– К моему брату? – спокойно спросила Виктория.
Джаред слегка обомлел, испугавшись, не выболтнул ли он лишнего за время их беседы.
– Откуда ты…
– Ну я же правнучка Императора Сердца в конце концов, – улыбнулась она, – и у меня уже есть доступ к кое-какой информации.
– Значит, ты уже…
– Общалась с Кевином?
Джаред ощутил себя полным дураком, который из-за собственного страха никогда больше не увидеть дочь, из-за того, что, может, хотя бы намекнуть своей внучке о существовании ее брата, не осмелился даже думать о нем в ее присутствии, хотя сама Виктория давным-давно знала даже его имя.
– Нет, – продолжила она, – но я знаю, что живется ему неплохо. Я заказала пару не совсем приличных слежек за ним в странах Конгресса и теперь уверена, что жизнь у него складывается, как надо. И, поверь мне, деда, веселится он куда интереснее чем я сама! – не смогла скрыть своей улыбки Виктория.
– Но как … – взял себя в руки все-таки Джаред, – как ты можешь так… О, Богиня, какой кошмар! – сжался он от презрения к самому себе и собственной бесхребетности, – тогда мы просто обязаны помочь тебе сбежать, чтобы вы наконец встретились с ним! Ведь как можно!.. – задрожал от гнева Джаред, – как можно разлучать родных брата и сестру! Это… это просто немыслимо! Это…
– Не волнуйся, пожалуйста, – подавшись вперед и нежно положив свою теплую ладонь на руку трясущегося мужчины, который тут же успокоился, почувствовав себя импульсивным ребенком, которого пытается, наоборот, успокоить взрослая и умудренная опытом женщина, – всему свое время, и, поверь мне, в нужный час мы встретимся с ним, обязательно встретимся.
164.
– Значит, ты всё это время лишь делала вид, что не знаешь, кто я, – прищурился Кевин, внимательно выслушав откровение из прошлого Виктории.
– Не совсем, – замялась Виктория.
– Тогда?.. – не мог придумать ничего другого Кевин.
– Я не узнала тебя сразу, – покраснела Виктория.
– Ты не… – сначала не совсем понимая, что она имела ввиду, но затем увидев, что сестра говорит совершенно искренне, не смог сдержать улыбки Кевин, а затем и вовсе рассмеялся, заразив и Викторию, которая, остановившись, оперлась о Кевина, что в свою очередь также нашел опору в своей сестре, не в состоянии унять смех.
– Нет, правда, что ли?! – хохотал Кевин.
– Серьезно, я не смогла сопоставить тебя на видео и вживую, – до слез хохотала Виктория, которая про себя в очередной раз «загналась» по поводу того, что ее родной брат смеется после стольких смертей и, в особенности, ее дорогого жениха, однако для него, как для иностранца, это всё равно не имело практически никакого значения, кроме как для наблюдателя, в то время, как для нее это было всей ее жизнью, и, тем не менее, она не могла унять свой хохот, который, возможно, и был оправданным, как и у Кевина, защитным механизмом рассудка, который цеплялся за последнюю ниточку, чтобы не сойти с ума и хотя бы дотерпеть до того момента, когда всё наконец решится.
– Прости… Прости, но ты точно уверена, что профессия журналиста – это твой конёк?
– Уже нет! – смеялась от души, как в последний раз, Виктория, отдавая себе полный отчет в том, что без связей ее деда она и близко бы не подобралась к тем проблемам, которые изнутри подтачивали здоровье всего острова, в отличие от ее родной прабабушки, которая не боялась вскрывать информационные гнойники, показывая их на обозрение всему миру.
165.
– Ну так отреагировал ли мир на них? – глядя на плакат с Геллой Фландерс, что был стилизован модными дизайнерами под новейшие тренды квантовых сетей и распечатан в одной из лучших типографий столицы, – вопрошала невидимого собеседника Виктория. Под воздействием энергофруктов, которые бродили в расщепленном виде по крови Виктории, величественный концепт превращался в обычную репродукцию убитой журналистки, даже в некоторое подобие старой потрепанной иконы, смешанной с геометрическими узорами мандалы, что горела поверх изображения. Она в то же время как будто бы предавала всей экспозиции глубины, подобно порталу в иное измерение, через который Виктория отчетливо видела два сияющих силуэта, два образа, по-видимому из будущего, в которое сложно было поверить, но в котором, также очевидно, после долгих лет ожидания сестра, наконец, обрела своего брата.
Как бы ей ни хотелось самой этого признавать, ни Кайл, который вполне возможно спас ее, ни ее любовничек, из-за которого она чуть не сошла с ума в переносном и даже в самом прямом смысле этого слова, не были теми, кого она желала. Ей нужен был только этот человек родной крови, который, она всё же была в этом убеждена, появится в самый нужный момент ее жизни, чтобы спасти?.. – Нет… – тряхнула головой Виктория, вновь сместив фокус своего внимания на изображение Геллы, которое, после отхода от энергофруктов, всё же до сих пор выглядело живым, и будто бы манифестировало саму Богиню, что смотрела на искательницу слегка насмешливым, но в то же время всезнающим и понимающим взглядом, мысленно проговаривая всю жизнь Виктории наперед, подобно ее собственному сну, где Виктория более не нуждалась ни в чьей защите, но сама должна была стать щитом всех нуждающихся.
Был ли в этом хоть какой-то смысл для тех и для других? Виктория не знала. Но явственно чувствовала, что ее самым искренним желанием было – стать силой, стать тем, что не просто спасет мир одного человека, но что сможет удивить его и полностью изменить привычный взгляд на вещи миллионов. Ведь чем в конце концом являлся этот мир, как ни попыткой Богини удивить саму себя тем многообразием фантазий, которыми была полна ее необъятная и полная чудес и красоты душа?
166.
– И ты думаешь, что меня непременно нужно спасать? – вновь скакнув в будущее, вырвал путешественницу из созерцания внутренних миров голос Кевина, что сам был уже не силуэтом на горизонте фантазий, но реальным субъектом, чье тепло Виктория ощущала всей своей кожей, одновременно с этим вдыхая запах, который она знала с самого рождения.
– Непременно, – всё еще продолжая сжимать в своих объятиях Кевина, спокойно ответила Виктория, – ведь кто это сделает, если не я?
– Вика! Наконец-то снова свиделись! – приветствовал девушку, не дав Кевину и рта раскрыть, лиловокожий мужчина, одетый в белый смокинг, поверх которого было накинуто подобие плаща, который переливался разноцветными геометрическими узорами и, как предположил Кевин, было атрибутом национальной одежды острова.
– Я была немного занята, Чаррама, – слегка кивнула головой Виктория.
– О, я уже наслышан! – улыбнулся пришелец белоснежной улыбкой, аккуратно беря девушку за руку и одарив ее ладонь легким поцелуем.
Несмотря на всю эту напускную любезность, Кевин ощутил неприятные вибрации, которые, как будто бы, исходили от этого субъекта и буквально вкручивались ему под кожу, заставляя испытывать дискомфорт при каждом его движении.
