– Ну, сейчас вы тогда уже оба у меня получите! – в следующее мгновение оба мужчины уже вылетели с кухни в коридор, где юркая мамаша всё-таки изловила их на диване.
– Ну что, сдаетесь? – прижав обоих, с триумфом и гордостью спросила девушка.
– Да-да, – поднял руки отец семейства. – Сдаемся. Сдаемся!
– То-то же, – удовлетворенно рухнула на диван посередине Гелла.
Маленький озорник тут же лёг ей на коленки, а Брайан, потянувшись, приобнял за плечо, поцеловав её в шею.
– Теперь понятно, кто в доме хозяин? – подмигнула девушка.
– Мы все, – парировал Брайан.
– Считается, – потрясла головой Гелла.
– Я есть хочу! – переключился на самое важное мальчик.
– ДА? – потрепала девушка по голове своего сына, – а большой Би хочет чего-нибудь вкусненького?
68.
Брайан лежал, глядя в потолок, на диване в комнате с выключенным светом. И, несмотря на то, что он не ел уже сутки, ужин, который он планировал провести со своей женой, был утерян навсегда. До сих пор не веря в то, что он остался один, он продолжал смотреть на свет фонаря, что застыл на потолке, пытаясь найти во всём происходящем хоть какой-либо смысл и, самое главное, ответ на вопрос: что делать дальше?
Не находя его, журналист продолжал прокручивать в голове все сцены из совместной жизни и думать, как стоило поступить в той или иной ситуации, но в итоге приходил к выводу, что ни в одной из прошлых ситуаций он не мог, просто не сумел бы повести себя как-то иначе. А значит, вспоминать всё это – дело пустое и лишь очередной повод ранить себя. Не видя никакого выхода из замкнутого круга своих собственных мыслей, Брайан поднялся и включил музыку, способную хоть немного отвлечь его от всего, что ему предстояло: поиск новой спутницы жизни, сложности, связанные с разводом, наверняка не одна ссора и вновь потраченные нервы. Возможно, даже дойдёт и до убийства или самоубийства. Нет. Тут же одернул себя Брайан, у тебя же есть сын. Да и ты просто труслив для такого. С этими мыслями он плыл в потоке грохочущего проигрывателя из комнаты в комнату, собирая из осколков воспоминаний ту квартиру, где жили счастливо он, его жена и сын. Параллельно с этим в квартиру проникал нарастающий гул сирен, который тем не менее не нашёл никакого отклика в сознании Брайана.
Он сейчас был у матери Геллы.
– … может попросить её поговорить с дочерью? Она ведь любит меня и наверняка будет не на стороне своей дочери. Нет! Это уже совсем жалко. Ещё даже хуже, чем попытаться сделать с собой что-нибудь. Тогда уж лучше … – мысли Брайана прервал голубоватый свет, пролившийся из окна, чьё появление предрекло бурчание желудка, – неужели уже утро? Прошло уже около 10 часов с тех пор как Гелла… А, чёрт с ней! – Взъерошил волосы Брайан и, ощущая болезненное недосыпание, направился на кухню.
Достав из холодильника пару бифштексов и подогрев их, он рухнул перед коммуникатором и настроил свой любимый независимый канал новостей. Однако его тут же перекинуло на центральный государственный канал. На заднем плане виднелся герб Империи с пронзённым мечами сердцем, которое охранял ромбический щит с глазом. На переднем фоне крупным планом камера взяла изображение лица Императора.
– Дорогие мои подданные. С горечью должен сообщить всем вам, что…
69.
– Я жива! – вскочив на ноги, воскликнула Гелла.
– Живее всех живых, – качнув головой, расплылся в улыбке Арчибальд.
– Это… Это ты всё сделал? – кинувшись и обняв высокого незнакомца, обрадовалась Гелла, – знаешь, а ведь мне кажется, мы знакомы. Там, во сне, когда я была в отключке, я, кажется, разговаривала с тобой и ты мне рассказывал… Нет! Это ты показывал все эти сцены из моей и не только жизни! Правда? Скажи, ведь это был… – Гелла запнулась. Арчибальд становился всё выше и девушка, держась за его плечи, поднималась вместе с ним.
– Ты, ты и так умеешь? – рассмеялась Гелла и посмотрела вниз, чуть вскрикнув. Это не Арчи становился выше, а они вдвоём поднимались над поверхностью планеты, левитируя над телом лежавшей женщины.
– Это ведь… Это…
– Ты, – спокойным тоном произнес Арчи, – точнее то, чем ты думала, ты являешься.
– Но что же я тогда такое?
– Может, посмотришь на свои руки? – предложил незнакомец.
– Я не могу… Они как будто … их как будто нет или они примагничены к моему телу…
– А может, ты просто не хочешь взглянуть на себя?
– Нет, я…
– Тут есть зеркала в соседних квартирах и в твоей тоже… Можем сходить посмотреть…
– Нет! – отрезала Гелла, – я не хочу.
– Твоя воля. Тогда мы отправимся в путь?
– Нет, погоди, – занервничала Гелла, – я ещё не всё знаю. Можно я останусь?
– Всё тут подчиняется только тебе. Я не могу заставить тебя, – ласково сказал Арчибальд.
– Тогда, полетели? – неуверенно спросила Гелла, чувствуя абсурдность своей просьбы.
– Воля ваша, госпожа, воля ваша.
70.
– Как это может быть?
– Что именно? – мрачно посмотрев на бумаги, стрельнул взглядом руководитель отряда Харта.
– Сэр… Гхм, – прокашлялся Майкл, – Сэмуэль Кранк, я не могу выполнить вашу директиву.
– Это почему же? – пытаясь выразить равнодушие, спросил Кранк.
– Поскольку инструкции по этому делу отсутствуют в протоколе.
– Боже мой, – хихикнул начальник, – Майкл, ты что, совсем заработался? О чём ты тут толкуешь?
– Ровно о том же, сэр, о чём вы, сэр, совершенно неожиданно сообщили мне ещё вчера.
– Так, и о чём же?
– В неучтённом протоколе, что вы мне изложили в устной форме, вы, являясь начальником управления Сердца, приказали о начале спецоперации по устранению…
– Так, стоп! – махнул рукой Кранк, встав с кресла.
– Сэр?
– Я возьму это? Думаю, вы уже успели ознакомиться и запомнить всю информацию? Или вы сохранили копии для себя, Майкл?
Агент медлил с ответом пару секунд, но затем, дабы не вызвать дополнительных подозрений, отозвался: «Никак нет, дубликаты данной информации отсутствуют».
– Тебе же лучше, чтобы они не были нигде засвечены, – холодно улыбнулся Кранк и, собрав все фотографии и документы в конверт, который он извлёк из своего стола, взял его под мышку.
– Прогуляемся? – кивнул он своему подчинённому. Майкл молча проследовал за ним прочь из кабинета.
– Мне не нужно тебе объяснять, что дело, которое тебе поручено, не значится ни в одном документе, поэтому будь добр, – не стоит кричать об этом так громко, даже в моём кабинете. Ведь о дружеских секретах не принято распространяться, верно?
