– Надеюсь, со временем ты сможешь изменить своё мировоззрение.
– Изменить? Почему, государь?
– Потому что именно так на нас смотрели илувари, Эгорхан.
Старший асхар над конницей мимовольно сжал кулаки. Ему не хотелось походить на проклятых поработителей ни в чём.
– Я сказал своё слово. Ступайте, сыны.
* * *
Долина Нан-Мангул имела форму почти правильного овала, её возвышенные края поросли лесом, но в середине, была лишь редкая рощица.
На южном конце долины в идеальном порядке выстроилась лонтильская армия, детище гордого Гильдариона. Впереди всех старший принц поставил элементалей земли, – тысячи массивных эльфоподобных фигур, состоявших из почвы и камня. За элементалями выстроились растянутой цепью сорок шесть эттинов, – двуглавых лесных великанов. Ничтожно малое число, и всё же, то были отборные эттины, старые, громадные, со шкурой толстой что кора столетнего дуба и огромной силой в руках.
За войсками авангарда принц Гильдарион поставил четыре пятитысячные фаланги копейщиков, а одну большую, семи с половиной тысячную оставил позади, в резерве. Между фалангами и по флангам заняли место конники Эгорхана Ойнлиха, – десять треугольных формирований по двести пятьдесят всадников. Айонны призвали двенадцать огромных элементалей земли в форме холмов и вырастили на их макушках каменные укрепления с бойницами. В каждой такой передвижной крепости засели лучники, – по пять сотен на холм.
Мохобороды, вооружённые огромными булавами и широкими щитами, стояли за кавалерией, в промежутках между фалангами; сэпальсэ ждали на флангах и чуть позади основных сил. Гоблинские лучники стояли за эльфийской пехотой, а гоблинские летуны парили на высоте. Табун белоснежных единорогов пока что находился в резерве, подданные царя Громорокотрана рыли раздвоенными копытами землю, пускали пар из ноздрей, трясли длинными как копья рогами, но пока что сдерживали жажду крови, ожидали.
Каждое крупное формирование сопровождали чародеи – стояли в середине, либо парили над головами солдат, укрытые чарами незримости; друиды вырастили в тылу небольшую рощу, где обустроили лазарет; айонны пребывали рядом с единорогами; оборотни и феи находились вне обозримых позиций, они должны будут сыграть особую роль, когда и если наступит нужный момент.
Всё это воинство могло внушить истинный трепет, но с другого конца в долину изливался бесконечный поток. Люди собрались великим числом, тысячи племён, сотни кланов, десятки народов. Одни двигались колышущимися толпами, другие умели держать строй, третьи облачились в бронзовую чешую, четвёртые пришли голышом, имея при себе лишь щиты, шлемы и оружие. Человечество западного мира во всех своей пестроте и невероятном количестве.
Впереди шествовали гигантские бахомуты, – десятки боевых зверей, закованных в природную броню, а затем покрытых бронзовой. Они широко разевали пасти и ревели, неся на спинах башенки с лучниками; были и другие приручённые твари, те, что поменьше, коротконогие и зубастые. Эльфы прозвали их панцирными шипомордниками, те рвались с цепей, лаяли и хрюкали, предвкушая мясо.
Огромными красно-белыми скалами возвышались над людским морем передвижные алтари. Кровь текла по каменным ступеням ручьями, но ни одна капля не касалась земли, – камень впитывал всё. При этом статуи людских богов сияли энергией, видимой сквозь призму Астрала.
За всем этим с огромной высоты наблюдал Арнадон Освободитель. Владыка лесов поднялся на крыльях магии чтобы, как уже делал раньше, обозревать картину битвы целиком. Он не намеревался вмешиваться сегодня, как не вмешивался все прежние разы. Доселе старший сын справлялся, хотя… созерцая объединившуюся тьму человеческих сил, Рогатый Царь испытал смутные сомнения.
«Государь,» – донёсся издалека голос Гильдариона, – «дозволь начинать».
– Командуй, сын.
Далеко внизу запели боевые роги и тысячи элементалей зашагали вперёд. За ними, неспешно, поигрывая огромными дубинами, пошли эттины. Гоблинские летуны в количестве семи сотен нетопыриных всадников, устремились на север. Каждый нетопырь держал в когтях обвязанную верёвками магическую сферу. Оставив позади человеческий авангард, летуны сбросили зачарованные сферы, а когда те упали на смертных, – взорвались, освобождая призывающие чары Злобных Шершней. Рои неисчислимых магических насекомых с жужжанием набросились на людей, жаля без продыху и пощады. По замыслу Гильдариона смертные должны были преодолеть середину Нан-Маргула раньше, чем эльфы, и чтобы стало так, шершни поторопили их.
Передний край человеческой армии был неровным, рваным, она явно не умела действовать слажено, разные части придерживались родоплеменного деления, у каждой группы находился собственный командир; одни тащились, другие вырвались вперёд. На общем фоне образцово двигались те отряды, что пришли на войну из больших человеческих городов. Эльфы, однако, двигались ещё медленнее, шагали за эттинами на расстоянии шестисот пятидесяти локтей
[22] в безукоризненном порядке.
Гильдарион обучал их несколько лет, он же составил набор доспехов и оружия для грядущей войны. Пехотинцы несли на себе грудные панцири тонкой стали; животы прикрывала броня из множества пропитанных клеем слоёв льна, длинные полы её опускались до середины голеней. В левой руке каждый эльф нёс лёгкий щит, прежде всего потребный от стрел и камней, в правой же было копьё длиной в семь с половиной локтей
[23], – целый лес из двадцати тысяч копий.
Каждая фаланга имела глубину в двадцать шеренг и ширину в двести пятьдесят эльфийских корпусов; каждый солдат носил конический шлем с открытым лицом, чтобы хорошо всё видеть и слышать команды. Строй был не очень тесный, и всё же, эльфы двигались как единый организм, сплочённые, невозмутимые и недостижимые благодаря длине оружия.
Пока что каждая битва кампании доказывала, что принц Гильдарион изобрёл совершенно ультимативное оружие, даже без боевых чар сами фаланги обладали невероятным боевым потенциалом.
Волна людей, поторопленных шершнями, уже захлестнула реденькую рощицу посередине долины и без труда прошла её насквозь. Бессмертные же преодолели только половину расстояния до рощи.
Впереди человеческого войска двигались бахомуты, их рёв и бой барабанов были слышны даже в небесах. Столкновение наконец произошло. Бахомуты врезались в нестройные ряды элементалей и стали двигаться насквозь, вминая духов земли обратно в родную стихию. Единицы зверей оступились, были задержаны, облеплены, а потом похоронены в живых курганах вместе с погонщиками и стрелками. Большинство, подавив многих элементалей, вырвалось на эттинов.
Те заревели и бросились на громадных зверей. Бахомуты стали таранить великанов, валить их на землю своей страшной массой, давить, раскусывать, а двуглавые в ответ замахали дубинами. Тем временем чуть севернее элементали схлестнулись с авангардом человеческой армии. Духи стихии не боялись стрел, копий, дубин и топоров, убивали смертных с одного удара, не ведали усталости, однако, людей было несметное множество. Успев сокрушить по десятку, по полтора, элементали теряли стабильность под градом ударов. И всё же, они приносили великую пользу.
