойности, которая вряд ли присуща человеку с такой отрытой, доброй душой и полным пониманием чести, народ тут же взбунтовался, требуя хлеба и зрелищ, дабы успокоить свои разгневанные сердца и получить наслаждение. Однако находились и смельчаки, что предполагали на своем низком уровне неприличную связь между Кристофером и вдовой Форбс, но не найдя ни одной зацепки для доказательства, молчали и не осмеливались изливать на публику столь серьезные обвинения. Мери Таунсенд в этот непростой период для супруга оказала настоящую поддержку и словом, и делом. Не всегда в их союзе можно было найти согласие, но в трудные минуты жизни они всегда умели сплотиться и противостоять разрушению, что надвигалось на них. И именно такие периоды в жизни все укрепляли в их сердцах одну верную мысль, что вначале пути они сделали самый правильный и главный выбор, приняли любовь друг друга и взращивали с годами это чувство. Друг у друга были они одни и Бог, который занимал первое место в жизни супругов Таунсенд. Родственники Мери отдалились от нее после столь странного выбора спутника жизни, так как они не видели свое родство с человеком без капитала, к тому же еще и со священником. Родные Кристофера рано умерли, и из богатства у него была только вера и духовный мир, что светился через небесно-голубые глаза, желая обнять все и подарить хоть каплю здравого смысла людям, проживающим на земле свой век. Мери была слабее в вере, нежели ее муж, но какие бы вопросы ни возникали, единственный к кому она обращалась за советом, это был Кристофер. Он помог ей отпустить обиду на мать, он подарил ей всю любовь, что недоставала ей от семьи.
