* * *
— Мы что, поднимаемся, капитан? — спросил я, наблюдая, как деревья под нами становятся меньше.
— Да пора уже, — озабоченно ответил Наум, сверяясь с картой. — Мы слишком долго метались из стороны в сторону, сейчас надо понять, где точно мы находимся.
— Нас сейчас издалека видно, — отметил я довольно очевидный факт.
— Думаете, нас ещё не заметили? — усмехнулся тот. — Уже давно и заметили, и курс наш определили. Мы уже пару постов проскочили, один раз нас даже догонять пробовали, но быстро отстали. Сейчас определимся по ориентирам и опять спустимся, будем след путать.
Я только покачал головой. Хлеб у контрабандистов лёгким определённо не был.
— Нам сейчас первым делом надо выбрать какой-нибудь лес, и заякориться на подходящей опушке, — объяснил капитан. — Нужно подвесные баки отсоединить и убрать, они нас здорово тормозят. Сразу вёрст пять — семь в час выгадаем.
Дополнительное топливо мы уже полностью выбрали, подвесные баки съёжились, и свободно болтались на ветру. Брудно давно осталось в стороне, но это всё, что я мог сказать о нашем местоположении, и судя по всему, капитан мог сказать немногим больше. Слишком уж извилистым маршрутом мы шли, то ползли, прижимаясь вплотную к земле, то мчались полным ходом, поднявшись немного повыше.
— Отклонились немного к югу, — наконец с облегчением объявил Наум. — Но совсем чуть-чуть, просто обошли с другой стороны Ченстохов, отсюда его даже можно различить севернее. Тут дальше на запад как раз есть подходящий лесок, там и снимем баки.
— А нельзя просто над лесом лететь, чтобы нас наблюдатели не заметили? — пришёл мне в голову вопрос.
— Они ведь тоже не дураки, — хмыкнул Наум. — Леса с воздуха патрулируются, там ещё сложнее незаметно пройти. А этот лес как раз не такой большой, чтобы туда патруль посылать, и крупных поселений рядом нет. Даже если нас заметят, быстро сообщить не смогут.
С уборкой баков заметно нервничающий экипаж справился за полчаса, и скоро мы опять неслись почти над верхушками деревьев.
— Опасный здесь маршрут, — пояснил мне капитан. — Этим путём из Ливонии янтарь везут, здесь поляки как раз за курьерами и охотятся. Вот на маршруте «Север — Юг» на курьеры и внимания не обращают, правда, там и движение побольше. Ну, ещё час — полтора, и станет полегче.
— А что это за маршрут «Север — Юг»? — поинтересовался я.
— Из германских княжеств в Дакию[20] и дальше к греческим попам. На север везут в основном продукты, а из империи на юг ткани, посуду, да много чего возят. Там у контрабандистов дирижабли побольше. Поляки за ними часто даже не гоняются, просто налог за пролёт берут.
[20 — Дакия занимает территорию современной Румынии и части Болгарии.]
Мы в молчании смотрели в окна рубки. Лес поредел, сменился давно сжатыми полями, затем внизу снова замелькали деревья. Я ушёл в свои мысли, прикидывая, как лучше построить разговор с кардиналом, и вздрогнул от неожиданности, когда Наум резко вскочил.
— Турбину на самый полный! — рявкнул он в переговорник. — Экстренный подъём до семисот сажен!
— Понял, кэп, — прохрипел переговорник в ответ.
Турбина взвыла, ей вторил характерный свист баллонных насосов. Дирижабль дёрнулся и накренившись, рванулся вперёд и вверх.
— Что случилось, капитан? — удивлённо спросил я.
Он не ответил, просто кивком показал направо. Я посмотрел в боковое окно рубки и обнаружил совсем рядом, в полусотне сажен от нас дирижабль заметно больше нашего. Патриотическая красно-белая раскраска не оставляла никаких сомнений насчёт того, кто это, и зачем он нас преследует.
— Откуда он взялся? — поразился я. В это самое окно я смотрел буквально пару минут назад, и там никаких дирижаблей не было видно.
— Засадный пост, — озабоченно пояснил капитан. — Поляки регулярно расположение постов меняют. Неудачно получилось, что мы сами на него налетели. Сейчас поднимемся на крейсерскую высоту, там у нас максимальная скорость будет. Посмотрим, как они смогут нас догнать.
В рубку зашла заспанная Ленка.
— Что за шум? — осведомилась она, протирая глаза кулачком.
— Поляки за нами гонятся, — пояснил я. — Вон они, справа идут параллельным курсом.
— А винтовки нет? — заинтересовалась Ленка. — Я бы постреляла.
— Думаете, это так просто, госпожа? — саркастически хмыкнул капитан. — По баллонам стрелять бесполезно, дырка сразу запенится. А просто наудачу по гондоле стрелять это только патроны напрасно изводить.
— А пушку не пробовали ставить? — я вспомнил воздушные бои старого мира.
— Нас отдачей после первого же выстрела так мотать начнёт, что ещё неизвестно, кому в результате хуже придётся, — засмеялся Наум. — Ну, может на больших грузовых четвёртый — пятый калибр будет как-то работать, но зачем там пушка?
Мы напряжённо наблюдали за преследователями. Набор высоты замедлился, и турбина уже однотонно выла, выйдя на максимальные обороты. Их дирижабль, который поначалу уверенно, хоть и медленно нас догонял, постепенно начал отставать. Отставать совсем понемногу, но было уже ясно, что мы всё-таки быстрее.
— Уйдём, — уверенно заявил капитан.
Я такой уверенности пока не чувствовал, так что радоваться не стал, а ограничился неопределённым хмыканьем. Я вполне допускал, что они просто загоняют нас в настоящую засаду. Здешний народ столько лет успешно грабил проезжающих и пролетающих, что относиться к ним легкомысленно я бы не стал.
Мои опасения оправдались немедленно. В борт прилетел мощный удар, и рядом с ногой Ленки появился наконечник гарпуна, пробивший борт. Она ойкнула и отскочила. Хитрый механизм щёлкнул, и лапы гарпуна растопырились под действием мощной пружины. Трос натянулся, и нас потащило к красно-белому дирижаблю.
Я посмотрел туда. Мы были уже достаточно близко, чтобы видеть лица преследователей в окнах.
— Вот сейчас я бы постреляла, — вздохнула Ленка.
На меня накатила волна бешенства и полностью меня затопила. Будь я здесь один, без Ленки, возможно, я бы реагировал спокойнее, но сейчас при взгляде на эти ухмыляющиеся рожи меня охватывала такая ненависть, что она ощущалась просто физически. В какой-то момент я перестал нормально видеть, и мир разделился на набор дымных плоскостей. Усилием воли я оттолкнул ту, в которой мерцало красное и белое. Она нехотя сдвинулась, но тут же вернулась обратно.
Я потряс головой, и наваждение ушло. За бортом творилось что-то странное. Поблёскивая торцами идеально срезанных крепёжных ферм, красно-белый баллон рванулся ввысь, а его гондола величественно провалилась вниз. Мы ошарашенно провожали её глазами, пока рывок троса, которым мы были до сих пор связаны, не бросил нас на пол. Дирижабль дёрнулся, закрутился, заскрежетали, изгибаясь, силовые балки, но к счастью, первой не выдержала обшивка. Гарпун вырвало вместе с куском стены, и наш дирижабль, беспорядочно поболтавшись, успокоился.
