Эльфы ещё не вступили в бой, а враг уже потерял тысячи самых ретивых и безрассудных воинов. Счёт смертям продолжил расти, когда люди оказались среди бушующих гигантов; земля дрожала под ногами бахомутов и эттинов, они валяли друг друга, били и грызли, походя давя букашек. Тем не менее, смертные продолжали течь мимо колоссов реками и вновь обретали вид пугающей волны.
Когда между ними и фалангами оказалось меньше пятисот пятидесяти локтей
[24], эльфы остановились, а чародеи завершили общее плетение Цепких Лоз. Они бросили его под ноги смертным и перекрыли долину от края до края полосой непроходимой земли в полторы сотни локтей. Вместо обычных трав появились побеги длинных, колючих лоз, покрытых тёмно-зелёной корой. Они были живыми, хватали и обвивали всё, что двигалось, давили и душили.
Яростное наступление вновь замедлилось, одни люди погибали в объятьях волшебных растений, а другие пытались идти по их телам и отбиваться от ростков. Именно тогда шесть тысяч эльфийских лучников дали залп из длинных составных луков. Они накрывали врага дождём смерти раз в два удара сердца и сосредотачивали стрельбу на разных участках, направляемые чародеями.
Люди не могли повернуть назад, а потому гибли тысячами каждое мгновение. Пересекшие поле Цепкой Лозы, нарывались на стену Лиловой Пыльцы. Там, где она попадала на кожу, взбухали и лопались язвы, исторгавшие облачка смертоносного газа. Чародеи пристально следили за тем, чтобы ветер не подул на юг.
Тем временем гоблинские летуны вернулись из тыла. Они вновь распростёрли крылья над ревущим океаном человечества, только на этот раз вместо шершней вниз упали дротики. Гоблины горстями рассыпали простые железные стержни, заострённые с одной стороны и снабжённые крылышками с другой. У каждого дротика был смещённый центр тяжести, падали они всегда остриями вниз, и успевали набрать такую скорость, что пробивали человека насквозь.
///
Принц Гильдарион, следивший за всем с возвышенной точки зрения через дальнозрящие чары, чуть склонил голову к одному из связных:
– Пора, перекрывайте поток.
Магия позволяла эльфам победить одну из самых больших бед войны, – медлительность передвигающихся армий. Благодаря астральным воротам бессмертные могли перебрасывать силы на огромные расстояния за очень малое время, так что к Нан-Мангулу прибыли задолго до людей. Им хватило времени на все приготовления, в том числе и на создание фальшивой рощицы посреди долины. Почти вся тысяча деревьев была, на самом деле, древоходами.
Приказ главнокомандующего унёсся в тыл, к друидам. Те воззвали к своим слугам протяжной песнью творения. Древоходы пробудились и начали разрастаться. Они тянулись ветвями друг к другу, наращивали прочную кору, создавали высокую стену, что перегораживала всю долину поперёк. Едва ли Гильдарион уповал, что она будет нерушимой, однако, стена даст время переварить всю ту невероятную массу врагов, что уже оказалась перед эльфами.
///
Чародеи могли сами устроить великое истребление, собраться вместе, в хоровод, зачерпнуть из Астрала огромную часть гурханы и ударить чем-нибудь массовым, смертоносным. Но пока что принц не велел. Массивные плетения создавались долго, а ещё они любили выходить из-под контроля и выжигать одарённых. После войны с Круторогими чародеев и так сохранилось чуть больше тысячи, а за стеной осталась ещё половина несметного воинства. Чтобы одолеть его, понадобится вся волшебная мощь.
А вот что чародеи всё-таки сделали, так это помогли эттинам добить гигантских бахомутов. Одиннадцать великанов погибли, ещё десяток получили раны, требовавшие немедленной помощи, и отправились в тыл сквозь астральные ворота. Оставшиеся двадцать пять эттинов оказались посреди моря букашек и с радостью начали лупить. Они были достаточно глупы и кровожадны, чтобы участвовать в войне просто ради наслаждения смертью и вот, настало их время. Эттины топтали, крушили, пожирали; дубины без устали поднимались и рушились, переломанные тела людей отправлялись в полёт. И, видя это пиршество смерти, принц Гильдарион приказал основной армии наступать.
Чародеи спешно развеяли остатки всех заклинаний, что успели применить, расчистили путь для пехоты. По флангам выдвигались крылья быстроногих сэпальсэ, конница пока что не спешила вырываться вперёд, мохобороды шагали между фалангами, а гоблины держались за ними, как и движущиеся холмы. Армия Лонтиля атаковала, первые пять шеренг опустили копья, офицеры велели держать равнение.
А впереди бушевало море человеческих тел. Сколько их оказалось по эту сторону стены? Сто тысяч? Сто пятьдесят? Двести? Ужасающее множество! Быть может, принц Гильдарион был прав, печалясь о невозможности мирного сосуществования… а быть может эту неконтролируемую угрозу надо было поскорее извести, пока она не поглотила всё вокруг?
Сэпальсэ выдвинулись вперёд и в стороны, осыпая людей градом стрел и дротиков, но оставаясь недосягаемыми даже для конницы. Они должны были не позволять смертным слишком разливаться, сужали поток направляли его на двадцать тысяч копий. Гоблины-лучники отправляли в небо один град стрел за другим; эльфийские стрелки били с высоты. Ужасный человеческий вал катился на фаланги, уже начало казаться, что он сметёт бессмертных, но вот раздался рёв и табун единорогов выметнулся навстречу.
Мало какое чудовище на земле могло сравниться с единорогом в силе и ярости. Телесным сложением эти разумные звери напоминали громадных диких туров, только были ещё больше, ещё тяжеловеснее. В холке средний единорог достигал четырёх локтей высоты, был почти вдвое длиннее собственного роста
[25] и это, не считая хвоста и рога, – толстого гладкого костяного копья, не знавшего себе равных в твёрдости и прочности. Что же до царя Громорокотрана, он был настолько велик, что напоминал утёс, вспарывающий людское море в алых брызгах крови.
Табун втаптывал смертных в землю, нёсся неудержимой стихией, а на спинах двадцати избранных скакунов восседали малые богини, – айонны. Верхом на царе единорогов мчалась сама Иштирмидаль. Цветы, росшие на её теле, выбрасывали золотисто-зелёный газ, убивавший только людей.
Следом за белым табуном устремились отряды верховых эльфов, Эгорхан Ойнлих сам вёл их на битву. Фланговые соединения защищали фаланги; промежуточные выехали вперёд чтобы ещё больше разредить человеческий вал. Эльфы орудовали почти что четырёхлоктевыми копьями с наконечниками на обоих концах, старший асхар крушил людей грудью коня, колол и пробивал головы, он был неистов, стремителен и бесстрашен. Тем временем, позади отряды мохобородов-щитоносцев прикрывали зазоры между фалангами.
Наконец, смертные добрались и до них. Добрались и разбились о копейный лес. Оружие эльфов было очень длинным, бессмертные идеально поддерживали строй и шагали под песнь труб, люди не успевали сблизиться на расстояние удара, когда копья пронзали их насквозь. Время от времени из пустоты над фалангами ударяли режущие шквалы ветра, летели брызги кислоты или острые куски льда, выкашивавшие врага десятками. Медленно, но верно сверкающие фаланги продвигались на север, перешагивая через ковёр мёртвых тел.
