Наконец в кромешной тьме раздались удары кресала по кремню, неожиданно ярко сыпанули искры, высветив сосредоточенную физиономию Гунара, и здоровенное бревно в очаге, коего там ранее не было.
— Йольское полено, — опять шепот Гретты, — его обязательно нужно зажигать от сохраненных остатков старого.
Огоньки зародились где-то в глубине очага, стали разбегаться по дереву, и вот уже тьма отступила в углы комнаты, заметалась там, прогоняемая разносимыми по своим местам светильниками, зажжёнными от этого нового света.
— Солнце родилось! — как-то даже торжественно провозгласила Гретта, улыбаясь мне радостной, светлой улыбкой. Как будто у Гунара могло не получиться, и нам всем грозило кануть во мраке.
Лица присутствующих тоже осветились радостной надеждой, все дружно загомонили, вновь раздалось бульканье наполняемых кубков, еда снова начала перекочевывать с общих блюд на тарелки…
Я уже говорил, что празднование затянулось на двенадцать дней? Сам оказался не готов к подобному. Ели, пили, умудрились поплясать под звуки деревянных дудочек и подобия маракасов. На четвертый день к нам приперлись мужики с Грегеровского одаля, и естественно все ужрались до беспамятства. Как оказался в постели — не помнил, наверно Гретта перекантовала туда мою тушку от стола. Через день Гунар, Хельми, Колль и я поперлись в одаль к Асбьёрну, что в общем-то закончилось ровно тем же: на какой-то кружке пива мое сознание выключилось, разве что проснулся на полу, в общей куче.
Йольское полено тлело в очаге все это время. Как мне кто-то объяснил, это тоже было определенным гаданием — если его хватит на все двенадцать дней и тринадцать ночей — значит весь год пройдет благополучно.
На десятый день, когда у меня наступило временное отрезвление, в силу того что алкоголь уже не лез, Гретта огорошила.
— Ты помнишь, что обещал пойти со мной после Йолья к вёльве?
Вашу мать, да когда я такое обещал?
— Э-м-м… — осторожно протянул я.
— Это день судьбы! Все, что будет сделано в этот день до захода солнца определит события будущего года!
— Эт-т верно, — икнул сидящий рядом Стейн. Блин, сколько в тебя лезет? Сразу видно, кто здесь настоящий орк, а кто слабый полукровка — остальные мужики до сих пор хлестали мед как не в себя! — Нет более верных знамений, чем те, что явлены в день после Йоля!.. Давай выпьем, Асгейр.
Я отвел его руку с кружкой.
— Не, не лезет больше.
— Слабак! — констатировал плотник, опрокинул в себя предназначавшуюся мне кружку, и вновь уронил голову на стол.
* * *
И вот мы уже полдня топаем вдвоем в направлении — как мне кажется — восток-юго-восток. Вышли ни свет ни заря, я запасся вторым плащом, парой одеял, небольшим запасом еды. Еще Гретта наказала взять с собой рыбы, чтоб принести в дар богам, и подмазать ведьму. Богам набрали простой мороженной, ну а спецу в оплату копченой, причем Гретта самолично отбирала покрупней и пожирнее.
За поясом топор, на поясе одинокий короткий сакс, на левом плече Фродин маленький щит, с заклеенными отметинами от копья после памятных событий, на правом Фродино же копье. Арбалет, в кожаном чехле с десятком болтов шлепает по левой ноге, подвешенный к поясу.
Гретта показала, что на лыжах она тоже не новичок, но все же тягаться со мной ей было тяжело.
С самого утра, как только вышли, погода благоприятствовала — ветра особого не было, снег не сыпал, потом даже солнышко немного порадовало, проглядывая сквозь прорехи в тучах. Но к полудню прорехи затянулись, показались первые «белые мухи», сначала редкие, но с каждым шагом летевшие все гуще. Вскоре и ветерок начал разгуливаться.
— Не устала? — вновь обернулся я к девушке, — Может привал?
— Давай, — выдохнула наконец выбившаяся из сил подруга.
Свернули к ближайшему леску, спрятавшемуся в неглубокой балочке, я нарубил веток посуше, настрогал мелкой щепы, запалил костерок. Сверху водрузил маленький котелок, выпрошенный в долг у Келды, налил меда, настрогал вяленого мяса. Странная получится смесь, зато горячая и питательная.
— Как ты?
— Дойду, — отмахнулась Гретта.
Я молча встал, взял ее понягу, повернул к девушке.
— Эти узелки ты не хочешь мне отдавать? — ткнул в два маленьких.
Хорошая штука эта деревянная рама с заплечными ремнями, к ней как к станку можно привязывать все по отдельности.
— Асгейр, не надо. Я донесу, — попыталась возразить Гретта. Голосок звучал крайне устало.
— Я другой вопрос задал.
Молчание.
— Значит эти, — резюмировал я, и не обращая внимания на слабые попытки отстоять право нести свой груз самостоятельно поснимал с поняги всю остальную поклажу, перевязав на свою. — Если надо, я и тебя понесу на себе.
Девушка наградила благодарным взглядом.
Перекусили, собрались.
— Все-таки, возьми мои палки.
— Я же говорю, я не умею с ними ходить!
Это да, моя манера ходить с лыжными палками всех, кто это видел, удивляла.
— Не сложно. Просто опирайся на них. Руки устанут — отдашь.
Когда вышли из-под защиты склонов овражка, оказалось, что ветерок уже разгулялся. Видимость постепенно снижалась, поземка вот-вот грозила перерасти в метель.
Прошли еще несколько километров. Метель все же разгулялась, видимость упала до десятка метров.
— Может остановимся? Я не знаю этих мест, можем промахнуться мимо жилища твоей ведьмы. Лучше переждать метель.
— Нет, Асгейр! Нам надо попасть к ней именно сегодня! Ты не понимаешь, какой сегодня день! Пошли, я, кажется, узнаю эти места.
И тут до слуха долетел волчий вой.
— Волки! — вскрикнула девушка.
Я обернулся, посмотрел в ее испуганные глаза.
— Ерунда. Несколько раз встречался. Не нападают они на взрослых орков с оружием.
— Асгейр, сейчас разгар зимы, снег уже глубокий, и вся их добыча теперь глубоко под снегом. Они голодные и опасные.
— Да? — я хмыкнул, на пару секунд ушел в раздумья. — Тогда иди передо мной, чтоб я тебя видел. Будем наедятся, что нападать будут на заднего.
Девушка юркнула вперед. Скинул с плеча щит, копье скользнуло в правую руку.
— Идем.
Новый вой, уже явно спереди. И близко. Вот черт, может арбалет снарядить? Плохая идея — куда стрелять не видно, да и возиться долго.
Пошли, я почти наступал на пятки Гретте. Справа, в снежной круговерти мелькнули какие-то тени. Через пяток наших шагов, тоже самое заметил слева.
Шаг, шаг, шаг… Сзади, почти в упор взвыла еще одна тварь. Тут же, не отдавая себе отчет в том, что делаю я толкнул Гретту в спину:
