Те в испуге, сгруппировавшись, осыпали шаманку градом из пуль. Женщина раскинула руки и упала вместе с костями, которые держала в руках. Те рассыпались вокруг неё.
Гелла смотрела на всё это, не в силах пошевелиться, её глаза застилали слёзы. Но не слёзы жалости, она не имела на них права, не могла она себе позволить так унизить такую сильную и храбрую женщину. Это были слёзы гнева на всех, всех тех, кто ставит свои прихоти выше самой жизни. Они заплатят, обязательно заплатят своими жизнями за то, что натворили.
Позади послышались хлопающие звуки хеликоптера. Солдаты поспешно стали загружать своего коматозного командира в бронетранспортёр и спешили удалиться, прежде чем имперская бронетехника подоспела, чтобы спасти девушку из пылающей деревни. Гелла не знала, была ли эта сила и воля женщины, что солдаты и их вождь забыли про журналистку, не тронув её и пальцем после того как время прекратило свой бег, однако она точно, знала что успела услышать последние слова шаманки, адресованные лично ей. Они были не сказаны, но мысленно перенесены в последнее мгновение жизни женщины прямо в самое нутро журналистки: не дай себе погрязнуть в паутине иллюзий, разрушь голографическую клетку и стань свободной, иначе, если поддашься своим страстям, станешь такой же, как Орёл и ему подобные. Дитя, этот мир не стоит и крупицы того, что ожидает тебя после потери тела.
– Простите, – скрежетала зубами Гелла, теряя сознание, когда имперцы заносили её в вертолёт, – не знаю, смогу ли исполнить вашу последнюю волю и надежду. Я не могу, просто не могу позволить этим сукам существовать и дальше творить беспредел, даже если и мир вокруг нас ненастоящий, поскольку зло, которое они делают, существует на самом деле.
50.
Очнулась девушка в тёмном помещении. Гелла аккуратно привстала, увидев в постели своего спящего «неудавшегося убийцу» и, осторожно поцеловав его в висок, бесшумно соскочила с кровати и вышла из комнаты в коридор. Сориентировавшись в планировке квартиры, она нашла кухню и, начав рыться в холодильнике, извлекла из него пакет ананасового сока. Осушив залпом половину пакета, девушка устроилась на подоконнике, наблюдая за светлячками-автомобилями, которые носились по ночному авеню.
– Не спится? – раздался голос. От неожиданности девушка вздрогнула.
– Ты всегда так подкрадываешься?
– Прости, – почесал затылок Майкл, – профессиональное.
– Ладно, не важно, – улыбнулась Гелла совершенно по-девичьи, – а ты почему не спишь?
Тот пожал плечами: «Наверное, неуютно стало без тебя».
– Как же ты тут без меня тогда спал? Или было с кем? – хитро прищурилась Гелла.
– Да нет, вообще-то я…
– Ладно, не оправдывайся, так уж и быть, – расхохоталась Гелла.
– А ты уже не такая напряженная, – заметил Майкл.
– Пожалуй, – сделав глоток, моргнула девушка, – всё-таки я ещё не совсем верю в то, что со мной происходит. И я ещё до конца не уверена, кошмар это или наоборот чудесный сон. По крайней мере, я не хочу, чтобы он заканчивался.
– Я тоже, – устроившись напротив Геллы, улыбнулся Майкл, – странно, я совсем тебя не знаю, но такое ощущение, что мы были вместе уже целую жизнь.
– Хах, ну точно! – подавившись соком, рассмеялась девушка.
– Что смешного? – смутился Майкл.
– Да просто… Ты даже фразами говоришь, как из какого-то фильма. Знаешь… можно ведь и книгу такую написать, а по ней снять фильм. Назвать вроде …
– Влюблённый киллер? – поднял бровь Майкл.
– Слишком пошло, а хотя… все настолько странно, что, возможно, такое название пришлось бы к месту. Знаешь… – став серьёзнее, продолжила Гелла, – ты сказал, что мы уже давно знаем друг друга.
– Хочешь найти этому объяснение?– забрав сок у Геллы, хлюпнул Майкл.
– Возможно, – вновь обратив свой взгляд в сторону окна, отозвалась Гелла, – мы оба видели нечто такое, что вряд ли можно выразить или объяснить словами. Эта женщина, были ли она настоящей? Или мы придумали её одновременно в тот самый миг? А возможно кто-то смог дистанционно перепрограммировать восприятие одного из нас, чтобы мы думали, что это наша судьба или предназначение?
