Сев в свою чудную, технологически продвинутую чёрную карету, Император в окружении десятка машин направился на важнейшее событие последних лет, а могло оказаться, что и всей жизни, под извивающихся рифмы в своей голове, которые переплетались в любовном танце с чудесной музыкой, которая заставляла Харта пуститься в пляс. И только тесное помещение автомобиля сковывало отчасти чудесное выражение себя миру, которое хотел показать Император. Агенты с молчаливым беспокойством наблюдали за трясущимся Императором, который бросался из одного угла автомобиля в другой, периодически вылезая из окна и выкрикивая разнообразные фразы на неизвестных ему языках. Тряся головой и завывая от ощущения своей полной завершённости, Харт смотрел, как рождается извилистая дорога, превращающаяся в самый настоящий аттракцион, по которому подобно выпущенному снаряду летел его кортеж. Эта дорога, подобно гигантской змее, то сворачивалась в узлы, то вновь распрямлялась, подобно огромному змею-дракону, и целью всего пути было отыскать голову величественного существа, чтобы целиком отдаться его воле. Харт с неистовством кричал, подгоняя шофёра, который, казалось, и не замечал вовсе всех тех чудес, что творились вокруг. Городской ландшафт вокруг преобразовался в сеть из геометрических образов «костей», по которым медленно сползали текстуры расплавленных домов. Вся шипящая масса в свою очередь превращалась в разноцветное море, которое оказалось не только за пределами змея-дороги, но и вверху, превратившись в титаническую сферу, внутри которой и существовал бесконечный дракон – Утконос.
– Хотя нет! Конечный! – взревел Харт, увидев гигантские здания, которые появились впереди на пути, оказавшееся на поверку титаническими перьями, укравшими голову существа. Перья игриво переливались, вибрируя такой запредельной мощью, что и тело Харта стало вибрировать с ними в унисон, и торжественная заводная музыка, что стучала в черепушке Императора, будто бы вырвалась наружу и обрела визуализированную форму в виде волн, которые пронизывали всё пространство вокруг. Это физическое воплощение музыки стало подбрасывать автомобиль, и в итоге карета, подпрыгнув, минула расступившиеся перед ней перья, оказавшись за пределами тела божества. Задрав голову в летящем и ставшем полупрозрачным автомобиле, Харт увидел морду зверя, точнее морды семи утконосов, которыми оканчивалось длинное тельце, они пристально смотрели на Императора своими сдвоенными парами глаз, между которыми горело ещё по одному – вертикалью расположенному. Гигантские тотемные звери стали вибрировать разноцветными волнами, которые нашли выражение в языковых символах, покрывающих их клювы. Одновременно с этим та же волна дошла и до правителя, покрыв его невыразимо прекрасным преображением, заставив его сфокусироваться на маленькой танцующей фигурке на центральной голове зверя. Это был гигантских размеров карлик, который совершал самый прекрасный в своем уродстве танец. Тут же осознав, насколько противоречивая картина открылась ему, Харт разразился божественным смехом, который заставил лопнуть разноцветную сферу, внутри которой он находился. Вместе с ней пропал и зверь, оставив длинноухого эльфа танцевать в одиночестве, прямо меж двух распахнутых ворот, ведущих, как подумал Харт, к космическому существованию, прямо как в самой настоящей книге Просветления великого Арчибальда! Значит, всё это правда! Значит!.. – ликовал Харт, чувствуя, что все глупые книжки первобытных мифов оказались правдивыми, и действительно существует мир вне планеты людей, и туда, оказывается, можно попасть. Но для этого придется!..
– ААААА!! – закричал от страха и одновременно возбуждения Харт, когда автомобиль, в котором он ехал на полной скорости, врезался в танцующего карлика, – стоять!
Агент тут же выполнил волю Императора, и колесница затормозила в то самое время, когда взбудораженный Харт выбежал из машины, чтобы проверить, что же случилось с его проводником. Не заботясь о том, что вне автомобиля может быть пропасть, он уже стоял посреди пыльной дороги у ворот городского кладбища, где не было и следа существа из иного измерения. Сначала это озадачило и опечалило Стивена, но затем он вспомнил о цели своего путешествия, опустившись до земного уровня вибраций, и громко рассмеялся, достав из-за пазухи пистолет и бойко покрутив им в воздухе.
– Да, – оскалился он, – я пристрелю этого зверёныша, зачатого не моей спермой, на глазах всего этого быдла, и вот тогда… тогда! – Харт затрясся от возбуждения, нырнув в воспоминания о своей жизни, и ощущая, как все дороги мира сошлись на нём одном только ради этого момента. С этой горящей мыслью Стивен побежал через утыканные каменные столбы и плиты, символизирующие ушедших в иной мир людей. Глядя на них, Харт громко смеялся, чувствуя, как мир даёт ясно понять ему, кто же победитель в этой игре. Невидимый ранее проводник, эльф-карлик, всегда был с ним с самого рождения, но дал ему вспомнить о своем присутствии лишь недавно, ещё раз показав ему избранность власти Харта и его особенность. И действительно, он бежал, чтобы свершить правосудие – вышвырнуть то единственное напоминание об исключительной неудаче, что однажды постигла его. О невозможности заполучить сердце и тело женщины. Какой идиотизм, ну, надо же! Этого просто не может быть! Чтобы я – король этой жизни и Император желаний – не получил желаемого! Если это не может быть моим, то и надобность в существовании этой вещи отпадает. Будто бы в ответ на эту мысль музыка вновь с ещё большей интенсивностью зазвучала в голове Харта, заставляя его уже немолодое тело подпрыгивать в такт играющей мелодии. Глядя по сторонам, Стивен вновь разразился смехом, наблюдая, как его охранка рассредоточивается по периметру, но не решается подступиться ближе, боясь поймать пулю от хозяина. – Всё правильно, собачки, – громко закричал Харт, – наблюдайте со стороны, такого представления вы больше нигде не увидите! И, о… – Харт резко затормозил, разглядев виднеющееся вдали скопление людей.
– А вот и наша остановка! – Харт выпрямился и размеренно пошёл царственной походкой к процессии, которая, замерев на месте, прощалась с выдающейся журналисткой, где каждый считал своим долгом сказать своё прощальное слово.
Слово держала редактор газеты, где работала Гелла, которая потеряла дар речи, завидев приближающегося Императора. Все остальные, поймав этот импульс, повернулись в сторону приближающейся фигуры и тоже замерли. Некоторые просто не верили своим глазам, другие стали улыбаться, третьи же помрачнели, чувствуя что-то неладное.
– Приветствую всех! – деловитым тоном произнёс Император, вклинившись в расступившуюся перед ним толпу.
Со всех сторон раздались невнятные приветствия, вылившиеся в кратковременный гул, который стих так же внезапно, как и начался.
– Какая потеря… – глядя на гигантский портрет убитой, который стоял у каменного обелиска, – я уверен, всем нам…
– Вообще-то, Стивен, – нахмурилась редактор, – ваше слово из тех, кто не смог присутствовать сегодня, мы опустили и по весьма объективным причинам, неужели у вас хватило наглости ещё прийти самолично, чтобы поглумиться над чужим горем? – с надрывом, но одновременно стараясь сдерживаться, выпалила в лицо слегка удвоившегося правителя женщина, которая была старше него.
– Простите, – поклонился Стивен, – не знаю, правда, вашего имени…
