46.
Несясь через бесконечное пространство вариантов, Гелла задумалась на секунду, кем же она была на самом деле? И правда, миллионы вариантов, пришедших в её разогнавшийся до сверхсветовых скоростей ум, по-своему были правдивы и точно так же были абсолютно ложными. Из этого следовал вывод, что пока у неё ещё есть такая роскошь – воспринимать себя как человека и выбрать свою роль в спектакле неизбежных совпадений, то стоит подойти к выбору со всей ответственностью, чтобы уклон в сторону какой-то из надеваемых масок запрограммировал окружающий мир в благоприятном ключе. После ряда раздумий Богиня решила оставить на время роль матери космических и земных детей, роль борца за справедливость, роль искателя истины во внешнем и внутреннем мирах и перевоплотиться в одну из мощнейших энергий, что скрепляют мир людей, не давая им впасть в уныние и скуку на своём плане реальности. Этой поистине колоссальной энергией оказалась любовь, притяжение субъектов, которое существовало не для чего-то и даже не вопреки, оно являло само по себе сферу, очень редко впускающую в себя людей, однако всегда делающее это в самое нужное время в самом нужном месте. Всё случилось именно так и в этот раз. Осколки золотого трона, расплавившись от космической скорости, стали сливаться в золотую субстанцию, которая, отражаясь от света Богини, стала сиять всеми возможными цветами, зарождая внутри себя очередную проекцию грядущих событий, чей сценарий был сыгран на проигрывателе мира сотни тысяч раз. Прыгнув вовнутрь пестроты цветов луча, Богиня передала этому жидкому эфиру упорядоченность и геометрическую выверенность, что вновь отстроила дворец, в котором проходила ежегодная церемония награждения за выдающиеся достижения в журналистике.
– И-и-и… самым отважным профессионалом признан… о, пардон, дамы и господа! Признана миссис Фландерс!
Гелла никак не ожидала, что «золотое сердце» получит именно она, речь соответственно тоже готова не была, поскольку не было даже прозрачного намёка на то, что его получит именно она. Несмотря на то, что по надёжным данным от своих старых друзей, которые участвовали в этой имперской церемонии-фарсе, все призы и победители определялись за несколько месяцев до церемонии, были оповещены и соответственно подготовлены для выступления. В этом же случае совершенно ошарашенная журналистка стояла перед многотысячным залом, пытаясь собрать воедино свои чувства и мысли.
– Друзья… Это совершеннейшее открытие не только для меня, но и для вас – боже, что я несу?! – И я думаю, что… мы все должны проявить мужество и человечность перед лицом угрозы, которая нависла над нашей страной. Огонь ненависти, который сжёг не только наши дома, но и сердца, не должен обратить в пыль и наши души. Если мы все хотим уцелеть и построить будущее для наших детей, мы должны показать им… – господи, Гелла, разве это то, что ты хочешь сказать сейчас?! Перед всеми этими камерами и людьми?! Выплюнь в них всю правду, и пускай хоть что-то изменится! Не в их умах, на это нет надежды, но хотя бы новое поколение сможет изменить, повернуть механизмы сломанных часов и вновь заставить время, в которое довелось нам всем жить идти, поэтому…
– Стивен Харт!.. Лично прибыл, чтобы вручить вам почётнейшую награду Империи! – захлебываясь слюной, проорал ведущий.
47.
– Пожалуй, сильнейшего унижения я не испытывала со времён той церемонии, – сжав кулаки, процедила Гелла.
– О? Простите, – улыбнулся Харт, – но я не понимаю, о чём это вы…
– Убийца, – пристально глядя на подошедшего, ровным тоном проговорила журналистка.
– Гелла! – смутился Император, – невежливо так обращаться к нашему многоуважаемому гостю!
– Все в порядке, Стивен, – улыбнулся Стальной Орел, – девушка много пережила. Вот и рассудок немного того…
– Как ты смеешь вообще открывать рот после всего, что произошло?! – вспыхнула Гелла.
Прежде чем нырнуть в поток ада страны Золотого Утконоса, фрагментарная память журналистки вновь прыгнула обратно в имперский дворец.
Публика встретила Императора на ура. Был спет гимн, Гелла с отсутствующим взглядом слушала пожелания Харта. Гул одобрения и ликования окутал их с Императором и не отпускал до тех самых пор, пока она не выбралась из толпы друзей, знакомых, и тех, чьи лица журналистка видела в самый первый раз. Всё это, однако, было неважно – все они слились в единую мерзкую гримасу, пародию на лицо человека, который злорадствовал над ней, злорадствовал над самой профессией журналиста и чего кривить душой – жизнью. Помпезные фанфары, золотые статуэтки, денежные бонусы за них в виде вознаграждения, всеобщее признание были липой, фасадом, за которым скрывалась кровь, смешавшаяся с деньгами и жидким эфиром, который, подобно яду, заражал землю, тела живущих на ней людей и, как пораженные болезнью клетки организма, которыми становились алчные люди, убивал Большого Человека под именем Империя.
Вырвавшись на внутренний балкон дворца, Гелла, облокотившись на перила, разрыдалась, в очередной раз не в силах поменять что-либо в этом мире ни делом, ни даже словом. А какая возможность у неё только что была! Гелла вся горела, продумывая в голове десятки вариантов того, что она могла выкрикнуть со сцены в отпущенное ей время. Но она спасовала, спасовала перед Императором, перед улыбающейся публикой, перед самой собой. Разве не может она спасти народ, не имея веры в него? Нет. Но как же она может получить её? Как? Её сердце разрывалось, когда она видела трупы обугленных огнём детей, женщин, разрывалось, когда она выслушивала о зверствах войны, о невосполнимых потерях, о тех жизнях, что ушли навсегда и оставили зияющие дыры в других людях, невосполнимые, с корнем вырванные пустые места. И вот она, героиня дня, получающая награду за мужество! ЗА МУЖЕСТВО! – Да будь я проклята! – думала Гелла, – ты дура, трусливая Дура! – проорала она, вслух задохнувшись собственной злобой, которая стучала в висках, жгла щёки и стирала в пыль зубы.
– Миссис Фландерс, – раздался спокойный голос сзади.
Журналистка, резко обернувшись, встретилась взглядом с молодым человеком.
– Я Майкл Роуз, – протянул руку человек, – я агент отряда Сердца.
Гелла стояла, чувствуя, что ещё слово, и она бросится на него и удушит.
– И ещё я ваш киллер.
Гелла тут же расслабилась, представляя, как уже валяется бездыханная на этом балконе.
– Идём, – кратко бросил Майкл. Гелла стояла в оцеплении пару секунд, подумав даже, что это какая-то злая шутка, но затем сама, не осознавая для чего, пошла за этим человеком через чёрные ходы, минуя толпу праздных светских персонажей Империи. Выйдя на улицу, Майкл и Гелла вслед за ним, прошмыгнули к тонированному автомобилю и расположились на передних сиденьях. Агент завёл автомобиль, и через несколько минут огни Дворца остались далеко позади. Гелла сидела чуть согнувшись и практически невидимо тряслась.
– Всё в порядке?.. – бросив беглый взгляд на свою спутницу, спросил Майкл и смутился, когда девушка громко рассмеялась.
