– Справедливо, – кивнул Харт, – мир устроен таким образом, что запутывает нас всё больше с каждым разом, и когда мы думаем, что вот-вот – и мы подберёмся к ответу, он оказывается совсем не тем, чего мы ожидали. И мы, возможно, перестаём уже искать настоящий ответ или опять бросаемся совсем не по тому следу.
– А вы-то хоть сами знаете, что ищете? Что ищут все люди на этой планете, чтобы так свободно говорить об этом?
– Конечно, знаю, но не помню, – совершенно искренне ответил Харт.
– Как это понимать?
– А вот так. Кто помнит – тот на самом деле ничего не знает. А кто знает – тот никак не сможет этого вспомнить. Это и есть тот самый парадокс, на котором держится мир и которым он является по сути. А кто считает иначе – либо лжёт либо дурак.
– Мы немного ушли от темы.
– А мне кажется, что мы как раз подошли к ней вплотную, вот только словами описать то, что мы хотим с вами обсудить, ну, никак не получится.
– Откуда такая уверенность?
– Я уже сказал, что не помню. Это и есть первопричина нашего существования. А то, что вы видите вокруг, все ваши проблемы, переживания и надежды – не более чем фасад для этого невыразимого.
– Вы просто боитесь и поэтому сваливаете всё на свою фантазию, которую и оформить-то как следует не можете, – отрезала Майа, – и продолжаете жить в своих иллюзиях, но это не выход!
Харт посмотрел на худую девушку, чьё лицо уже было испещрено морщинами, которая даже не подозревала, что главный её враг сейчас лежит прямо у её ног. Никто этого не видит, и если бы она захотела, она смогла бы лишить его головы, но вместо этого… – О, Богиня! – Харт задрожал изнутри от сладкого изнеможения, – она просто не может этого сделать!
– Пожалуй, что так, у каждого свои иллюзии по поводу настоящего, – Харт улыбнулся, – у меня свои, а у вас – свои. Так что, – Стивен начал потихоньку вставать, – я не буду вам ничего говорить, чтобы не разрушить ваши.
– И что же вы знаете такого, что может разрушить мои так называемые иллюзии? До сих пор ничего внятного я не услышала.
– О, простите, что завёл вас в столь нудный разговор, – поклонился Стивен.
– Ничего, но просто если мы уж затронули такие темы, то и аргументация должна быть соответствующая.
– Хорошо, – Харт расправил плечи, потягиваясь, – тогда позвольте задать встречный вопрос – вы сказали, что намерены продолжать борьбу. Но с кем? И кого вы считаете врагом номер один для Империи и лично для вас?
Майа смутилась: «Если вам нужны фамилии местных советников и тех, кто отвечает…».
– Нет, это всё не то. Если бы прямо сейчас перед вами оказался тот, с кого можно было бы спросить за произошедшее с вами, то кого вы бы хотели увидеть перед собой?
– Стивена Харта, – без запинок отчеканила Майа.
– И почему же? – улыбнулся собеседник.
– Можно вечно ползать по низам и встречаться с такой мерзостью в управлении, что растерять всю человечность становится не так уж и сложно. Но наш король, точнее уже самопровозглашённый Император, как-никак – это Харт, и это его обязанность защищать подданных ценой своей жизни. А не наоборот – защищать себя ценой жизней других. Про это мы говорили в самом начале и вернулись к этому вновь. Но почему вы спрашиваете?
Харт вплотную приблизился к Майе и улыбнулся: «Я с вами полностью согласен. Власть дается не ради власти, но ради ответственности, рад, что хоть кто-то это понимает». С этими словами Стивен обогнул девушку и поплёлся вниз по склону: «Не хотел бы вас оставлять в одиночестве, но мне нужно ещё успеть на похороны одного старого друга».
– Правда? – оживилась Майа, – так значит, вы тоже знали госпожу Геллу лично?
