Гелла почувствовала, как её сердечко забилось быстрее.
– И при всём этом, ты пожалуй, была единственной, которая никак не проявляла себя. Даже воспитатели намекали, что ты отсталая и тебя даже рассматривать не стоит. Но что-то отчаянно тянуло меня к тебе, и я без лишних слов сказала твоему отцу, что мы забираем тебя оттуда. Он был ошарашен, сам он начал уже общаться с какими-то мальчуганами и девчонками, которые из кожи вон лезли, чтобы их забрали. И я так до сих пор не понимаю, как мы приехали именно в твой приют, и как вообще я заметила тебя, сидящую за самым дальним столиком в холле для гостей.
– Я думала, – Неган сделала паузу, – что возможно ты была той самой девочкой, которой я когда-то отказала в рождении… и сейчас ты всё-таки решила простить меня и вернуться… О, Богиня, это так глупо звучит, Гел, прости меня за то, что наговорила столько нелепостей!
Гелла подумала про себя, что да, пожалуй, это была самая большая глупость от взрослого, которую она слышал за всю свою жизнь, но почему-то именно из-за этой детской веры Неган Гелла, пожалуй, в первый раз за всё время действительно поучаствовала связь с ней как со своей родной настоящей мамой.
– Нет, – серьёзным тоном обратилась Гелла, – спасибо тебе, что рассказала мне об этом.
– И ты не… – Неган чувствовала, как губы её начинают дрожать.
– Конечно, нет, мамуля! – просияла Гелла, – спасибо, что ты так любишь меня!
Неган без лишних слов обняла свою дочку, дав волю слезам и раз за разом повторяя уже ей своё «спасибо».
Гелла обняла её в ответ и в первый раз в жизни почувствовала, что значит быть по-настоящему счастливой.
Где-то фоном шумел головизор, который, казалось, от вспыхнувших вибраций не выдержал напора и стал с бешеной скоростью переключать каналы. На нём то и дело вспыхивали разнообразные картины – от рождения мельчайших атомов до гибели целых звёздных систем, от рыдающих младенцев до умирающих с улыбкой на устах стариков. Гелла чуть отстранилась от мамы, заворожённая этими картинками, которые, быстро переключаясь, будто бы напрямую загружались в её ум. Немного проанализировав это возникшее ощущение, Гелла к своему удивлению обнаружила, что головизор не был подсоединен никаким кабелем к эфирной сети, и даже беспроводных систем связи не было и в помине. Это были картинки не откуда-то извне, но изнутри Геллы, она не принимала сигналы откуда-то снаружи, но транслировала их из самой себя. Но было ли её тело источником всех этих триллионов фильмов о различных судьбах? Или же её тело было лишь проводником, принимающим эти сигналы? Девочка закрыла глаза в попытке найти источник, и ответ не заставил себя долго ждать, точнее, она получила подсказку, ещё недостаточную для того, чтобы загадка раскрылась перед ней во всем своём великолепии, но уже достаточной, чтобы совершить маленький шажок к истине. Распахнув свои очи, которые превратились в два крыла космической бабочки с гигантским глазом на каждом, которые формировались из тысяч ячеек-чешуек, Гелла увидела, как на экране её мира вспыхнула геометрическая композиция, вырисовавшая из замысловатых узоров комнату, где сидела сама Гелла на коленях у мамы и проецировала картинку, где сидела…
Гелла поняла намёк и вновь захлопнула глаза, отпустив это видение мира внутри мира и, глубоко вдохнув, вновь наполнила своё сердце любовью. Это чувство превратилось в поток света, бьющий в голову и разделяющийся там на восходящий за её пределы, и нисходящий поток, греющий желудок и гениталии и тоже пробивающий всё, что было снизу. И где-то на немыслимо далёком и одновременно с этим близком расстоянии эти два луча соединились, пройдя через бесконечность, образовав идеальный круг, моментально приобрётший очертания сферы, в которую превратился головизор, ставший всем миром вокруг Богини.
Маленькая девочка встала и, пройдя голыми ножками по заснеженному асфальту, уперлась в сидящего на подмостках человека. Он сидел практически неподвижно, и только небольшое подёргивание его нижней челюсти выдавало то, что в нём ещё теплилась жизнь.
– А… – Негромко произнесла Гелла, – коснувшись ладошкой щеки мужчины, – я тебя знаю.
Имя в голове Геллы тем не менее вырисовалось не сразу, но символы, которые трансформировались из всех языков прошлого и будущего, смешавшись, выдали ей код, создавший память об этом человеке.
– Брай, – девочка, тело которой за несколько шагов успело созреть в тело взрослой девушки, опустилась на колени и, улыбнувшись, обняла мужчину, из глаз которого полились слёзы и сам он, не понимая от чего, начал рыдать.
– Уверена, что не хочешь ничего сказать ему? – раздался сзади голос Хопа, который сидел на земле, рисуя вокруг себя только ему понятные символы палкой на снегу, – потому что может у тебя больше такой возможности не будет.
– Нет,– встав, продекларировала обнажённая девушка.
– Брайан, – она вновь бросила взгляд на мужчину, который с надеждой смотрел на падающие снежинки в небе, – будет в порядке. Он обещал мне стать счастливым, и он сдержит своё обещание.
– Как скажешь, – развёл руками Хоп, затем одарив Богиню своим пронзительным взглядом, – значит ты готова закончить свою книгу жизни?
– Ещё нет, осталась последняя глава.
– И какой же будет она?
– Пока ещё не знаю, но есть один человек, которому я сейчас нужна больше, чем кому бы то ни было. Он-то и подскажет, какой мне стоит её сделать.
– Понимаю, – улыбнулся Хоп.
– Ты отведёшь меня к нему? – спросила девушка.
– У меня осталось не так много времени на это, – рассмеялся своему каламбуру шаман, – но вот у него… – рассёк своим посохом морозный воздух старец, указывая на что-то позади Геллы. Одновременно с этим чей-то голос, завибрировав, заполнил всё пространство вокруг Геллы: «Непозволительно!».
– Спасибо, – склонила голову в знак уважения Гелла и развернулась по направлению палки Хопа. Мужчина, что сидел на корточках, испарился, будто бы его и не существовало никогда, но вместо него появилось нечто трясущееся, что девушка сначала восприняла как раздражение собственных глазных яблок. Ощущение было такое, что они начали вибрировать изнутри, создавая помехи в восприятии окружающего мира. Но эта рябь прошла, и Богиня уже стояла, полностью загипнотизированная движениями низкорослого существа, которое, несмотря на несуразность своих форм, двигалось в такт невидимой музыке гораздо сексуальнее и изящнее всех самых искусных танцовщиц мира.
– Ты помнишь? – позволив воспоминаниям захватить её существо ещё раз, закрыла глаза девушка, – я рассказывал тебе о друзьях? – сияя какой-то абсолютно космической улыбкой, с энтузиазмом говорил Отец девочки.
– Да, Папа, – внимательно слушала его дочка, закивав головой, – друзья джунглей, так ведь?
– Да, в стране Золотого Утконоса поколение за поколением родители рассказывают своим дочерям и сыновьям о друзьях леса, к которым всегда можно обратиться, когда дела твои плохи и нет никого, кто смог бы протянуть руку помощи.
