– Возможно… отвлеклась девушка. – Почему люди ставят так беззастенчиво этот символ во главу своей веры? Ведь если и должна быть надежда у человека, то заключаться она должна в том, что он не один! И вокруг него кипит жизнь! А не только в нём самом!
– Хех, – прыснул незнакомец, спрыгнув с радуги, – для большинства – это символ не истины, но боли. В основе любой деятельности людей лежит садомазохизм. Не то чтобы это самоцель, но любой человек подсознательно потворствует насилию и лжи, чтобы можно было их преодолеть. И в процессе своей «праведной борьбы» забыться. И забыть, кто она или он есть на самом деле.
– И кто же? – зажмурившись, спросила Гелла.
– Ты знаешь.
– Но я не могу выразить словами!
– Но ты уже выразила слезами, а это, поверь, куда красноречивее любых слов.
– Разве это хорошо?
– Это не хорошо и не плохо, это чудесно! Слёзы – это маленькое чудо, которое мы можем позволить себе. Иначе мы точно бы не были людьми!
– А я… Я человек?
– Уж поверь мне. Ты человек.
Гнетущее чувство внутри сердца девушки сменилось на восторг, и мурашками прошлось по её коже, создавая её видимое тело.
– Иначе бы тебе просто не было нужды испытывать подобные эмоции!
– Спасибо тебе, Арчибальд… А как же ты? Ты ведь не только человек, но и…
– Ох, перестань, а то опять запутаешься. Я алхимик, вечно играющий шут и первооткрыватель. В том числе, – Арчи поднял палец вверх, указывая на золотое изваяние раскинувшегося на колесе человека.
– Ну, что за безвкусица, – оперевшись руками в свои бока, заключил Арчи, – когда я летел вниз на этом грёбаном колесе, которое мои слушатели пустили под откос со скалы, у меня была бешеная эрекция! Нет, не подумай ничего плохого, я не кайфовал от того, что на мне живого места не останется, но ощущение того, что я уже не испытывал эмоций к осудившим меня за изобретательность людям, дало мне такой энергетический толчок, что я морально испытал сильнейший оргазм за всю свою жизнь. Ну и тело моё отреагировало соответственно! Ну а это что? Какая-то тряпка на моих причиндалах – чего это они ещё моё лицо не закрыли, да и вообще спрятали бы и круг, и меня подальше. И фантазировали!
Гелла рассмеялась.
– Я рада, что встретила тебя, – подняв глаза на него, проговорила она.
На Арчибальде был всё тот же переливающийся смокинг, на голове – утконосы с перьями, а лицо представляло собой геометрически сплетённые орнаменты, вибрирующие и изменяющие форму и цвет, подобно и голову этого человека.
– Покажи мне свое лицо, – протянув руку, попросила Гелла.
Вмиг линии приняли определённую последовательность и сформировали рот, уши, нос и глаза, которые, открывшись, посмотрели на неё – довольна?
– Никогда бы не подумала, что такой великий алхимик имел такой несуразный подбородок! – Гелла рассмеялась, и Арчи, постояв какое-то время, присоединился к ней.
– Ну, а чего ты хочешь? Могу и так, – вмиг лицо его превратилось в подобие космического богомола с двумя огромными, состоящими из сотен тысяч глаз сфер, которые уставились на неё. – Такой образ больше подходит?
– ДА, но тот привычнее.
– А разве так интересно?
– Нормально, – сделав задумчивое лицо, улыбнулась Гелла.
– А могу ещё и так, – лицо вновь рассыпалось и собралось из тысяч фрагментов в чуть полноватое лицо, до боли знакомое Гелле.
– Ой, прости, – ответил человек в очках, смотрящий на девушку, я так и думал, что это была плохая…
– Но всё-таки моя идея, – закончила Гелла.
– Пожалуй, ну, так что…
32.
– Понравился тебе подарок? – тепло улыбнувшись, спросил Фрэнк свою дочку.
– Ты уже девочке все уши этим прожужжал, – пожурила его жена.
– Да, но мне же…
– Конечно, папуля, – чмокнув его в щеку, ответила девочка.
– Я вас люблю, – притянув поближе дочь и любимую женщину, улыбнулся Фрэнк.
– Да, да, и мы тебя тоже, – закатив глаза, повторила в сотый раз за вечер Неган.
– Не паясничай, – пожурила Неган Гелла, – папа ведь от всей души это говорит!
– Так, я сдаюсь, – разведя руки, улыбнулась Неган.
– То-то же, – деловито отметила дочка, – папа, а где ты его раздобыл? Это же такая большая редкость!
– Скажем так… У друга раздобыл.
– Да, а что за друг? – оживилась Гелла.
– Да, старый-старый знакомый… Хоп его зовут.
– Хоп? – удивилась девочка, – что за имя такое странное?
– О! Да, ты правильно поняла, он не местный, – Фрэнк рассмеялся, – Хоппи родился в стране Золотого утконоса. Вы уже, наверное, изучали по географии историю этого государства?
– ДА! ДА! – Там живет очень древний и мудрый народ! И оно находится между нашими островными колониями и южной империей!
– Умница! – похвалил её отец, – а что ещё ты знаешь об этой стране?
– Хм… Что там живут эти… как они называются?! – девочка надулась, силясь вспомнить.
– НУ, ну, – давай! – подбадривал её отец.
– А! Шаманы!
– Верно, моя дорогая. Шаманы, и Хоп, кстати, один из них.
– Вау! – изумилась девочка, – а что они делают? – В ответ Фрэнк рассмеялся.
– Ну ты чего? Я ведь обижусь! – высунув язык, передразнила его Гелла.
– Ты прямо как твоя мама, – улыбнулся Фрэнк и посмотрел на свою жену, та тоже скорчила недовольную рожицу.
– Вот! Это я горел? – рассмеялся ещё больше Фрэнк.
– Ну, расскажи! – затопав ножками, настаивала Гелла.
– Хорошо, хорошо! – успокоил её отец, – если говорить о сути дела… То они лечат людей.
– Что? – удивилась Гелла, – то есть это врачи?
– Не совсем, – уточнил Фрэнк, – доктора, при всем моём уважении к ним, справляются только с причиной и последствиями нарушений в жизни человека, которые выражаются на их физическом уровне. Шаманы же действуют на внутреннем уровне и излечивают первопричину болезни. Это куда более эффективно.
– Это как? – заинтересовалась Гелла.
– Если на бытовом уровне – то, например… Представь, что в нашем домике появится дыра в крыше на втором этаже.
– Нет! Не хочу дырку! – запротестовала Гелла.
– Просто представь, – улыбнулся отец.
– Так, хорошо… Но она не появится? – забеспокоилась Гелла.
– Только если не будешь о ней часто думать. Так вот, – продолжил Фрэнк – начинается дождь и через крышу вода попадает в помещение. Из–за этого могут разбухнуть доски или испортиться предметы, что, конечно, нежелательно. Тем более, что залить может не только верх, но и нижние жилые наши этажи, включая спальни, кухню… Ты поняла?