– Да, иначе думаете, почему бы я был в таком состоянии?
– О, Богиня, простите меня, я и не знала…
– Ничего страшного, а вы сами случайно не..? – Майа замолчала на секунду, – поедем вместе! У меня есть машина, и я вас подкину…
– Не стоит волноваться, – прервал её Харт, – я пройдусь пешком. Успею. Да и к тому же мне ещё нужно многое обдумать по дороге и забежать домой переодеться. Нехорошо ведь появляться на похоронах в таком хламье. Думаю, Гелле бы это не понравилось. Так ведь?
– Согласна с вами, главное, не наделайте глупостей, дайте слово.
– Обещаю, – помахал на прощание незнакомец.
– А кого вы бы обвинили во всём случившемся с нами? – бросила вслед Майа.
Харт остановился, замерев на секунду, и, задрав голову кверху, рассмеялся: «Не скажу за всех, но в своих бедах уж точно виноват я сам».
– Далеко ли приведёт такое самобичевание?
– Увидим, – улыбнулся Харт, – по крайней мере, видеть вас и других моих подданных, наконец, совершенно здоровыми, придаст мне сил, чтобы не сдаваться, верно?
Прежде чем покалеченная память Майи выдала ей ответ на этот как бы невзначай брошенный шифр, бывший агент департамента исследований Сердца уже скрылся в лесной чаще.
144. Довольный своей спонтанной встречей с одной из давних знакомых, Харт вприпрыжку бежал со склона вниз, далее подпрыгивая от переполнявшей его энергии, стал пересекать полосу леса, за которой уже начиналась цивилизация.
– Доуз был прав, устроив меня в отдел Сердца, всё же смог развеять мои сомнения раз и навсегда, – улыбаясь, радовался про себя Император, – одно дело – убивать по приказу своими руками, тут если и есть твоя вина, то весьма косвенная, ведь ты всего лишь инструмент чужой воли, но вот когда на казнь человека отправляет уже твоя рука… – Харт почувствовал, как по телу бегут мурашки от неуловимой власти, которая однажды была им поймана за хвост, а теперь целиком и полностью была под его контролем. Параллельно с этим Харт вбивал данные на маленьком коммуникаторе о своём местонахождении и согласие на встречу со своими агентами, которые должны были быстро доставить его в Императорский дворец. Положив устройство обратно во внутренний карман своего измазанного грязью пиджака, Харт, предчувствуя очередные знаки вселенной, обернулся, обнаружив тысячи «себя», которые, образовав многокилометровую гусеницу из дороги, по которой он шёл, с удивлением уставились на него, а затем один за другим стали поворачиваться назад, точь-в-точь повторяя его движение. Наблюдая за этой удивительной синхронностью, Харт громко рассмеялся, и его голос, отскакивая эхом от деревьев, выстрелил в его мозг, заставив появиться заводную мелодию в его голове, которая являлась синтезом самых лучших композиций на земле, которые, перемешавшись, дополнили друг друга, создав идеальный гимн для его величественной прогулки. Обрадовавшись такой приятной детали, Император зашагал дальше, достигнув края лесной полосы, где его уже поджидал кортеж, незамедлительно доставивший его во дворец. Далее всё происходило, как в одном из музыкальных пропагандистских клипов, зазывающих молодых ребят отправляться убивать ради защиты Империи от посягательств «шаманов». Харт сбросил с себя всю грязную одежду, служанки помогли ему быстро отмыться и переодеться в чёрный траурный смокинг. Всё это сопровождалось музыкой в голове Харта, и ему показалось, что всё это действо заняло не более десятка секунд. Порадовавшись своему отражению, где он скорее походил на собравшегося на свидание любовника, чем на потерявшего друга и убитого горем мужчину, Стивен подмигнул сам себе и буквально выпорхнул из дворца, окрылённый ощущением того, что вся вселенная наблюдает за его чудесным выступлением.
