А лошадь заржала, подняв голову, еще раз одарила своим пронзительным взглядом и бросилась в расступившиеся перед ней воды фьорда, который я по недомыслию считал своим.
* * *
— А знаете, чему до сих пор удивляюсь? — я задумчиво охватил обеими руками большую глиняную кружку с горячей медовухой и грел на ней ладони, — Я полночи не мог уснуть, прокручивал в голове… — пожевал губами, подбирая слово, — эти события. Знаете, что самому странно?…
— Не томи, — не выдержал Колль, когда мое молчание затянулось.
Было позднее утро следующего дня. Вчера я уже почитай что ночью постучался в закрытые ворота Гунаровой усадьбы. За сколько я долетел до нее от побережья, для самого загадка. Помню, что часть дороги я мчал коньковым шагом, неплохо кстати получалось, хоть технику еще ставить. Помню в несколько подъемов так и влетел. А еще помню, что вперед меня гнала не только влажная одежда и страх замерзнуть если сбавлю темп. Вперед гнал страх. Нерациональный, мистический. Да, я слышал и раньше лошадиный топот на пляже. Но я думал, что это мое воображение. А сейчас? И что это, «Год»?
Меня, от которого натурально валил пар впустили, тут же была организована баня. Помню кто-то раздевал мою тушку, кто-то хлестал веником, поддерживал под руку, когда я размякший шел одеваться. Затем я впихнул в себя немного горячей еды, влил кружку чего-то алкогольного и был препровожден спать. Утром меня даже будить не стали.
А сейчас я сидел за столом со всеми свободными мужчинами Гуннаровского одаля, и излагал события вчерашнего дня, с некоторой, конечно, редакцией.
— Мне удивительно то, что страшно не было. — черт, как же пафосно это звучит! — Было дико напряжно, как… — хотел сказать «как в ответственной компьютерной зарубе», когда знаешь, что тебя-то, сидящего за монитором не убьют, но если наложаешь: подставишь всех, и обосрешь всё, будут проблемы, — Было не страшно, было… — попробовал подобрать слово, сдался, — не знаю. Боялся конечно, но не умереть, нет. Не справиться, не успеть, не заметить, не сообразить вовремя.
— Все боятся, Асгейр, — подбадривающе прогудел Колль, — только одни боятся потерять жизнь, а другие боятся потерять честь. Подвести товарищей, оказаться недостойными пира Одина… Просто значит ты — из вторых.
Черт возьми! Такие слова от дубленного ветерана, походного кузнеца просто как бальзам на душу!
Сидящий справа Хельми с размаху хлопнул меня по плечу.
— Ну что? Как говориться, с потерей девственности! А я говорил, что Асгейр не рожден быть крестьянином?
Блин, и ты тоже это говорил? Какой-то «клуб» собирается, и все это говорили.
— Да я вроде уже не первый раз…
— Это когда на дороге из Борга напали? — уточнил хольд, — Рассказывали, рассказывали… Но одно дело стоять в сторонке, когда твои родичи бьются, и совсем другое в одиночку двоих к Хелль отправить!
Хм, значит я тогда «стоял в сторонке»… Ладно, замнем для ясности.
— И все же я не понимаю, — покачал головой Гунар, — как же ты с Ларсом Одноухим справился? Если это он конечно был… Но по описанию сходится.
— Скользко было… — прикинулся я веником, — Мостки мокрые, обледенелые… Да и хлипкие, я же их под себя делал. Вот и потерял он равновесие.
Гунар с Коллем многозначительно переглянулись. Колль пожал плечами, дескать ну поскользнулся и поскользнулся, с кем не бывает?
— Ладно, что вы к парню пристали, — включился в беседу Свен, спросил с азартом, — ты лучше скажи, ты из своей штуки второго подстрелил, да?
— Да.
— Слышь, Хельми, а ты говорил, что ни на что не способна!
— Не знаю, не знаю, — пробурчал стрелок, — я дистанции не видел. Может ничего особенного…
Я стрельнул глазами в его сторону, но спорить не стал. Зачем? Главное, я сам теперь знаю, на что способно мое «изобретение».
— Прости Стейн, за то, что я его выбросил.
— Не говори глупости, парень, — веско высказался хозяин одаля, — ты не выбросил. Это жертва!
— Наверно, — выдохнул я. Сам не знаю, что на меня нашло тогда?
— Только кому? Про кого думал, когда оружие в воду бросал?
— Если честно… — я развел руками, — думал я про нока. Ну про эту, водяную лошадку.
— Нок мелкий дух, — скривился Стейн, — не по чину ему боевое оружие в жертву. Ему и этих двоих то много. Мог бы, к примеру одного ноку отдать, а второго кому-то из ассов преподнести! Отцу битв, или триждырожденному. Ты, кстати, уже выбрал себе покровителя?
Господи! Мысленно обреченно вздохнул: опять началось это мракобесие?
— Пока нет…
— Не тяни парень. Кстати, советую взять Улля если хочешь хорошо стрелять.
— Я подумаю…
— Ладно Стейн, кому молиться парень сам решит, — угомонил плотника Гунар.
— Спасибо, — поблагодарил я одальбонда, — кстати, Гунар, а ты знал, этого Ларса?
— Слышал, — он опять переглянулся с Коллем, — вон Колля лучше спроси.
Я перевел взгляд на Колля.
— А я чего? — пожал тот плечами, — Видел его конечно. Но как? Я знал, что есть такой Ларс, он, скорее всего видел меня, — пояснил, — Ларс Одноухий был хольдом в лиде Ульвбьёрна, но долго с ним не проходил, не знаю почему, — кузнец пожал плечами, — мож характерами не сошлись, мож не поделили что. Дальше он ходил то с одними, то с другими, потом вроде пропадал на несколько лет… Но я тогда уже на берегу осел. А лета четыре наверно назад… — Колль вопросительно взглянул на Гунара, тот пожал плечами, — да, четыре, всплыл в нашем районе. Нанимался то туда, то сюда… Кстати, кажется Йорген его должен знать, Ларс вроде как-то сезон у него отработал.
— А где он сейчас мог обретаться? Думаю, там и найдем, что они с пастбища украли.
— Кто знает? — сказал Колль, — надо народ поспрашать, у кого-то он точно должен жить, он и твой толстяк. Сейчас зима, без капитального жилья в наших краях ни как.
Помолчали, выпили.
— Слушайте, — задал я самый беспокоящий меня вопрос, — как же мне теперь ловить рыбу?
— Как ловил, так и лови, в чем проблема?
— Проблема в том, что теперь я точно знаю: в этом фьорде водится какая-то хрень.
— Не хрень, а нок, — поправил меня Хельми, — сам же описывал.
— Да один хр… одна фигня.
— Если бы он был для тебя опасен, ты бы здесь уже не сидел, — изрек Гунар, — либо сразу, либо после первой же ночевки. А теперь, когда ты ему даже жертву принес, думаю беспокоиться не о чем. Как минимум, год.
Глава 24
— Ну как?
Стейн, только что вручивший мне новый арбалет выглядел как хозяйка, что испекла пирог по новому рецепту, и с волнением ждет оценки от своего семейства.