– Попахивает теорией заговора, – грустно произнес «киллер», – хотя, зная то, что происходит на нашем острове, должен сказать, что я уже ничему не удивляюсь. Другой вопрос – кому было выгодно, чтобы мы сошлись?
– Может, Богине?
– Ты серьёзно веришь в покровительницу и её дружка, распятого на колесе? Может, его и не было вовсе!
51.
– Пошевеливайся!– поливал землю своей слюной один из конвоиров.
– Да иду я, иду. Знаешь, эта штука довольно тяжёлая, – таща за собой деревянное колесо в два раза больше него самого, пожаловался алхимик, – ты хоть знаешь, почему я тут нахожусь?
– Потому что ты преступник и еретик! – страж взорвался фонтаном брызг.
– Нет, потому что через несколько тысяч лет люди будут думать что-то вроде: что за странный парень пронёс свои знания через тысячи лет? Кем он был, да и был ли вообще? И благодаря их интересу я буду существовать в настоящем. Любопытство и жажда придумывать – вот движущая сила вселенной!
– Ты сумасшедший! – соскочив с лощади, затопил все пространство вокруг конвоир, – поэтому, чтобы твоя зараза не распространилась, – страж сбил алхимика с ног ударом плети, – ты будешь распят и убит!
– Нет, я буду убит не поэтому, – улыбнулся с земли Арчибальд, – а потому что ты хочешь прожить это.
– Что?! ТЫ опять бредишь, сумасшедший?
– Нет, просто ты хочешь понять, каково это быть менее зашторенным, нежели окружение вокруг, поэтому ты сейчас играешь свою роль стража, чтобы я смог стать просвещённым страдальцем, который, несмотря на жестокость несуществующего человека, всё равно оставался при своих…
– Заткнись, еретик! – взорвался страж, начав лупить алхимика ногами, – закрой свою пасть! Я видел таких, как ты! Вы просто недостаточно сильны, чтобы получить то, что хотите в этом мире! Вот и придумываете всякий бред! Скажи, – он поднял за волосы мага, – посмотри мне в глаза и скажи, что это не так.
– «Скривилась в усмешке жирная свинья», – улыбнулся в лицо стража Арчибальд.
– ЧТооо?! – опешил от такой наглости варвар.
– Я просто придумываю текст книги, которая опишет мои приключения.
– Да? – скривилась в усмешке «жирная свинья», – и кто же сможет прочитать её?
– Я сам, – расширив глаза, расхохотался алхимик.
– Что… – задохнулся своим вопросом стражник, увидев, как держит за волосы свою же голову, которая, не стесняясь, хохочет ему в лицо. Стражник отпрыгнул и стал ощупывать своё лицо, и всё никак не мог найти его, пальцы его не могли достигнуть кожи, останавливаясь в паре миллиметров до него, хотя казалось, что они и проходили его голову насквозь. Запаниковав, он ринулся с вершины горы, куда вёл Арчибальда вместе с другими стражами, к ручью, что протекал прямо под вершиной. Соскочив с лошади, стражник шлёпнулся прямо в воду и, трясясь всем телом, уставился на круги на воде, которые стали расходиться во все стороны от стража. Вода, бывшая первое время прозрачной, становилась с каждым мгновением все более мутным, пока окончательно не превратилась в идеальное зеркало. Стражника это напугало ещё больше, однако он продолжил таращиться на своё отражение. Его лицо начало менять свою форму, превращаясь то в молодую, то в старую, то в идеализированную версию себя. Затем его лицо вместе с поверхностью воды превратилось в угольно-чёрную массу, которую стали разрезать фиолетовые узоры, перепрограммирующие окружающую действительность, обнажая её голографическую природу. Это похоже на межпланетные игры или на игру в камни… – улыбнулся стражник, но… тут он задумался, – откуда я это знаю? Первая проявит себя в мире только через пару тысяч лет в будущем, а люди играли в камни ещё три тысячи лет назад. Откуда, откуда я знаю о них и знаю эти даты? Тут рисунки на воде сформировали его лицо, включающее в себя черты рептилии, которые периодически менялись на кошачьи в ассоциативном ряду варвара.
