– Свободные, за мной! – прокричал Великий Сорокопут.
Войска выдвинулись из лагеря в боевом порядке и замаршировали к пролому. А в небе уже летели гигантские ястребы и нетопыри.
Когда эльфы приближались к ногам таругва, на спинах зверей-гор заговорили мортиры. Огромные ядра стали падать повсюду, взрываясь и оставляя на земле воронки, но о прицельном метании не могло быть и речи. Тем временем чародеи пытались пробиться свозь полог тумана, который останавливал их плетения, но пока что терпели неудачу. Зато гоблинские нетопыри сбрасывали тысячи мелких снарядов, кося псоглавов, и туман ничем тому не препятствовал. Они не могли уничтожить гигантские мортиры, но выбивали прислугу, раз за разом платя собственными жизнями. На головы чужакам летели кувшины с ядовитым газом, кислотой, и чем-то особенным, что готовили клинописцы, какая-то невнятная, но губительная сила.
Дом Сорокопута наступал и псоглавы стали готовиться. Под бой барабанов, вой и рёв, они выстраивали свои ряды, щит к щиту, копья вперёд! Зашипели в воздухе длинные эльфийские стрелы, им навстречу понеслись тяжёлые стрелы врага; пролетевшие ястребы полыхнули огнём, создав жжёное пятно в рядах захватчиков, но на место павших тут же встали другие.
Эльфы готовились вот-вот сшибиться с многократно превосходившим противником, когда с левого фланга выметнулся зелёно-жёлтый клин. Братство Лиственных Драконов, лучшая тяжёлая кавалерия Лонтиля, вспорола чёрные ряды копьями, втоптала вражеские орды в землю, совершила плавный поворот и вырвалась обратно. С правого фланга, грохоча раздвоенными копытами, понеслись единороги во главе с великим Громорокотраном. Царь скакал первым, ведя свой народ в битву, он опустил длинный рог-пику и нанизывал на него десятки тел, превращая прочих в кровавое месиво.
– Свободные, за мной! – кричал Великий Сорокопут, возглавляя большой конный клин.
Кавалерия дома Сорокопута ворвалась в ряды шхаур’харрахов, древний эльф оказался посреди хаоса звенящей стали, в буре крови и разваливающихся тел; в ушах звенело от воя и крика. Оглушительно трещали рвущиеся жили, клинки скрежетали о броню и кости. Чернокрылые неслись за Эгорханом, срубая копья и уродливые головы; свистели стрелы. Было время смерти и отваги, была сеча.
///
Линейная пехота дома Сорокопута вонзила копья в чёрную орду; с арьергардных позиций лучники отправляли в полёт тысячи терновых стрел
[34]. Приказ был ясен: отвернуть врага от корней, не позволить исполинским зверям освободиться. И эльфы исполняли его, презрев ужас, который наводили эти живые горы. Их вёл Разящий Вихрь Лесов, их вёл Великий Сорокопут, щит и меч Лонтиля.
Лиственные Драконы вспарывали толщу чёрного металла раз за разом, их далиары сбивали псоглавов бронированной грудью, длинные копья раскалывали панцири и рвали кольчуги, а когда они ломались, из ножен выходили мечи. Доблесть и отвага эльфийского рода сверкала в глазах и металле. Но каждая сокрушительная атака стоила большой крови, – воинство клыков и сабель пожирало витязей, рвало на куски и попирало грязными лапами.
Табун единорогов сеял великое разрушение, белые шкуры этих древних существ окрасились багряным, из боков торчали сотни стрел и копий, но там, куда Громорокотран вёл свой народ, в рядах псоглавов ложилась просека. Всесокрушающие рога-пики нанизывали и разрывали тела, огромные копыта крушили кости как яичную скорлупу, острые зубы терзали вражеских солдат, и единороги торжествовали. Они тоже теряли сородичей, но каждая малая победа стоила врагу тысяч жизней.
Со стороны отступающей армии прискакали быстроногие сэпальсэ, «оленьи люди», не водившие родства ни с оленями, ни с людьми. Они ветром носились по краю битвы, осыпая шхаур’харрахов ядовитыми стрелами и откатывались так быстро, что ни одна вражеская стрела не могла настичь их.
Тяжёлая пехота была медлительна, однако, едва закованные в сталь мохобороды подоспели, враг дрогнул. Могучие гиганты орудовали булавами и широкими щитами, их вожди горланили громче раненных туров, направляясь в самое пекло. Тяжёлые удары сминали псоглавов или отправляли в небо, затем нерушимый монолит делал шаг вперёд и булавы опять несли смерть; построение гигантов продавливало дорогу сквозь чёрное море, врага теснили всё дальше от священных корней.
Лучники и баллистиры, не успевшие покинуть стену во время прорыва, и не погибшие, наконец-то вступили в бой. Они сыпали стрелами, метали магические снаряды вниз по обе стороны от стены, ибо снаружи Закатной Крепи ширилось целое море чёрных шлемов.
///
Трубили эльфийские роги, гремели барабаны псоглавов, оглушительный лязг и вопли сливались со звуками команд. В небесах метались ястребы и нетопыри; чары бессмертных и кровавое колдовство сталкивались, будоража Астрал.
Травяной Уж извивался в руках Эгорхана, делаясь то длиннее, то короче, его живой клинок проникал в самые узкие зазоры доспехов, жаля врагов ядовитым остриём, срубая руки и пронзая животы. Когда под древним пал далиар, он продолжил битву пешим, как бывало в прошлом не раз. Чернокрылые сражались рядом, защищая его с боков и спины; счёт убитым давно потерялся. Дом Сорокопута исчезал на глазах, таял, исполняя своё предназначение; один за другим вокруг Эгорхана Ойнлиха погибали те, кого он знал многие века. Сердце эльфа кровоточило от боли, а кольцо украдкой забирало её себе.
///
Всё это время дом Сорокопута бился справа от колоссальных таругва, тогда как слева билось воинство друидских кругов. Древоходы и земляные элементали давили смертных, прорываясь к внешней стене. Многие из них гибли в красном тумане, но другие неумолимо исполняли приказ друидов. Тысячи духов чащобы проявили себя в зримой форме и отчаянно рвали врага на куски, пока туман не развоплощал их обратно.
Достигая пролома, элементали заваливали его своими телами, а древоходы укрепляли их, прорастая внутрь; чёрному потоку становилось всё тяжелее вливаться в Закатную Крепь, а воинство Лонтиля убывало через портал. Казалось, самого страшного удалось избежать и дом Сорокопута может отступить, но вот среди лесов разнёсся первобытно-ужасный рёв, какого эльфы не слыхали уже многие эпохи.
Там, за стеной, армия псоглавов расступалась, пропуская сквозь себя отряд великанов, закованных в чёрную сталь. Они неслись, не чувствуя веса брони, вооружённые громадными топорами; их животы были велики, а головы венчали массивные кристаллические рога. Эти существа, имевшие в себе не менее трёх эльфийских ростов, развалили заслон, и понеслись к Сорокопутам. Всякий псоглав, не успевший убраться с дороги, был безжалостно раздавлен, а когда перед рогачами оказались мохобороды, началось избиение.
Впервые лесные гиганты ощутили себя маленькими и хилыми, враг набросился на них и стал рубить, валить, швырять словно недорослей. Чудовищные топоры были тупы, но столь тяжелы, что легко раскалывали крепкие шлемы и черепа. Защитники Лонтиля отступали, погибая под ударами, а когда сами ранили великанов, те мгновенно оправлялись.
